Игра без правил (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич Страница 10

— Непременно. Я тебя внимательно слушаю.

— После школы я решил стать военным. До сих пор точно не знаю, почему вдруг возникло такое желание. Но меня особенно тянуло в десантные войска. Хотя родители были резко против, я поступил в училище. Затем почти двенадцать лет отслужил в армии. Целый год их них я провел на войне. Нас отправили на юг, усмирять взбунтовавшийся народ. Там мы попали в самое настоящее пекло, рядом со мной десятками умирали мои товарищи, сослуживцы, подчиненные. И хотя мы делали нужное дело, я вдруг почувствовал, что это не для меня. Убивать самому, видеть, как погибают другие — все это вызывало во мне отвращение. Боялся ли я? Разумеется, боялся, но могу честно признаться: все же не страх руководил мной. Я способен его преодолевать. Вскоре после того, как нашу часть вернули к месту постоянной дислокации, я подал рапорт об увольнении. Меня отговаривали вплоть до командующего армии, намекая на скорое повышение и вообще на блестящую карьеру, которая меня ждет. Но если я принимаю решение, я уже не отступаю от него. Даже если начинаю понимать, что это решение не самое лучшее.

— Я тоже действую точно таким же образом, — вставил старый князь, и Лобанову послышались в его голосе нотки удовлетворения и одобрения.

— На гражданке поменял несколько специальностей и работ. Потом решил: хватит работать на других, самое лучшее — это ни от кого не зависеть. Я завел собственное дело. Сперва мне везло, появились деньги. И я даже поверил, что моя звезда уже не закатится. Но затем все покатилось вниз. И вот буквально вчера я сдал ключ от своего офиса на вахту и в очередной раз не знаю, что будет дальше.

— А почему с женой развелся?

Лобанов пожал плечами.

— Она не могла смириться с тем, что я все время одно бросаю и другое начинаю. Со мной она не чувствовала себя уверенно. По-своему, она права, и я не упрекаю ее. Ей нужна стабильность. Но она думает только о себе, она не хочет понять, что со мной происходит. Я же не виноват, что все время испытываю неудовлетворенность тем, чем занимаюсь.

Старый князь молчал, обдумывая рассказ своего молодого родственника.

— То, что ты мне только что поведал, я мог бы тебе рассказать почти теми же словами о себе. Поразительно, как твоя судьба напоминает мою. Я тоже был офицером, служил в иностранном легионе, воевал в маки против бошей. После войны был награжден орденом Почетного легиона. Правда в отличии от тебя я не думал о нашей борьбе, как о бессмысленном деле. Наоборот, смысл был, и он как раз помогал нам выстоять в самых страшных ситуациях. Но после войны многое для меня изменилось. Передо мной открывалась военная карьера, мне даже светил генеральский чин. Я же, как и ты, понял, что больше не желаю подчиняться чужим приказом, мне страстно, как узнику, захотелось на волю. И ушел к изумлению всех в неизвестность. Тогда я был женат на очень красивой француженке, но она не поняла моего поступка — и наш брак распался. Как и ты, я перепробовал много разных занятий, разве только меня не тянуло к кисти. Хотя живопись всегда очень любил, это у нас родовое пристрастие. Мне бы хотелось походить по московским музеям, ты не составишь мне кампанию?

— С большим удовольствием.

— Последние десятилетия у меня была небольшая кампания, которая давала мне небольшой, но стабильный доход. Она позволила помочь Иннокентию и Натали и даже частично Джорджу получить образование. Я пытался привить им свои представления о мире.

Старый князь пристально посмотрел на Лобанова и тот почувствовал, что он собирается сказать ему нечто важное.

— Я не случайно стал интересоваться твоей биографией, — проговорил Дмитрий Львович. — Я не просто так приехал сюда, на Родину наших общих предков. Мой путь близок к завершению. И меня волнует вопрос, кто станет главой нашего рода. Иннокентий слишком легкомысленен и слаб, он не способен поддерживать традиции. Наталья женщина, она умная и целеустремленная, но ее мысли поглощены стремлением выйти замуж за богатого человека. Я не осуждаю ее, в детстве и юности она сильно нахлебалась нищеты. Отец Натали сбежал с другой женщиной, оставив мать и дочь практически без средств. Джордж? Ну, ты все видел сам. Еще есть несколько человек, но они раскинуты по разным странам и вряд ли уже когда-нибудь вернутся сюда. Остаешься только ты.

