Окаянный дом - Стасс Бабицкий Страница 24

Он перекрестился на купола церкви Иоакима и Анны, мимо которой как раз проезжали.

— Призраки? — переспросил сыщик.

— Дык особнячок-то Игумновский проклят. Все Замоскворечье называет его «окаянным домом», никак по-иному.

— Кто же его проклял?

— Знамо кто. Архитехтур. Никола Василич ему мильён посулили, за хоромину-то, а отдали токмо половину. Ну, тот с горя и застрельнулся. А перед смертью проклял дом, чтоб никому в ём житья не стало.

— Давно это случилось? — насторожился Мармеладов.

— С тех пор, почитай, год прошел.

— И что же, весь год в окаянном доме чертовщина творилась? Призраки лютовали?

— Ой, ды прям. Кто ж в эти байки поверит?! — кучер хихикнул в кулак. — Просто вспомянулось. Тута ведь яснее ясного, что не в призраках дело. А в харахтере Николы Василича. Оне одне лютуют. Вот Марине Ляксандровне житья-то и не стало… Приехали, барин!

Дом напоминал шкатулку, точнее три шкатулки, сдвинутые вместе. Центральная часть — два этажа под косой крышей — уже сама по себе производила приятное впечатление и вызывала зависть соседей. Для большинства купцов и такой особняк — предел мечтаний. Но Игумнов велел пристроить ещё два крыла. Левое, с вычурной резьбой и арками, напоминало боярские палаты эпохи Ивана Грозного. Правое было сделано во французском стиле: выступающая башня, уютный балкон, — все как во дворце Фонтенбло. Это смешение архитектурных стилей лишний раз подчеркивало противоречивость натуры хозяина, да к тому же отдавало безумием. Кто в здравом уме захочет сочетать голландский красный кирпич и белый камень из Суздаля?! А взгляните на фасад: весь разукрашен фарфоровыми картинами с птицами и цветами, от которых рябит в глазах. Такое впечатление, что Игумнов до последнего выбирал один из многих вариантов, а в итоге ни от чего не смог отказаться.

Сыщик прошёл мимо пузатых колонн, задев цилиндром декоративную шишечку, свисающую с арки. Как только он ступил на крыльцо, высокие двери распахнулись. Швейцар нарочно следил в окошко, чтобы потрафить гостю — входите, господин хороший, только вас и дожидаемся.

Внутреннее убранство продолжало удивлять полным отсутствием гармонии. Сказочные узоры на стенах, достойные дворцов былинных князей, соседствовали с французскими гобеленами и картинами импрессионистов. Лестница на второй этаж была сделана на античный манер, с дорическими колоннами. А дальше на каждом шагу попадались новомодные заморские мебеля — гнутые ножки утопают в турецких коврах. И снова гобелены, ни единой стены без гобелена.

— Ошеломлены, а?

Хозяин вышел встречать гостя в шелковом халате и в стоптанных лаптях. Но в этом, на сей раз не было нарочитой эклектики. Мармеладов вспомнил, что купец жаловался на мозоли, потому и обувь выбирает не модную, а удобную.

— У меня поистине королевская коллекция. Агенты скупают древнейшие шпалеры по всей Европе. Вот этой пастушке, — Игумнов ткнул пальцем в девушку с обнаженными плечами, — без малого пятьсот лет!

— Вот уж вряд ли. Пятьсот лет назад святая инквизиция сожгла бы на костре столь развратный гобелен, а заодно и ткача, и позировавшую ему девицу. Я бы предположил, что шпалера относится к периоду Людовика Пятнадцатого. То есть ей не более ста лет.

— Дерёт те горой! Выходит, меня обманули? — купец покраснел от гнева. — Гнать взашей этого агентишку!

Он несколько раз глубоко вдохнул и выпустил воздух через сжатые зубы, чтобы успокоиться.

— Не думал, господин Мармеладов, что вы разбираетесь в искусстве. Откуда такие познания?

— Я долгое время жил в Париже. Помогал одному антиквару разоблачать подделки.

— Тогда вы сумеете по достоинству оценить и мое собрание французских вин! Тут уж никакого обмана — все самое лучшее. Лично выбирал… Но это после, а теперь идемте скорее.

Игумнов зашагал через анфиладу комнат, таких же ярких и аляповатых. Сыщик двинулся следом. Вскоре они оказались в столовой — единственном месте в доме, где стены были белыми и пустыми. За столом сидели двое. Старик в чёрном мундире, местами потертом и вылинявшем, шумно обсасывал мозговую кость, выловленную из тарелки с борщом. Молодой человек к трапезе не приступил, а ещё только заправлял салфетку за воротник, чтобы не забрызгать элегантный сюртук.

— Знакомьтесь… — хозяин дома нахмурился, вспоминая фамилии следователей, но вскоре убедился в безнадежности этого предприятия и махнул рукой. — Знакомьтесь сами.

Старик подмигнул и осклабился.

— Ваша забывчивость вполне простительна, Николай Васильевич. Сказывается нервяное напряжение последних дней. Да и, сказать по чести, в нашем почтенном возрасте память уже не та… Фамилия моя Нечипоренко, — он слегка привстал и тут же плюхнулся обратно на мягкий стул. — По следственному ведомству служу больше тридцати лет. А это Федя…

Увидев, как вспыхнули уши молодого коллеги, поправился:

— Фёдор Андреевич Шпигунов. Настоящий талант по части поиска улик. Даст сто очков вперёд любому сыщику.

— Опять про свои таланты талдычите?! — взорвался Игумнов. — Вам не улики искать полагается, а Маришку!

— Представляете? И так каждый день, — всплеснул руками пожилой следователь. — Мы старательно объясняем этому упрямцу, что специфика нашей работы не терпит спешки и суеты. А он торопит, ногами топает. Хоть вы его образумьте…

Он улыбнулся Мармеладову, как союзнику в нелегкой борьбе с купцом-самодуром. Тот на улыбку не ответил, выдержал деловой тон:

— Надеюсь, вас не затруднит поделиться результатами расследования?

Нечипоренко лениво кивнул юному следователю и вернулся к борщу. Фёдор встал, нервно сдернул салфетку и достал из кармана записную книжку.

— Итак! Кхе-м… Итак, вот все факты. Марина Александровна Кондратьева, уроженка Саратовской губернии, 20 полных лет, проживающая в доме… В этом самом доме, да-с… По заявлению свидетелей, вечером 15 июня 1897 года она была в весьма подавленном настроении. За ужином почти не притронулась к еде, потом отослала слуг и удалилась в свою спальню. Наутро выяснилось, что барышня таинственным образом исчезла. Судя по заправленной постели и иным характерным признакам, спать госпожа Кондратьева не ложилась. Она собрала вещи в дорожный саквояж и, по всей видимости, отправилась в путешествие. Мы побеседовали с доверенными друзьями и подругами Марины Александровны, по их предположениям, искать беглянку стоит у моря, в теплых краях. Греция, Италия, французский юг… Я лично отправил полсотни телеграмм в полицейские управления приморских городов, но пока точных