Игорь Середенко - Иконописец Страница 23

— Не бойся, — говорит мальчик. — Я кое-что покажу тебе.

Руперт с тревогой в сердце следует за мальчиком. Они перелетают через ложбину. Руперт чувствует легкость полета и спокойно, вместе с мальчиком, приземляется у берега. Здесь находится труп, его еще не унесло течением. Небольшие волны колышут тело погибшей девушки, отказываясь принять его.

Ямес указывает на ее лицо, и Руперт склоняется над телом. Черты ее облика напоминают Руперту лицо молодой монашки, изображенной на одной из икон. Руперт с ужасом поднимается. Он хочет кое-что сказать Ямесу, но тот прикладывает палец к губам.

— Тихо, — говорит он, едва открывая рот. — Они не любят шума и тревоги. Ты должен успокоиться. Ты сможешь, у тебя получиться.

И Ямес вновь берет за руку Руперта, и они куда-то проваливаются, окруженные тьмой, а потом дымка вокруг них исчезает, и они вновь оказываются на земле. Только на этот раз, их окружают деревья. Они находятся в какой-то посадке. Небольшой пролесок. Руперт почти успокоился, он начал не бояться мальчика, а доверять ему.

Неожиданно Руперт приметил какого-то мужчину лет пятидесяти. Он шел мерным, неторопливым шагом по просеке и напевал какую-то детскую песенку. Он казался бодрым и веселым человеком. Мужчина прошел в нескольких шагах от Руперта и Ямеса, так и не увидев их. Его голос затих где-то за деревьями.

Лицо Ямеса выражало ужас, переходящий в скорбь. Ямес взял Руперта за руку, и они направились по тропинке туда, откуда вышел им навстречу незнакомец. Они прошли метров сто, потом сошли с тропинки и повернули налево. Обходя деревья, они внезапно остановились. Поначалу, Руперт не понял, что явилось неожиданной причиной остановки, но когда среди многочисленных листьев и веток, он приметил ботинок и ногу, то замер в ужасе.

Руперт хотел направиться к горе листьев, но Ямес остановил его. Он дотронулся до его груди — туда, где находиться сердце. Руперт почувствовал, что его сердце, которое яростно колотилось, начало постепенно сдавать обороты, и, наконец, успокоилось. Он почувствовал, что избавился от всякого волнения. И теперь, чтобы он не увидел в этой куче листьев, он сможет перебороть свои чувства и воспримет это без боли и отчаяния в сердце.

Руперт наклонил голову перед Ямесом в знак, что он успокоился и сможет сдержать себя, что бы там он не увидел. Затем он отошел от мальчика и подошел к куче листьев, собранных вокруг какого-то тела. Он разгреб кучу, отбрасывая листья и сучья в сторону. Перед ним лежало оголенное тело молодого мужчины. Если сказать, что это был всего лишь труп, то это, значит, ничего не сказать. Труп был изуродован и вывернут наизнанку настолько зловеще и жестоко, что догадаться о том, что это тело когда-то принадлежало человеку, было немыслимо. Кто мог такое сделать? Сотворивший это с человеком, не мог принадлежать роду людскому. Это был бесчеловечный поступок, не укладывающийся в голове, ибо ни одна мысль не выдержала бы этого описания. Почти с трудом, собирая все догадки по частям, Руперт все же узнал в погибшем молодого монаха, изображенного на одной из четырех икон.

Ямес показал Руперту гибель от рук палачей и насильников еще некоторых людей. И, наконец, он дал понять, что закончил свою демонстрацию в прошлое. Они вдвоем пролетели над озером, поднялись высоко к облакам, и здесь Руперт увидел всех тех, чьи тела он с ужасом лицезрел там — внизу, на земле. Но на этот раз они были живы и радостны. Они вместе играли, перепрыгивая через белоснежные пригорки.

Руперт не удержался и поддался чувству — он улыбнулся и поглядел на Ямеса. Но мальчик, несмотря на веселую игру людей на облаке, казалось был чем-то озабочен. Что-то печалило его взгляд. Он дотронулся до руки Руперта, и они оба опустились под облака, пролетев еще некоторое время, они мягко приземлились на пригорке. Рядом с ними находилась какая-то свежевырытая яма, а рядом с ней чье-то тело, обвернутое в целлофан, словно гусеница в кокон. Ямес указал рукой на этот странный сверток с размером взрослого человека.

Руперта вновь посетило беспокойство, но потом он вспомнил, что рядом с ним находится Ямес, к которому он уже привык. Доверяя Ямесу, Руперт бодро приблизился к указанному предмету.

Сквозь полупрозрачный целлофан он увидел, что внутри находился мужчина. Яма была схожа с могилой. Тело готовилось для захоронения. Но почему таким странным образом — завернутым в целлофан?

