Лилия Подгайская - Злой рок короля Генриха Страница 26

И вот они достигли пролива Менай. Оказалось, что им нужно перебраться на огромный остров, который простирался за этой неширокой, но бурной водной преградой. На том берегу поднимались белые известняковые утёсы и виднелись многочисленные скалистые бухты. Как же туда попасть? У Белинды широко открылись глаза. Но мужчины знали своё дело. Они быстро и умело переправили на тот берег и людей, и коней, и поклажу, и вновь двинулись вперёд, теперь уже вглубь острова, который, как поняла Белинда, имел название Англси. Господи Боже! Пречистая Дева Мария! Куда её занесло?! Белинда растерянно огляделась вокруг и вновь успокоилась только тогда, когда встретилась глазами с сияющим голубизной взглядом Грэйда. Этот мужчина удивительно действовал на неё, хотя разговаривать им почти не приходилось. От него исходили сила и спокойствие, и когда ей было очень плохо, она просто искала его глазами, а найдя, погружалась на миг в голубой взгляд. Это помогало. Особенно после того, как на стоянках муж предъявлял на неё свои права и грубо, напористо осуществлял их, бесконечно повторяя своё «хорошо, хорошо».

Остров, по которому они ехали, был, в основном, равнинным. Но время от времени на этой равнине возникали высокие каменные сооружения, возможно, ритуального характера, поскольку производили впечатление погребальных монументов. Одно из таких каменных сооружений надолго запало в память Белинде, произведя на неё неизгладимое впечатление. Одиноко стоящая посреди равнины высокая каменная фигура была очень похожа на женщину, повернувшуюся спиной к путникам. Её длинные волосы падали на спину, голова была гордо поднята, а руки сведены за спиной. Женская фигура была очень прямой, даже напряжённой, и Белинде показалось, что она олицетворяет собой её судьбу. Да, ей надо быть сильной и гордой, чтобы не потерять себя в этом ужасном браке, устроенном безжалостным королём, погубившим всю её семью. Удалось ли Генриху найти Джеймса? А дядюшку Герберта, удалившегося от мира за монастырские стены? Теперь она никогда не узнает об этом, как и о том, что сталось с милой Аликс, такой отчаянно храброй в своём желании спастись от уготованной ей судьбы. А самой надо было бороться за жизнь, как бы это ни было трудно.

Ещё несколько дней пути, и они достигли цели. Двигались на запад, или скорее на северо-запад, как показывало солнце. И вот перед глазами путников открылось небольшое, но, похоже, глубокое озеро со сложным названием — Ллин-Керриг-Бах — сразу и не запомнишь. А на его берегу раскинулось поместье, подаренное королём человеку, оказывавшему ему в прошлом услуги. Кого он для этого лишил прав собственности? Или даже казнил? Однако сэра Джона такие мысли не тревожили. Он был чрезвычайно рад получить владение, оказавшееся, вопреки его опасениям, весьма богатым и удобным. Вокруг поместья раскинулись три бедных на вид поселения, люди из которых обрабатывали здесь землю, выпасали скот и делали всю домашнюю работу. Их дети были худыми и голодными, но нового хозяина это не взволновало ни на миг. Он тут же призвал управителя и учинил ему строгий допрос о доходах поместья и возможных путях их увеличения. Новоявленный рыцарь, сэр Джон Пертс, желал незамедлительно стать не только благородным, но и богатым человеком.

Вскоре после их приезда в эти края на землю упала зима, и она показалась Белинде очень суровой и тяжелой. Такой же тяжёлой, как и её жизнь. Муж без конца требовал от неё наследника, и ради этого дела трудился не только ночью, но и, бывало, днём, особенно когда выпьет лишнего. В таких случаях он, вопреки ожиданиям, становился неутомимым и доводил жену чуть ли не до истерики. Со временем она научилась справляться с этой устрашающей похотью, подливая в кружку мужа успокоительное зелье, которое дала ей старушка из дальней деревеньки, расположенной почти что под лесом. Он засыпал, а Белинда давала отдых измученному телу. Но не душе. Душа по-прежнему болела и стонала.

Как ни тяжела была первая зима Белинды в Уэльсе, но подошла к концу и она. Пригрело солнышко. Вновь зазеленели луга, расцвеченные кое-где яркими красками лилий и пурпурными пятнами ятрышника. На склонах над озером расцвели нежные бледно-жёлтые нарциссы. Жизнь, казалось, повернулась к несчастной женщине своей лучшей стороной. Но именно в это время и произошло страшное событие, навсегда врезавшееся в её память и опять резко изменившее её судьбу.

