Ольга Крючкова - Роза Версаля Страница 18

– Чековую книжку? Не знаю. У меня не было времени проверить его карманы… Однако я поняла, на что ты намекаешь.

– Прекрасно! – воскликнул барон фон Нагель. – Ещё немного, и мы с тобой заживём спокойно и в своё удовольствие.

– Ах, Серж, мне отчего-то не по себе. Слишком уж наследили мы в Новоапостольском!

– Не бойся. Надо просто отсидеться. Потерпи. Побудь ещё немного в роли содержанки богатого купца. Скоро всё утихнет, и мы уедем.

– Может, вернёмся в Петербург?

– Нет, это слишком опасно. Господин Бенкендорф работает гораздо шустрее своих московских коллег.

– Если б ты знал, Серж, как тяжело мне изображать с этим мужланом страстную любовь! Поверь, с тобою никто и никогда не сравнится… – с этими словами Матильда увлекла-таки барона на розовый диванчик.

Глава 8

Понукаемые кучером лошади вот уже почти час трусили по знакомой дороге из Измайлова в Москву, а Василий Иванович думал всё об одном: «Ох, Матильда, ох, умная баба! Недаром из аристократов… А моя-то, моя-то учудила! Нечего сказать, хороша жена… Ишь, как обложили меня с братцем со всех сторон! Видать, давно снюхались… А братец-то каков мерзавец! Тоже мне – родная кровь, называется! А сам, значит, и капитал разделить, и жену увести… Ну, умники… Ну, разумники… Ничего, я всё равно умнее их! Ещё посмотрим, кто кого! Вот пригрожу Анастасии разводом, посмотрю, как она запоёт! Ещё и Полинушку себе отсужу! Жену же, подлюку, без копейки оставлю! В ногах будет валяться – умолять простить! А я не прощу! Лучше на Матильде женюсь…»

Мадемуазель Амалия давала Полине урок живописи. Девочке и прежде очень нравилось рисовать, но сегодняшняя тема особенно пришлась по душе: гувернантка разрешила рисовать животных.

– Мадемуазель Амалия, а можно, я нарисую дракона? – спросила Полина и взяла карандаш.

Француженка удивилась:

– Полин, но почему дракона? Мы с тобой должны научиться рисовать животных!

Однако Полина, высунув кончик языка от усердия, старательно уже водила пастельным карандашом по бумаге:

– Потому что драконы – тоже животные, просто они жили давным-давно. А потом рыцари в латах и шлемах всех их перебили. И не осталось больше на земле бедных драконов…

Амалия рассмеялась: ей понравились рассуждения ученицы.

– Ну, хорошо, рисуй дракона. В конце концов, ты совершенно права, драконы – тоже животные.

– Только у меня это будет не он, а она – девочка-драконочка… – пояснила Полина.

– У тебя на редкость богатая фантазия, Полин!

Полина рисовала долго и увлечённо. Амалия начала уже заметно нервничать: то и дело извлекая часики из кружевного кармашка, притороченного к лифу платья, она со всё большим волнением поглядывала на циферблат. Наконец француженка не выдержала.

– Закончим завтра, Полин, – обратилась она к девочке по-французски.

Полина легко уже переходила с одного языка на другой и потому непринуждённо и тоже по-французски ответила:

– Нет, мадемуазель, я хочу закончить свою драконочку сегодня…

Амалия не находила себе места. Урок неожиданно затянулся, девочку надлежало ещё уложить спать, а она и так изрядно уже опаздывала. «Может, попросить Прасковью? – лихорадочно искала француженка выход из положения. – Нет, нет, Прасковья отчего-то не любит меня… Может, дворецкого? Тоже не вариант – завтра же весь дом будет знать! Что же делать?»

– Давай договоримся так, Полин! – приняла Амалия решение. – Ты будешь рисовать, сколько захочешь, а я ненадолго отлучусь. Хорошо?

Девочка, поглощённая рисованием дружной семьи драконов, согласно кивнула.

Амалия вбежала в свою комнату, быстро обулась, набросила на себя тёплый меховой плащ с капюшоном и на цыпочках спустилась на первый этаж…

Возвратившись от любовника, Анастасия Николаевна уединилась в спальне и заскучала. Устав скучать, приказала приготовить ей ароматическую ванную (иных она не принимала).

…В какой-то книге купчиха однажды вычитала, что римские матроны ублажали себя ароматическим ваннами, помогающими им сохранять молодость, красоту и любовный пыл. С тех пор то же повелось и у Анастасии: она без разбору приобретала в аптекарских лавках всевозможные парфюмы, ароматические соли, экстракты и отдушки, дабы потом, добавив их в горячую ванную, нежиться в воде, воображая себя могущественной римлянкой.

