Охота на Волколака - Диана Маш Страница 29

Может постучать? А вдруг Глаша с Тишкой уже задремали? Не стоит их будить.

Внезапно за спиной раздался скрип. Я даже обернуться не успела, как все вокруг застило чернотой. Лица коснулся мокрый, холщевый мешок. Его скрутили веревками вокруг шеи. Подхватили меня за бедра и закинули на острое плечо. Больно сдавило живот. Страх накрыл такой, что я не могла произнести ни слова. Думала кричу во всю мощь легких, оказалось, что кричу только у себя в голове. Похитители – судя по шагам рядом, их было минимум двое – попались молчаливые.

Мысленно посчитала до десяти, как учили на курсах самообороны. Действенный способ, чтобы сбросить оковы паники. Лягнула того, кто нес меня, ногой. Мужчина рыкнул глухо. Шершавые руки сильно сжали колени, но ответной боли не причинили.

Значит, приказа калечить или убивать не было. Можно перевести дух.

До поры, до времени.

Несли меня недолго. Чтобы не кричала, стащили с плеча и взяли на руки, обхватывая тяжелой ладонью рот через мешок. Счет перестал помогать. Паника накатывала волнами. Казалось, надави мой похититель чуть сильнее, и я тут же задохнусь.

Наконец остановились. Неподалеку заржала лошадь. Кто-то прикрикнул на нее. Раздались приглушенные мужские голоса, но из-за свиста в ушах я не смогла ничего разобрать. Меня затолкали в закрытый экипаж. Сели рядом и с головой накрыли меховым плащом. Плавно тронулись с места.

Мужчины, а их в салоне было двое, один сидел справа, второй – напротив, задевая коленями, всю дорогу хранили тишину. Когда я попыталась заговорить, не отвечали.

Если это убийцы Осипова и Хвалёнова, то зачем им куда-то меня везти? Расправившиеся с вором и репортером люди действовали нагло, не церемонясь. Свернули шею, бросили на том же месте и скрылись. А тут вдруг решили заморочиться? Нет, не сходится. Значит, это кто-то другой. Но кто? Спросить – не ответят.

Впрочем, скоро сама все узнаю.

Экипаж трясло. Несколько раз он сворачивал то вправо, то влево. Первые полчаса я считала повороты, а потом плюнула на это дело. Извозчик явно петлял.

Остановились резко. Снаружи послышалось глухое «тпру», лошадь замерла. С меня стянули плащ – но не мешок – подхватили под колени и спину и вытащили на мороз. Куда-то снова понесли.

В этот раз нас окружили крики и смех, но никто из шумевших похитителей не останавливал, ничего не спрашивал, дорогу уступали. Холодный ветер, проникающий даже под плотные, многочисленные юбки, донес сквозь мешок запах кислый щей, спирта и мочи. Знакомое место, я уже здесь была и сравнительно недавно. Точно, рынок на Балагунихе?

Вот уже и люди остались позади. Скрипнула дверь, меня поставили на ноги и толкнули в спину, да так сильно, что я, не удержавшись, полетела вперед и расстелилась на деревянном полу. Мешок сорвали с головы, больно зацепив волосы. Я застонала, открыла глаза и дернулась, пытаясь отвернуться от горящей перед лицом масляной лампы, излучающей мерцающий свет.

– Неужто Софья Алексеевна Леденцова почтила нас своим визитом? Несказанно рад…

Одетый с иголочки – в чистенькие ботинки, серые брюки, жилет и белоснежную сорочку – старшина воров восседал за деревянным столом, откинувшись на спинку стула. Спадающие на идеально гладкий лоб светлые локоны, не скрывали взгляд – в соответствии с прозвищем – острый. Ноги вытянуты. Руки скрещены на груди. Губы растянула лукавая усмешка.

Несмотря на репутацию мужчины и предостережения Гордея, я впервые с момента похищения вздохнула полной грудью. Расслабилась, почему-то уверенная, что не ради убийства меня сюда приволокли.

До того осмелела, что, прежде чем ответить на насмешливое приветствие, сделала глубокий вдох и огляделась. Комнатка небольшая, то ли сарай, то ли барак. Запах соответствующий. Даже показалось, что в углу юркнула жирная черная крыса.

Боже, надеюсь действительно показалось.

– А уж я-то как рада, Евсей Борисович, – ответила Игле не менее радушной улыбкой и поднялась, поправляя свалявшуюся прическу. – Прошу простить за внешний вид, так к вам спешила, что даже не причесалась. Вы в следующий раз заранее письмецо с нарочным шлите.

– Дырявая моя голова, – театрально стукнул он себя по лбу. – Как чуял, что-то забыл. А вы присаживайтесь, Софья Алексеевна, устали небось. Губарь, чая горячего барышне наведи.

За моей спиной хлопнула дверь. Звук заставил вздрогнуть, обернуться, но неизвестного «Губаря», что привез меня сюда, уже и след простыл. Приставленный к столу табурет опасно скрипнул подо мной. Боясь снова расстелиться на полу, я так крепко вцепилась в столешницу, что аж пальцы побелели.

Игла продолжал хранить тишину, изучая меня из-под полуопущенных век ленивым взглядом. Видимо тактика у вора такая, извести жертву страхом неизвестности. Заставить нервничать. Много говорить. Но, в моем случае, не на ту напал. Нас в университете тоже тактике допроса учили.

Губарь – высокий и худой как щепка рябой мужик, с дырой, вместо верхних передних зубов – успел принести серебряный чайник с двумя чашками на подносе и поставить в самом центре стола, развернуться и уйти. А мы с Иглой продолжали играть в гляделки, храня гробовое молчание.

Как и ожидалось, он не выдержал первым.

– Неужели, Софья Алексеевна, вам совсем не любопытно, с какой целью я пригласил, – сделал он акцент на последнем слове, – вас к себе?

Поднеся к губам чашку, я вдохнула идущий от нее пар. Аромат клубники со сливками вызвал обильное слюноотделение. Надо же, настоящий молочный улун в логове воров и убийц. Мой дед, Прохор Васильевич, его обожал. Оставалось лишь надеяться, что ничего не подмешали.

– Да чего тут гадать, Евсей Борисович? – сделав глотов, я немного посмаковала теплую жидкость во рту. – Что еще вам может быть от меня нужно, кроме как о душегубе, что на Пряникова промышлял, разузнать? В полицию вам хода нет. Господина пристава так легко не скрутить, а даже если скрутите, без последствий это не останется. Вот и придумали помощницу его к рукам прибрать. То ли охмурить, то ли припугнуть, то ли и то, и другое. Она живенько вам все на блюдечке с голубой каемочкой преподнесет. А чего не преподнесет, вызнает и расскажет. Ну что, все ли я угадала или пропустила чего? Вы не стесняйтесь и резину не тяните, устала я, промокла вся и есть хочу. Лучше вопросы по существу задавайте.

Кажется, старшине воров не знакомо чувство замешательства. Оттого и лицо как-то странно вытянулось, глаз правый закосил. С ответом, опять же, не торопился. Сидел и смотрел на меня, будто воды в рот набравши, а сам даже к чашке с чаем не прикоснулся.

– Не помню