— Боюсь, что я не совсем готов. Я слишком долго жил другой жизнью. Какой из меня князь. Я именно тот про кого говорят, что прямо из грязи да в князи, — усмехнулся Лобанов.

— Род Лобановых-Тверских тоже когда-то находился в грязи, но он поднялся и стал одной из самых известных и достойных аристократических фамилий страны. Я вижу в тебе большие силы и много энергии, но они не сконцентрированы на одной цели. Твоя беда в том, что до сих пор ты не знаешь, кто ты. Поэтому ты и мечешься, словно ветер между деревьев. Ты должен уяснить свое положение в обществе. Мы, не просто люди, мы дворяне, аристократия. А аристократы это те, кто готовы к постоянному служению своему отечеству. Среди князей Лобановых-Тверских попадались самые разные люди, некоторые совершали постыдные поступки. Но затем они искупали их своей кровью.

Дмитрий Львович замолчал.

— Сядь поближе ко мне, я хочу видеть твои глаза. То, что я хочу тебе сейчас сказать, большинство людей принимают мои слова за старческий бред. Но я не только всю жизнь верил в то, что говорил, но оставался верен этим идеалам на практике.

— Я верю каждому вашему слову.

Старый князь откинулся в кресле. Несколько секунд он молчал.

— Нас, аристократов, в мире почти уже не осталось. Мы появились как многие думают, вовсе не для того, чтобы править странами и народами. Это как раз было далеко не самым главным. Мы возникли для того, чтобы сконцентрировать в себе все лучшие качества человека. Без нас человечество скатились бы в дикость и невежество, мы много веков удерживали его от падения в пропасть, накапливали знания и понимание сути вещей до того самого момента, когда уже достаточное число людей стало осознавать, в чем заключаются истинные ценности. Они овладели той культурой, которая до сих пор была лишь нашим достоянием, и которую мы им с радостью передали. Затем мы передали им и власть. К сожалению, те, кто получили ее из наших рук, не справились со своей миссией. Мы допустили ряд роковых ошибок, не сумели верно оценить грозящие миру опасности. А потому я считал своим долгом сражаться с фашистами все то время, пока шла война. Когда же она завершилась, я посчитал, что миссия моя на том закончена. Но я ошибался. Власть захватили другие безумцы, ради своих мелких целей, предрассудков они снова поставили мир на грань вселенской катастрофы. И я понял, что необходима преемственность, нужно появление новой аристократии. Я стал собирать ее. Но, увы, я быстро убедился, что от былых представлений ничего не осталось, новое поколение занято другими делами, мыслят совсем иными категориями. И я приехал сюда в надежде, что тут я сумею найти тех, кто окажутся способны понять, что без нас человечеству не выжить. Если на земле нет сословия, которая бы действовало не на основе законов личного эгоизма, а на основе выработанных веками представлений о чести, порядочности, совести, о превалирование общественных интересов над частынми, человечество ждут печальные времена. И мы должны внести в жизнь эти идеалы. Тихо и незаметно. Но мы как клей, который скрепляет разрозненные, несовершенные части в единое целое. Ты понимаешь меня?

— Кажется, понимаю. Не хочу лукавить перед вами, но было бы большим преувеличением, если бы я сказал, что разделяю эти ваши мысли. Я вырос совсем в другой среде и до сих пор жил скорей по прямо противоположным принципам.

— Ты полагаешь, что я воспитывался в какой-то необыкновенной стерильной обстановке, — вдруг возвысил голос старый князь. — В юности я едва не загремел в тюрьму за воровство. У суда не хватило доказательств, один свидетель пожалел меня и отказался от своих показаний. Я до сих пор в день его смерти заказываю у священника обедню. — Он замолчал. — Ты тот, кто мне нужен, — вдруг тихо и спокойно произнес он. — Я это сразу понял. У тебя одного настоящий характер князей Лобановых-Тверских. Сам того не подозреваешь, ты идешь тем же путем, что и я. Даже многие страницы твоей и моей жизни словно написаны одним автором. Печально, что мы с тобой так поздно встретились. Мне осталось совсем недолго пребывать на этом свете, за свою жизнь я накопил слишком много болезней. Мне нужен твой ответ, согласен ли ты возложить на себя обязанности главы нашего рода?