В первый день мая, когда люди из их селений собрались на большой поляне, чтобы плясать вокруг поставленного посередине и увитого лентами дерева, хозяину возжелалось развлечься с женой. Он был весьма недоволен тем, что Белинда до сих пор не в тягости от него, хотя он старается изо всех сил, как он сказал. От него сильно пахло элем, и жена попыталась его утихомирить. Однако это только подлило масла в огонь. Ярость сэра Джона возросла до небес, он грубо схватил женщину за руку и повалил на землю тут же, на глазах у собственных селян. Кто-то тихо ахнул, раздался приглушённый женский вскрик, но мужчина не обращал внимания. Он старался войти в женское тело, почти раздирая его в нетерпении, но не смог, не получилось. И тогда он приподнялся над женой и изо всех сил ударил её — раз, другой и третий. Четвёртый удар не достиг цели. Молнией метнувшаяся к хозяевам фигура заломила поднятую руку. Это Грэйд, не выдержав, кинулся на помощь женщине, которую боготворил с первого же взгляда на неё. Разъярённый сэр Джон приподнялся, чтобы дать достойный ответ дерзкому воину, раскрыл рот, но произнести не смог ничего. Глаза его, казалось, вылезли из орбит, он захрипел и снова тяжело упал на тело жены. Похоже, всё было кончено. Грэйд быстро отбросил обмякшее тело и, освободив обессилевшую от ужаса и боли Белинду, поставил её на ноги. Но ей было не под силу стоять самостоятельно, и она ухватилась двумя руками за сильные плечи воина.

— Спаси меня, Грэйд, — прошептали бледные губы, — увези меня отсюда. Я не могу этого видеть.

— Да, миледи, — ответил твёрдый голос, — я, конечно, увезу вас, потому что шериф во всём обвинит женщину, кого же ещё.

Никто не стал препятствовать, когда двое людей, мужчина и женщина, хозяйка и воин-охранник, оседлали коней и вихрем умчались куда-то на юг. То, что произойдёт потом, конечно, не вызывало радости. Но худшего хозяина, чем только что скончавшийся сэр Джон, трудно было найти. И люди позволили скрыться несчастной женщине, которая на их глазах терпела издевательства мужа всю долгую зиму.

А беглецы остановились, только удалившись от поместья на приличное расстояние и затерявшись среди невысоких холмов, окружающих Холихед-Маунтин. И только теперь встал вопрос, куда они едут, где могут спрятаться. Грэйд думал недолго.

— Я не могу предложить вам ничего лучшего, миледи, чем свой дом в сердце Кембрийских гор, недалеко от Сноудона, — сказал мужчина, пытливо глядя в ставшие тёмными от пережитого ореховые глаза. — Если это не унизит ваше достоинство, конечно.

— Замолчи, Грэйд, — вскинулась Белинда, — больше чем меня унизил покойный муж, сделать этого уже нельзя. Вопрос в том, как примет меня твой дом.

Лицо мужчины просветлело.

— В моём доме хозяйничает сейчас моя старшая сестра Морвэн, которая вырастила меня вместо матери, и она будет рада вам. А для меня ваше присутствие станет великим счастьем, о котором можно только мечтать.

— Тогда поцелуй меня, Грэйд, и перестань величать «миледи». Я теперь просто Белинда.

— Не просто Белинда, а жена Грэйда ап Талейна, если вы согласны, — ответил воин, разняв их слившиеся в поцелуе губы.

— Да, конечно же, да, Грэйд. За эти страшные полгода моей жизни я научилась ценить искренность и мужество. Я верю тебе и буду рада провести с тобой всю свою жизнь.

Беглецы без помех добрались до побережья и пересекли пролив Менай, на этот раз спокойный и ласковый. А потом углубились в горы, казавшиеся такими устрашающими при первой встрече с ними. Теперь и они стали приветливей. Их нижняя часть густо заросла дубами, вязами, грабом и буком, а вверху зеленели луга. Нежно-жёлтые нарциссы уже отцвели, но зато склоны покрыл ярко золотой ковёр лютиков. Это было так красиво, что дух захватывало.

Дом Грэйда оказался небольшим, но крепким, а его сестра действительно приняла Белинду с радостью. Священника нашли не сразу. Но всё же, когда родился их первенец, Тэдриг ап Грэйд, пара была уже обвенчана. И пошла жизнь, совершенно не похожая на прежнюю. В этой жизни были заботы, была работа по дому, но была и горячая любовь мужа, согревающая сердце и наполняющая всё тело ощущением счастья. Постепенно забылись и пережитые несчастья, и король Генрих с его стремлением ломать чужие жизни. Смягчились и воспоминания об оставленных далеко, кажется, в другом мире, родных. Но сердце чувствовало — брат жив, и от этого становилось легче.

А король Генрих после отъезда сэра Джона Пертса и отданной ему в жёны Белинды призвал к себе опытного в таких делах человека и послал его в монастырь Клив Эбби, оказавшийся совсем небольшим и небогатым. Но результаты поиска не обрадовали. Незадолго до появления его человека брат Себастьян покинул стены монастыря, получив от настоятеля наказ отправиться к братьям-цистерианцам в аббатство Обазин в Лимузене, в самом сердце Франции, чтобы получить от них чрезвычайно важный трактат, который нужно будет ещё переписать. Так что, как скоро может вернуться обратно брат Себастьян, не знает никто. Ниточка была оборвана. Младший сын казнённого по обвинению в измене барона Филиппа Стэнхема остался на свободе и может в любой момент объявится в качестве врага. Это плохо. Король любил тщательно подчищать все свои дела такого рода.