Георгий Персиков - Дело о Сумерках богов Страница 28

– Все-то тебе расскажи! – ухмыльнулся Георгий. Ему было даже удивительно, как быстро журналист ухватил наживку, впрочем, вспоминая их предыдущие встречи, это было не так уж удивительно: умишка у Рабинова было немного, зато жажды прославиться благодаря жареным фактам – пруд пруди.

– Ладно, только учти, что наших имен в статье раскрывать нельзя. Дело скандальное.

Рабинов закивал, аки китайский болванчик.

– На эту самую регату из России прибудет особа голубых кровей. – Родин вскинул брови и сделал паузу, любуясь произведенным эффектом. – Юный князь, инкогнито, – продолжил он заговорщическим шепотом.

Писака поплыл: он уже видел, как редактор осыпает его золотом за такую эксклюзивную информацию! Он потихоньку вытащил из внутреннего кармана сюртука блокнотик, который был как брат-близнец того, который еще в Старокузнецке разорвал Торопков, послюнявил сточенный почти до основания грифельный карандаш и, не дыша, конспектировал каждое слово своего «информатора».

– Фамилию его я тебе не скажу, потому что права не имею, да и опасное это дело. Да, опасное! Князь этот планирует прямо с регаты сбежать и скрыться в Европе, потому что на него уже вышла охранка. Преследуют из-за либеральных взглядов и богоборческих статей, которые по всему Петербургу ходят в списках и смущают молодежь. Я, признаться, и сам читал. Очень проникся, – прижав руку к сердцу, пооткровенничал Родин, окончательно убивая последние капли недоверия, что еще плескались в душонке саратовского щелкопера. – В Европе князь хочет найти тайный орден, будто бы имеющий представительство в Польше, и вместе с ним бороться с русопятством и православием.

Рабинов чуть не попискивал от восторга! От такой жареной сенсации газетчик был просто на седьмом небе от счастья.

– Молю вас, благодетель, хотя бы намекните, что это за личность. Хоть один малюсенький намек! – он чуть на колени перед Родиным не упал, а тот только того и ждал.

– Ну, напиши, что сиятельная персона остановилась в гостинице «Сиренка». Все, больше ничегошеньки не скажу, даже не умоляй. Неохота мне из-за тебя на каторгу отправляться!

Журналист не стал испытывать терпение нового друга, спрятал блокнот в карман и со всех ног устремился к телеграфу, только пятки сверкали. Как только коренастая фигурка пропала из виду, Родин захохотал. Он наконец-то был рад: все складывалось ровно так, как он и рассчитал. От избытка чувств он даже приобнял Юленьку и покружил ее. Девушка, хоть и не поняла причин радости возлюбленного, тоже начала звонко смеяться. Она вся растаяла от внезапного порыва Георгия. А вот Максим все еще стоял озадаченный.

– Так, отставить! – начал он по-военному. – Кто-нибудь мне объяснит, что здесь только что произошло?! Какого лешего вы отпустили этого бумагомарателя и что вы ему наплели?!

Максим терпеть не мог чувствовать себя тугодумом, а гамбит Родина он никак не мог просчитать! Впрочем, Георгий был на него не в обиде, сейчас ничто не могло омрачить его приподнятого настроения.

– Друг мой любезный, ну что же вы?! Успокойтесь немного и сами все поймете!

– Но ведь «Сиренка» – это наша гостиница! – всплеснув руками, восторженно прощебетала Юленька, посмотрев на Родина с таким обожанием, что это уже выходило за рамки приличия.

– Тысяча чертей тебе на компа́с! Да я все понял, кажется… Ай да Родин, ай да… – Максим не стал цитировать классика полностью, а просто достал из кармана початую фляжку и выпил за здоровье блестящего мыслителя.

– Друзья, предлагаю обсудить наш план по пути к номерам. Не стоит опаздывать на встречу наших «гостей».

Компания, на этот раз не спеша, двинулась по набережной в ту сторону, куда совсем недавно унесся саратовский писака.

– Итак, все предельно просто: как только этот прохвост Рабинов телеграфирует «сенсацию» в свою газету, а филиал ее находится и в Варшаве, о ней тут же прознает карлик. Я в этом уверен: у таких организаций, к которым он принадлежит, агентурная сеть не хуже государственной разведки. Он тут же кинется вызнавать, что за князь. Мы, как вернемся в гостиницу, задержимся в холле, вести себя будет нарочито осторожно, общаться шепотом, пару раз упомянем Петербург и тайные общества так, чтобы нас непременно кто-нибудь услышал. Роль князя я возьму на себя. Спрошу у портье, в каком часу завтра начнется регата. Таким образом, как только карлик со своими прихвостнями явится в гостиницу, ему укажут на мой номер, а там мы их уже будем поджидать!

Юленька от восторга захлопала в ладоши, а Максим одобрительно улыбнулся.