Наконец, Руперт склонился у изголовья и надорвал клеенку. Он посмотрел на лицо покойника и тут же вскочил на ноги, как ошпаренный. Его нетвердые ноги подкосились, и он споткнулся о горку вырытой земли и упал, все еще глядя на бледное лицо трупа.

Открытые безжизненные глаза на бледном лице трупа глядели прямо на Руперта. Он отбежал в сторону, чтобы скорей избавиться от зловещего взгляда покойника, вселившего ужас в него. Он почувствовал, что кто-то касается его головы. Он оглянулся и увидел Ямеса. Мальчик стоял над Рупертом и с невозмутимым спокойствием глядел в его глаза. Только теперь, Руперт пришел в себя, и вспомнил, как мгновение назад он увидел собственное лицо.

Руперт проснулся. Он вскочил и сел на кровать. Перед ним все еще виднелось призрачное бледное лицо собственного трупа. Белый и теплый летний луч падал ему на грудь, пытаясь развеселить и согреть его тревожные мысли и утешить воспаленный разум. Он пришел в себя, и вспомнил о начале следующего дня, и о важной встрече с неким Александром Царевым. Ему казалось, что сон был неким предупреждением, только на этот раз, речь шла о его собственной жизни. Как всегда, он отбросил предрассудки, заменив их логикой мышления и сбором фактов. За ними он отправился в богатый район города, где снимал частный двухэтажный дом человек, пожелавший с ним встретиться, ибо к такому заключению пришел Руперт Коу.

На входе в дом Руперта встретил охранник. Он проверил документы, обыскал его и сопроводил к своему боссу в кабинет. В кресле, у небольшого стеклянного столика сидел мужчина. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Хитрые прищуренные глазки, небольшая седина окрасила виски, на носу очки в золотой оправе.

— Прошу вас, присаживайтесь, — сказал он, — меня зовут Александр Царев.

— Руперт Коу, — представился учтиво Коу.

— Вы можете идти, — властно сказал Царев своему охраннику.

Охранник беспрекословно подчинился и вышел.

Некоторое время они молчали, по-видимому, Царев изучал Руперта Коу. Его хитрый взгляд скользил по Руперту, словно взгляд удава изучающего жертву.

— Я сделал возможным, чтобы мы с вами, наконец, встретились, — начал Царев. — Вы, наверняка, догадываетесь, с кем говорите?

— Возможно, — сказал Коу.

— Я многого о вас не знаю, да мне и ни к чему это. Меня интересуют иконы, так же, как и вас. Но, в отличие от вас — я истинный коллекционер и ценитель произведений искусства.

Руперт, молча, наблюдал за Царевым.

— Интересно, — сказал Царев, глядя твердым взглядом на Руперта. — Вы никогда не наблюдали за людьми, которые смотрят фокус?

— Иногда, а что?

— Те, кто не знает нового фокуса, и смотрят его впервые — лишь восторгаются увиденным. Совсем другое дело наблюдать за теми, кому знаком секрет фокуса. Они реагируют на него иначе. Вы слушаете меня, но ваша реакция отличается от той, которую бы выдал человек впервые знакомый с полученной только что информацией.

— И в чем же отличие? — спросил Коу.

— В вопросах — вы их не задаете, а, значит, знаете ответы.

— Скорее, догадываюсь. Это ведь ваши люди следили за мной и даже хотели убить, сначала в Германии, потом в Мексике, и даже в Китае, они попытались…

— Поверьте, если бы они получили приказ убить вас, то уже исполнили его, — спокойно ответил Царев. — Мне нужны иконы, а не вы. Я собрал уже четыре из восьми, а остальные… Вы опередили меня. И даже ловко убрали моих людей.

— Нет, вы ошибаетесь. Я не убивал их, — оправдывался Коу.

— Вы хотите, чтобы я поверил вам? Трое моих людей мертвы. Да, не это главное. Я привык добиваться всего, чего захочу.

— Зачем же вы убили хозяина икон, не лучше ли было перекупить полотна у него?

Царев поднял веки и задумался.

— Я не убивал его, и приказа такого не отдавал. Его смерть для меня загадка. Может, кто-то из его врагов сделал это? Но поверьте, если бы он мне попался раньше, то я бы его без промедления отправил бы на тот свет. Но мои люди этого не делали, их опередили.

— Как же вы узнали об адресах других икон?

— Случайно. Я искал везде. Мои люди из кожи лезли. Эти болваны забили до смерти организатора аукциона. Заставь дураков молиться, они и лоб себе разобьют. О пятой иконе я узнал из средств массовой информации. В одной из газет была статья о некой чудотворной иконе в одной из лечебных клиник Германии. Так я вышел на ваш след. Мои люди то теряли вас, то вновь находили. Вы ловко их убрали.