Убийства на водах - Полина Охалова Страница 10

До того, как Печорин успел приблизиться, молодой человек, его пожилая спутница и тетушка в коляске, которую катил слуга, удалились в сторону ванного павильона. Варенька, увидев брата, приветственно помахала ему рукой.

— С кем это ты разговаривала? — спросил Печорин, целуя сестру в румяную щеку.

— Это мадам Красинская, знакомая тетушки Серафимы Михайловны. Ей тоже прописаны ежедневные горячие ванны.

— А молодой человек?

— Ее сын, Станислав Красинский. Он чиновник, служит по Департаменту государственных имуществ.

— И дослужился, вероятно, до титулярного советника?

— Станислав мог бы сделать блестящую карьеру, но он связан заботою о матушке, которая давно и серьезно нездорова! — пылко возразила Варенька.

— Станислав! — так ты с ним знакома так коротко, что называешь его по имени?

— Его мать и тетушка Серафима Михайловна приятельствуют, отсюда и мое знакомство с господином Красинским, — ответила Варвара с некоторым вызовом.

— Да не сердись, Варя, верю, что он превосходных достоинств и — я успел заметить, — красив, как юный бог, — Печорин дружески улыбнулся сестре. — Зови его к Лиговским, а то ему, наверное, наскучило забавляться разговорами о болезнях в обществе двух старух.

— Непременно позову! Господин Красинский прекрасно играет на скрипке, думаю, он не откажется сыграть нам сегодня вечером.

Красинский был радушно принят в салоне княгини Лиговской, Варенька представила его брату, и Печорину показалось, что в момент знакомства во взгляде чиновника проскользнула удивление и плохо скрытая неприязнь.

— Я, кажется, уже имел удовольствие быть знакомым с Вашим братом, Варвара Александровна, мы встречались, если я не ошибаюсь, в Петербурге несколько лет тому.

— Возможно, — ответил Печорин, протягивая руку, — но в то время я так много вращался в светских гостиных и посетил такое количество обедов и ужинов, что не в силах вспомнить всех, с кем тогда сводила меня судьба за одним столом или на бале.

Ему показалось, что Красинский хочет что-то прибавить, но тот, взглянув на Вареньку, молча поклонился и перешел в руки женской молодежи.

Скрипичная игра Красинского была действительно недурна. Кроме того, он по просьбе общества аккомпанировал на фортепиано дуэту Мери и Верочки, а потом и Катерина в ответ на настойчивые просьбы матери и сестры исполнила написанный композитором Алябьевым здесь же в Пятигорске, романс «Тайна». Голос у нее оказался чудесным — настоящее звучное сопрано. Слушатели принялись аплодировать, и смущенная Катерина спряталась за кресло матери.

Печорин наблюдал за сестрой и не мог не заметить, что Варенька смотрит на красавца-музыканта с особым чувством. Ему же самому стало казаться, что эти аполлонические черты ему действительно знакомы, но где, при каких обстоятельствах встречал он господина Красинского, Печорин решительно не мог вспомнить.

Ночью он спал плохо, ему представлялось во сне, как он бродит в глухих петербургских дворах по жидкой грязи, рискуя ежеминутно быть погребенным под грозящими обрушиться пирамидами дров. На пути его встречаются то и дело ободранные ворчливые собаки и не менее ободранные обитатели жалких закоулков, а он все блуждает по этим предместьям ада в поисках какого-то сорок девятого нумера. И кого бы он ни спросил, всяк ему отвечает, что здесь сорок девятого нумера нет и нужно взбираться выше. Печорин взбирается по каким-то облитым помоями лестницам все выше и выше, открывает двери, а за ними серая пустота и только в одной комнате на столе лежит какая-то книга. Он хочет подойти ближе, но ноги его как из ваты и не слушают его, а в это время кто-то невидимый разворачивает книгу и читает странным скрипучим голосом заглавие: «Легчайший способ быть всегда богатым и счастливым».

В этом месте Печорин неожиданно пробудился и сел на кровати. Он вспомнил, почему лицо «Аполлона» показалось ему смутно знакомым, вспомнил всю историю — как он чуть не задавил своим рысаком на Невском бедного чиновника, подвернувшегося под колеса, как потом встретился с ним в ресторане «Феникс» и тот требовал сатисфакции, но от дуэли отказался, так как боялся оставить больную умирающую мать без своего попечительства. Вспомнил он и слова Станислава о том, что судьба еще сведет их на дороге жизни4.

Так вот кто этот человек, к которому сестра моя безусловно чувствует симпатию, если не более сильное чувство! — подумал Печорин. — И старушка мать видно раздумала помирать и все так же связывает его по рукам и ногам.

Но, вспомнив всю скандальную петербургскую историю, Печорин не мог найти в своем сердце той холодной ненависти, которую когда-то испытывал к этому человеку. Много воды утекло с тех пор, и нынешний Григорий Александрович уже мало напоминал того Жоржа Печорина, который любил оттачивать свое остроумие сатирами на окружающих и искал пьедестала, вставши на который он мог заставить толпу взглянуть на себя со страхом и обожанием. Однако, судя по промелькнувшей во взгляде Станислава неприязни, если не затаенной ненависти, тот-то ничего не забыл и не простил.

«И сестра Варя, кажется, влюблена в него», — решился Печорин сказать самому себе правду.

Если и Красинский дорожит ею, он должен похоронить тот прискорбный случай в глубине своей памяти. Но дорожит ли? Может, он завел флирт с сестрою, чтобы через ее унижение отомстить брату-обидчику? Да, такая месть была бы, пожалуй, самой мучительной и горькой. К своей жизни Печорин давно был равнодушен, но Вареньку он готов был защищать от любого удара судьбы. Отнять или поругать самое дорогое, что еще осталось у человека, — неужели таков план этого гордого польского дворянчика?

Печорин решил в ближайшее время объясниться с чиновником начистоту и предпринять все действия для защиты сестры.

Глава девятая. Бал

На другое утро Печорин проснулся поздно и, выйдя в прихожую, обнаружил на подносе записку, принесенную или вчера вечером или сегодня с утра. Вера спрашивала, пойдет ли он на бал, который устраивается сегодня в гроте Дианы? Хотя в записке был знак вопроса, но было ясно, что Вера мечтает о бале и надеется там его увидеть. В последние два дня она чувствовала себя гораздо лучше и была оживлена и почти весела. Печорин поинтересовался у доктора Вернера, не идет ли больная на поправку, но доктор не обнадежил, сказав, что уповать можно только на чудо, однако, чудеса, если и случаются, то, как правило, не с нами.

Сегодняшний бал в гроте Дианы устраивался на скорую руку, но с большим энтузиазмом. Он должен был стать свидетельством того, что полоса несчастий осталась позади, и