Енё Рейто - Проклятый берег Страница 13

— Вот этот? — спросил судья. Ламетр взглянул на бумажку.

— Да, это мой почерк.

— Продолжайте.

— Больше мне нечего сказать. На следующий день я приказал сняться с якоря, провел корабль по реке к морю и дальше на базу.

— У вас есть вопросы, господин прокурор?

— Вы знали капитана Мандера? — спросил прокурор.

— Он не был с нами на борту «Генерала дю Негрие». Вместе с лордом Пивброком он ожидал экспедицию в Фонги.

— Знали вы его или нет? Короткая пауза.

— Да… знал.

— Почему вы назвали его подлецом, узнав, что он не дал показаний в вашу пользу?

— Отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— У вас есть основания быть уверенным, что с вами говорил именно Мандер?

— Да, но говорить о них я не буду.

— Узнали бы вы голос капитана Мандера, услышав его теперь?

— Не знаю.

— Короче говоря, вы узнали его не по голосу, а потому, что он сказал что-то, о чем знали только он и вы?

— Да. Но показаний об этом я давать не буду!

— Можете сесть. — Обвиняемый сел на свое место. — Для дачи свидетельских показаний вызывается капитан Мандер.

В зал вошел «капитан». Любопытная личность. Немного полноват и почти непрерывно моргает глазами.

— Капитан Мандер?

— Так точно… полагаю, что так.

— Вы были ранены в голову?

— Так точно.

— Вы помните обстоятельства, при которых это произошло?

— Нет, не помню…

— Но вам известно, что вы — капитан Мандер?

— Полностью даже в этом не уверен… Понимаете… — он прикоснулся рукой к голове.

— Вы знаете обвиняемого? Он посмотрел на Ламетра.

— Не помню.

— Вы ничего не помните?… Он потер лоб…

— Вижу только какую-то прогалину… Кто-то берет меня за плечо, держит за руку… угрожает… Но и это смутно…

Ламетр удивленно приподнимается с места.

— Обвиняемый, сядьте!

Шум в зале. Все чувствуют, что сейчас последует что-то необычайно важное.

— Напрягите память… С кем вы были на этой прогалине? Вы представляете себе его лицо?

— Совсем туманно.

— Передайте свое субъективное впечатление.

— Вы хотите… чтобы я… суб… Как вы сказали?

— Попробуйте передать свое субъективное впечатление. Свидетель сглатывает слюну.

— Прошу прощения… я был ранен в голову…

С места неожиданно поднимается прокурор, последние две минуты негромко разговаривавший с кем-то.

— Мне только что сообщили, что сегодня ночью произошло совершенно неожиданное событие. Полиция, основываясь на полученной информации, арестовала человека, которого я прошу вызвать для допроса. Это Федор Квастич, бывший судовой врач. Несколько лет назад решением суда по одному из уголовных дел ему пожизненно запрещено заниматься врачебной практикой.

— Не возражаю, — говорит председатель. — Капитана Мандера прошу занять свое место.

Входит доктор Квастич. Высокий седой мужчина с заспанными глазами, личность, хорошо известная «дну» Орана. Рядом с ним полицейский.

— Ваше имя?

— Федор Квастич.

— Год и место рождения?

— 1886 — ой, Рига.

Установив эти данные, председатель обращается к полицейскому:

— Почему вы задержали этого человека, инспектор?

— Перед рассветом кто-то позвонил по телефону в центральное управление и сообщил, что настоящим виновником в деле Ламетра является хорошо известный полиции Федор Квастич. Говоривший не назвал себя, а упомянул лишь, что хочет отомстить обманувшему его когда-то Квастичу.

Мы, как правило, не оставляем без внимания подобные сообщения, потому что не раз уже такое сведение счетов отдавало в руки полиции людей, совершивших не раскрытые ею преступления. Квастич играет на пианино в разных кабаках, а в наших картотеках числится как закоренелый контрабандист и торговец наркотиками. Мы немедленно доставили его в управление. Тем временем удалось установить, что в то время, как в Сенегале было совершено это преступление, русского в Оране не было.

— Где вы находились в те дни, когда было совершено преступление?

— В Гамбии…

— Откуда вы знаете, когда оно было совершено? — резко перебивает его председатель. — Эта деталь не сообщалась журналистам и не упоминалась ни в каких отчетах.

— Я… — запинаясь, отвечает свидетель, — я слыхал…

— От кого?

— Я… уже… не помню…

— Говорите правду! Ведь уже завтра нам сообщат из Гамбии, были ли вы там в действительности.

— Был… только проездом.

— Откуда и куда? Молчание.

— Вы знакомы со страной фонги?

— Ну… я бывал там… Знаком.

