Георгий Персиков - Дело о Сумерках богов Страница 29

По моей вине сестра оказалась в смертельной опасности, и я никогда не смогу себе простить этого. Знаю, что вы меня поймете… Выход у меня теперь один – вернуться к Шароевскому и молить гада о том, чтобы он отдал меня карлику со следующей партией будущих воинов. Если понадобится, я соблазню этого негодяя и выведаю у него все, что мне нужно!

Когда нас везли в замок в этих ужасных мешках, я запомнила все повороты до единого и уверена, что сумею найти дорогу. Верьте в меня, я проберусь в логово врага и непременно спасу Полю! Прощайте!

P.S. Смею надеяться, что теперь-то вы, Георгий, хоть иногда будете думать обо мне…

– Проклятье! – вскричал Родин и, скомкав письмо, отшвырнул его в угол. – Что значит «соблазню»?! Кого? Шароевского? Карлика? Да он же… Да они же…

– Еж твою медь от клотика до юта, что же они творят-то такое! Женщины! – Максим забегал по комнате, бессильно потрясая кулаками. – Что я теперь отцу скажу, как в глаза ему буду смотреть, а? За одной сестрой поехал, вторую проворонил! Убью эту гниду Шароевского, клянусь честью моряка, раздавлю, как клопа!

Родин без сил опустился на постель и еле слышным голосом произнес:

– Максим, это конец. Карлик не клюнул на объявление. Мы с вами повороты не считали и где искать Шароевского понятия не имеем…

Максим посмотрел на Родина больными глазами, зарычал, как раненый зверь, и со всего размаху метнул какой-то тяжелый предмет в стену. Предмет, оказавшийся огромным, с два кулака, кристаллом разлетелся на куски. Георгий ошеломленно спросил:

– Что это было?

– Да уже неважно! Трофей. Умыкнул у мерзавца-князя, когда возле камина отирался. Пока вы там геноцид священников обсуждали, я прогуливался по зале, чтобы его проклятая колбаса в желудке улеглась, разглядывал сувениры. Вижу – кристалл красивый, милая вещица. Юля такие любит. Ну, и сунул в карман незаметно. Хотел вот подарить сестре, когда все закончится…

– А все и закончилось… Боже, какой позор! – Родин обхватил голову руками и застонал. Он, конечно, втайне мечтал, что вся эта ситуация с его, будем говорить начистоту, двойной влюбленностью как-нибудь разрешится сама. Но чтобы таким чудовищным образом! Надо взять себя в руки и что-то решить, причем как можно скорее…

Максим тем временем все метался по номеру, раскидывая мебель и выкрикивая морские ругательства. Разбитый сувенир хрустел под его ногами. Родин поднял один из осколков и задумчиво на него посмотрел. Понюхал. Лизнул.

– Похоже на соль…

– Да хоть на сахар, какая теперь разница! А знаете что? Гори оно все синим пламенем! – Взъерошенный и раскрасневшийся моряк резко остановился напротив Родина и с безумием во взгляде заявил: – Застрелюсь! Застрелюсь морской водой! Как флотский офицер!

– Какой водой, Максим? Хоть вы-то с ума не сходите! – Родин надавил Максиму на плечи, но тот вырвался.

– А вы как думали, я жить с этим буду? Двух сестер прошляпил! Двух красавиц в самом расцвете лет! Это у вас в армии все проще пареной репы – пулю в рот и отчалил, никакого фасона, – тараторил ополоумевший от горя мичман воодушевленно. – А на флоте есть свои традиции! Для этого надо залить в ствол морскую воду, усилить пороховой заряд патрона и запечатать гильзу воском… Сейчас, сейчас… Дайте же ваш револьвер, покажу, что такое настоящий флотский шик!

Максим набросился на Родина и стал проворно его обшаривать. Георгий вскочил с кровати и попятился к стене, всерьез подумывая о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но для начала решил все же воспользоваться голосом разума:

– Позвольте, а где вы собираетесь взять морскую воду?

– Ах, черт… И правда, где ж ее взять, а? До моря тут ехать и ехать. Ладно, использую обычную воду, только брошу туда эту чертову соль.

Максим опустился на карачки и неуклюже стал сгребать ладонями куски кристалла. Родин, который все еще держал в руке самый большой осколок, почувствовал знакомую, ни с чем не сравнимую щекотку где-то внутри черепа, предвещающую большое озарение. Обычно это ощущение появлялось аккурат перед постановкой правильного диагноза, сегодня же его накрыло неожиданно.

– Соль… «Соль в том, что производимые моей компанией товары нужны людям постоянно…» Стоп! – Георгий приблизил осколок к глазам, еще раз лизнул, кивнул, и вдруг лицо его озарилось. Он вцепился в кристалл со всей силы, как утопающий в трухлявую дощечку, и воскликнул: – Послушайте! Нет нужды стреляться! Я знаю, где искать Юлю! Дайте вашу карту, живей!