Разомлев после ванной, Анастасия Николаевна накинула на благоухающее тело шёлковый халат, расшитый золотыми жар-птицами, подсела к туалетному столику и принялась рассматривать себя в зеркале.

«Ах, – сокрушалась она тотчас же и капризно провела тыльной стороной руки по шее, – второй подбородок откуда-то взялся… Пожалуй, надо будет почаще ароматические ванны принимать… А то ведь так и состариться недолго… А любви-то пока ещё, ой, как хочется! Да чтоб непременно как у римских матрон из того романа…»

Анастасия Николаевна открыла шкатулку саксонского фарфора, отделанную сусальным золотом, в коей хранила свои драгоценности. Приложила к несколько и впрямь раздавшейся шее жемчужное ожерелье…

В этот момент внизу, в прихожей, раздался шум. Затем до слуха Анастасии Николаевны донеслись приближающиеся к её спальне шаги мужа… Потом дверь резко отворилась…

Анастасия, однако, даже не шелохнулась: она уже по шагам догадалась, что Василий опять явился домой в крайнем раздражении духа. Поскольку в последнее время сие происходило довольно часто, женщина перестала обращать внимание на поведение благоверного.

– Красуешься перед зеркалом? Всё безделушки свои примеряешь? – проревел Василий с порога.

Анастасия несколько растерялась от столь громкого крика:

– Что случилось, Василий?

– А то ты не знаешь! Это ты, змея, настраиваешь брата забрать долю из общего дела! – ещё громче вскричал Василий Иванович.

Анастасия не на шутку перепугалась.

– Причём здесь я? Илья – взрослый и самостоятельный человек! Он сам вправе решать, что для него лучше…

– А! Вот ты и попалась! Ты даже не удивилась сей новости! А ты думаешь, я не догадывался о твоих шашнях с Ильёй?

Анастасия не выдержала. Медленно развернувшись к мужу, она рассмеялась ему прямо в лицо:

– И что? Ты подашь на развод? Учти, Церковное ведомство рассматривает подобные дела в течение нескольких лет…

– Вот почему он переехал отсюда на Бахметьевку! Чтоб вам было где развратничать!

Анастасия кокетливо повела пышным плечом:

– Ты следишь за мной?

– Ты… Ты… Я всегда знал, что ты тварь продажная! Я помню, я всё помню! Ты и тогда ещё, десять лет назад нам обоим голову морочила! Признавайся, змея! Он каждый раз залезал к тебе в постель, когда я из дома отлучался?

Анастасия едва сдерживалась от ответной грубости, но ей совсем не хотелось, чтобы их с мужем скандал стал достоянием прислуги. А ещё, не дай бог, все эти оскорбления в её адрес услышит Полина!

– Ты сам же уже и ответил на свой вопрос, – ответила женщина тихо и холодно. – Чего ещё от меня надобно?

Василий Иванович, широко открыв рот, начал жадно ловить воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Шлюха… продажная девка… ты соблазнилась в Екатеринодаре моими деньгами…

Не на шутку разгневавшись очередными оскорблениями (последние, видит Бог, были незаслуженными!), Анастасия схватила с туалетного столика шкатулку и запустила ею в мужа.

Василию Ивановичу удалось увернуться. Саксонский фарфор же, ударившись о дверь, раскололся надвое. Драгоценности рассыпались по полу.

– Забери всё! – негодовала уязвлённая супруга. – Содержанкам своим раздари! Сколько их у тебя? Хватит на всех?

– Не твоё дело! Я для тебя всегда старался! И наряды, и драгоценности – всё для тебя! Даже картины все эти твои дурацкие… А ты?! Вот уж не ожидал, что снюхаешься с моим братом! И кто ты после этого?

– Не смей меня оскорблять! Более никогда не зайдёшь в мою спальню! Убирайся прочь! К содержанкам своим проваливай!

– Ах, так?! – ещё более разъярился Василий Иванович. – Ну, тогда и безделушки твои моим содержанкам достанутся…

Купец присел, дабы собрать с пола украшения жены. И вдруг заметил, что из треснувшей крышки разбитой шкатулки блеснуло что-то розовое…

– А это ещё что? – удивлённый Василий Иванович подошёл к канделябру, дабы разглядеть находку получше. – Хм… а шкатулочка-то сия, оказывается, с секретом… Вот уж не ожидал…

Анастасия, озаботившись загадочным видом мужа, тотчас проявила интерес:

– И что там?

– Да камень какой-то в фарфоре застрял, – ответил озадаченный не менее супруги Василий совершенно уже спокойно, словно всего минуту назад и не было промеж них никакого скандала.

Купец не без труда, но выковырял-таки из крышки камень. Анастасия мгновенно подскочила к мужу.

– Покажи! – умоляюще произнесла она.

– Да на вот, смотри, – Василий разжал руку. На его ладони лежал… крупный розовый бриллиант.