В это время «капитан» медленно поднялся со свидетельской скамьи и, растерянно наморщив лоб, уставился на отвечавшего.

Увидев его, Квастич испуганно отступил на шаг назад.

— Вы знаете капитана? — быстро задал вопрос председатель, заметивший смущение свидетеля.

Газеты писали об этом так:

«…Квастич в ужасе отшатнулся, а капитан Мандер с выражением удивления на лице подходил все ближе к нему… В зале наступила мертвая тишина, нервы у всех были напряжены, лишь обвиняемый, Ламетр, вел себя несколько загадочно. Он то и дело привставал, словно желая что-то сказать, хватался за голову и нервно поглядывал по сторонам. Каждый чувствовал, что наступает решающий момент всего дела…»

— Свидетель, кажется, вспомнил о чем-то? — спросил председатель у «капитана».

— Да… но… не знаю… Словно бы мы где-то вдвоем…

— Вы были этим летом в Сенегале? — обратился к Ква-стичу председатель. — Гамбия лежит недалеко оттуда…

— Не помню… Впрочем, возможно… Однако…

— Фолтер! — резко вскрикнул вдруг «капитан». — Фолтер… — пробормотал он через несколько секунд уже снова неуверенным тоном.

Председатель начал быстро перелистывать страницы протоколов.

— В одном из протоколов сказано: «В первой радиограмме от экспедиции, принятой еще покойным радистом, упоминалось о некоем Фолтере, шедшем впереди нее по поручению вождя Мимбини. Фолтер утверждал будто бы, что он — англичанин, и находится в стране Фонги как наблюдатель и друг вождя.» Это показания самого Ламетра.

Обвиняемый встал. Заговорил он, запинаясь, с каким-то странным выражением лица.

— Да, это так… но мне кажется… тут что-то…

— Так было сказано в радиограмме? — председатель с силой хлопнул по протоколу.

— Так. И они просили проверить эти данные.

— Вы сделали это?

— Я был арестован в тот же день, когда мы вернулись на базу.

— Можете сесть.

— Но я хотел бы…

— Позже. — Председатель обратился к свидетелю: — Что вы скажете на это?

Свидетель, заикаясь, ответил:

— Да, это я был Фолтером… Я не хотел говорить об этом, потому что боялся навлечь на себя подозрения.

— Вы были посланы англичанами для наблюдения за экспедицией?

— Нет.

— Но шли впереди экспедиции?

— Да.

— А затем присоединились к ней?

— Мимбини… послал… я торговал с ними…

— Господи… если бы только я вспомнил… — сейчас уже заметно нервным тоном сказал «капитан». — Фолтер! Мы где-то… стояли вместе… Пальмы… палатка и провода…

— Вы знаете господина капитана? — спросил у Квастича председатель.

— 3 — знаю…

— Вы стояли когда-нибудь рядом с ним на какой-нибудь прогалине в джунглях?

— Да… господин капитан относился ко мне очень дружески… из-за моего красивого голоса… и… я пел ему… английские солдатские песенки…

— Как ваше настоящее имя?

— Квастич.

«Капитан», весь дрожа, сделал шаг вперед. Зал замер. Лишь обвиняемый ерзал на своем месте так, что председатель вынужден был сделать ему замечание.

— Я пел ему… — пробормотал Квастич, — я пел ему: «Baby-baby, I love you…»

И тут — то разразилась драма!

— Мерзавец! — крикнул «капитан» и бросился к Квастичу. Одной рукой он схватил его за горло, а другой ударил в лицо так, что только гул пошел.

Понадобилось четверо солдат, чтобы оторвать его. В зале стоял невероятный гам. Председатель стучал по столу, кричал, а затем поднялся с места. Однако прокурору удалось перекричать шум:

— Господин председатель, я предлагаю не прерывать заседания! Свидетель сейчас все вспомнит!

Наступила тишина. Прокурор продолжал:

— Нельзя упустить момент, когда к тяжело раненному свидетелю, судя по всему, возвращается память…

— Постарайтесь успокоиться, — дружелюбно сказал председатель капитану «Мандеру». — Вы что-то вспомнили?

— Да, — взволнованно ответил тот. — Радиостанция находилась в моей палатке! Он как раз пел… этот… этот человек… и вошел кто-то… это был мой друг… как же его звали?…

— Пивброк, — подсказал судья.

— Пивброк! Да, именно так… и он сказал, чтобы я передал радиограмму на корабль… Мы попали в трудное положение… заблудились в глубине тропического леса…

— Что еще он сказал?

— Сказал, чтобы я… не вешал нос… Да… так… а когда мы вновь остались вдвоем с этим человеком… я повернулся к передатчику… а он ударил меня по голове…

Тяжело дыша, он умолк.