Максим озадаченно протянул Родину карту Урбановича и вопросительно на него уставился. Родин устремился к столу, расправил помятый листок и начал водить по нему пальцем, бормоча:

– Дело в том, Максим, что основной бизнес Шароевского – соль! Кристалл, что вы позаимствовали у князя, и есть его продукт, который всем нужен. Уничтожение Церкви, спонсирование террористов, убийство духовенства – все это лишь хобби, а дело, которое оставил ему прадед…

– Солевой магнат? И что это нам дает? Мы же не знаем, где его искать!

– Знаем! Вот! Смотрите! – Георгий победоносно указал на место, именуемое Величкой. – От Варшавы нас везли до замка около часа, а эта Величка расположена как раз в часе езды. Знаете, чем она знаменита?

– Не знаю… – Максим пока не разгадал, к чему клонит его компаньон, но уже понял, что стреляться не нужно, и пребывал в некоторой растерянности от пережитых потрясений и того, что не довел начатое до конца.

– Здесь расположены знаменитые соляные шахты. Им миллионы лет, видимо, предки Шароевского в свое время наложили лапу на это богатство, и теперь князь торгует солью в таких масштабах, что может замахнуться на изменение мирового порядка в угоду своим сумасбродными идеям… Думаю, его замок находится неподалеку от шахт – это было бы логично…

– Так что же мы медлим?! Скорей в Величку!

Родин ловким движением свернул карту, проверил наличие револьвера и, подхватив воодушевленного Максима, рванул на улицу, где возле отеля столпились скучающие извозчики, обсуждающие последние городские сплетни. Друзья выбрали коляску, запряженную самыми ухоженными и жизнерадостными конями, и пообещали вознице тройную оплату, если он домчит их до Велички быстрее ветра.

– Только бы не опоздать, – возбужденно шептал Родин. – Только бы успеть до того момента, пока Юленька не решится на что-нибудь непоправимое!..

Глава шестая

Каменную соль в Величке добывали аж с XIII века. Еще в 1044 году Казимир I Восстановитель выдал привилегию соляным копям, назвав их «magnum sal alias Wieliczka». В XIV веке соль добывали и транспортировали вручную, а поднимали из шахты при помощи специальных валов. В следующем веке валы сменил ворот – горизонтальные колеса, толкаемые по кругу людьми, а затем и лошадьми.

Вот как описывает копи Жан Хоиснин, посетивший их в 1572 году вместе с посланниками короля Франции: «Место, в которое полчаса спускаться нужно в больших и мощных подъемниках, выдерживающих вес пятидесяти человек. Внизу можно увидеть огромные пещеры, вырытые в соляных скалах, как улицы города».

Шахта показывала развитие соледобычи на протяжении семи столетий. Она представляет собой коридоры и галереи на семи подземных уровнях на глубине до двухсот саженей общей протяженностью более двухсот верст вдоль северной границы Карпат.

Очевидно, в Средние века предки Шароевского и монополизировали часть шахт, продавая соль по всей Европе.

Максиму в экипаже не сиделось. Он то и дело вскакивал, криком требовал от извозчика не щадить лошадей. Потом без перехода нижайше умолял ускориться, называл голубчиком и сулил денег. Скрежетал зубами, размахивал кулаками, выкрикивал сложносочиненные морские проклятия. Родин держался как полнейшая его противоположность – был хмур, сосредоточен и молчалив. Он видел, что извозчика нет нужды понукать – лихой усач и так выжимал из своих коняг все силы.

Коляска неслась через мрачный лес. Дорога петляла, и в крутых виражах экипаж заносило – то и дело возникала опасность перевернуться. Но извозчик умело ерзал по лавке, смещая центр тяжести, и колеса вновь опускались на грунтовую дорогу. Максим, в очередной раз вскочивший на ноги, получил по лицу свистнувшей гибкой веткой – как хлыстом. Щека у него была рассечена, кровь текла за ворот, и это происшествие немного отрезвило его. Неожиданно деревья расступились и коляска вылетела на хорошо знакомую опушку перед псевдоготическим замком Шароевского.

– Запрашем панов! – лихо выкрикнул штурман остановившегося экипажа. – При-еха-ли! – по-русски медленно добавил он и широко улыбнулся.

Родин заплатил условленную сумму, добавил сверху столько же и попросил подождать часок-другой, укрывшись в подлеске.

Максим рванулся к замку, не разбирая дороги. Его более сдержанный товарищ кинулся следом и с трудом догнал буйствующего молодого человека. Крепко держа за плечо горячего мстителя-спасителя, Родин рукой указал на неприступные высокие стены и мощные дубовые ворота, укрепленные толстыми стальными полосами.