– Эх, жаль, я на принца не сгожусь, – с сожалением протянул Савостьянов, – больно рожа обветренная. Но вы, дорогой мой соратник, просто гений! Я чрезвычайно рад, что мы с вами породнимся!

Солнце окончательно опустилось за горизонт, унося с собой дневную духоту. В вечерней прохладе счастливая компания продолжила путь. В теплом свете уличных фонарей, который преображал город как по мановению волшебной палочки, они, полные надежд, строили грандиозные планы по счастливому спасению Полиньки.

Родин лежал на кровати в одежде, закинув руки за голову, и предавался размышлениям. Револьвер лежал под подушкой, стилет – под рукой. На полу, закутавшись в тонкое одеяло, похрапывал Максим (Юлю заперли на пять замков в соседней комнате да и еще подперли дверь тяжелым сундуком). В окошко светила луна, освещая небольшой номер, превращенный в засаду.

Все это очень странно: если таинственный карлик похищает только отборный биоматериал для создания своих воинов-богоборцев, то зачем ему Поля? Она добра, умна, красива, и генофонд там, бесспорно, хороший, но ведь она далеко не валькирия. Успехи в ботанике? Для чего это северным варварам? Весьма сомнительно, что из этого нежного ангела с открытой душой и чистыми помыслами можно сделать суровую воительницу, отвечающую столь высоким запросам, даже если сутки напролет кормить ее вяленым на ветру мясом. Надеюсь, завтрашний день принесет нам больше ответов. Бездействие невыносимо!

Георгий еще долго ворочался в постели, вспоминая чудесную прогулку по набережной, красноречивые Юленькины взгляды, ее звонкий смех и то волшебное чувство легкости и собственной неподражаемости, которые охватывали его рядом с этой удивительной девушкой. Родин уткнулся лицом в подушку и вздохнул, мысленно упрекая себя за ненаблюдательность: «Как же ты не разглядел всего этого при первом знакомстве? И что же ты, ловелас неугомонный, будешь теперь делать со своими чувствами к Полиньке? А с ее чувствами к тебе?.. Э-э-эхээх…»

Максим всхрапнул, пробормотал что-то гневное о брамселе и боцмане, отвернулся к стене и засопел.

Георгий был вынужден признаться себе, что если он сию же секунду не уснет, то не сумеет совладать со своими инстинктами и проберется в Юленькин номер. Мучительным усилием воли он запретил себе думать о том, что может быть там, и провалился в сон. Но приснилась ему почему-то не Юля, а несчастная, измученная сектантами Полина, которая со связанными за спиной руками пыталась откусить от огромной туши, подвешенной к дереву. Туша раскачивалась «на семи ветрах» и била девушку по лицу. А потом появился карлик и со словами: «Ты нам не подходишь!» – поволок рыдающую Полю на жертвенный костер…

Рассвет ответов, увы, не принес. Георгий и Максим проснулись ранним утром, в час выхода местной газеты, и, внутренне собравшись, напряженно вслушивались в звуки, доносившиеся из коридора. Но за дверью было подозрительно тихо – никто не собирался вламываться к ним в номер, несмотря на то, что на улице уже вовсю горланили мальчишки-газетчики.

– Сенсация! Сенсация! В Варшаву прибыл беглый российский князь! За ним ведется охота! Тайный орден!..

И чем истошней кричали варшавские хлопцы, тем стремительней таяла надежда Георгия на то, что его приманка сработает. Неужто карлик не читает местных газет? А может, он вообще не умеет читать?! Или не понимает по-польски?..

Мужчины подождали еще какое-то время и решили заглянуть к Юле, чтобы пригласить ее позавтракать в местном кафетерии и обсудить дальнейшие планы.

«Она у нас девушка смекалистая, – со стыдливой нежностью думал Родин. – Может, подскажет что-нибудь дельное».

Однако Юлин номер был пуст, сундук отодвинут к стене, а кровать аккуратно застелена. Максим хохотнул:

– Вот непоседа! Опять куда-то упорхнула. Никак ей на месте не сидится!

Родин тоже было заулыбался, но вдруг заметил на столе белый, исписанный аккуратным женским почерком листок и в животе у него все сжалось, как перед дракой. Георгий взял в руки письмо и, холодея от самых ужасных предчувствий, зачитал вслух:

Мои дорогие мужчины! Благодарю вас за посильное участие в спасении моей сестренки. Простите, что уезжаю, не попрощавшись, но иначе вы бы меня ни за что не отпустили. Я все поняла! Проклятый карлик должен был похитить меня, а не Полину. Я обладаю всеми необходимыми навыками, чтобы стать лучшей воительницей: метко стреляю, прекрасно фехтую, знаю восемь языков. К тому же я отличная наездница и, как вы уже, наверно, успели заметить, бесстрашная искательница приключений…