Последний вздох Аполлона - Наташа Ридаль Страница 32

– За всё? – Гончаров непонимающе уставился на Уолша. – Вы хотите сказать – за гибель того француза?

– Того француза звали Мишель Шабо. Да-да, Дмитрий, он был сыном нашего радушного хозяина. Вероятно, мадам Шабо вскоре умерла, не вынеся утраты. Удар оказался для старика слишком тяжелым. После слов Кэтрин он решил, что Найтли должен понести наказание, и на следующий день рассчитал Дюпона, отправив его в Руан с рекомендательным письмом к своему знакомому. Он надеялся, что обвиненного в убийстве портье никогда не найдут. Уверен, Дюпон подтвердит мою версию. Комиссару останется только выяснить мотив. Отпечаток пальца на револьвере полностью совпал с тем, что я заполучил, прибегнув к маленькой хитрости. В Найтли стрелял Жан Шабо, и я могу это доказать.

Гончаров выглядел потрясенным. Ему понадобилось время, чтобы осознать, каким блестящим умом обладает человек, сидящий в соседнем кресле.

– Раз вы раскрыли это, вы, вероятно, знаете и кто подсыпал Калверту мышьяк?

– У меня было несколько предположений.

– Продолжайте.

– Одну минуту.

Джозеф встал, подошел к двери, ведущей в холл, осторожно выглянул, затем прикрыл ее поплотнее и вернулся на свое место. Дмитрий сделал глоток пино-нуар и нетерпеливо поерзал в кресле. Однако мнимый американец не спешил озвучивать свои мысли, задумчиво рассматривая «Ирисы» Ван Гога. Гончаров проследил за его взглядом и вспомнил первые слова, которые услышал от Холлуорда: «В этой картине есть что-то зловещее». Ему вдруг стало не по себе, но тут его собеседник наконец нарушил молчание.

– Лючия Морелли, подозреваемая номер один. У нее была как причина, так и возможность отравить Найтли. Общая тайна – непродолжительная любовная связь, в результате которой родился ребенок. Девочка.

Дмитрий подскочил в кресле, чуть не расплескав вино:

– У Лючии есть дочь от Калверта? Но как вы…?

– Вы тоже видели ее фотографию. Вспомните. В грим-уборной. Мисс Морелли хотела, чтобы Найтли «вернул старый долг» – признал своего ребенка. Малышка Лукреция живет в приемной семье: у Лючии не было иного выхода, чтобы сохранить свою репутацию и карьеру. Она злилась на Найтли за то, что он не женился на ней. Кроме того, семья Морелли винит его в смерти дяди Лючии, которого наш друг нечаянно убил во время драки. Мистер Морелли написал мне об этом, отвечая на мое письмо. Хоть это и был несчастный случай, как видите, Дмитрий, Калверт Найтли причинил слишком много страданий. Кстати, вы заметили, что мисс Морелли колет себе морфин? Полагаю, вам известно, что он притупляет боль, и не только физическую.

– Боже, – простонал Гончаров. – Но убить из-за этого? Лючия не могла… – молодой человек запнулся и почти умоляюще посмотрел на Уолша.

Тот ответил после небольшой паузы, во время которой с наслаждением пригубил вина:

– Верно, не могла. Я знаю, что она не убивала Найтли. Вы удивлены? Дело в том, что я попросил мистера Морелли переслать мне письмо Лючии, отправленное незадолго перед тем, как мы обнаружили тело. Я был почти уверен, что в письме она открылась отцу, призналась в содеянном. Отняв жизнь, трудно держать это в себе. Но она написала, что не намерена сдаваться, что будет преследовать Найтли, пока он не женится на ней. Это доказывает, что наутро Лючия еще не знала о его смерти. Пустые угрозы в порыве гнева, возможно, под воздействием морфина – вот всё, в чем ее можно обвинить.

Дмитрий устремил взгляд в огонь и проговорил тусклым голосом:

– Не представляю, как вам удалось убедить ее отца довериться вам. Похоже, эту версию вы отмели и без моей помощи. Так кто же следующий?

– Кэтрин Найтли, подозреваемая номер два.

Гончаров облизнул пересохшие губы, сделал несколько глотков и приготовился слушать.

– У мисс Найтли была масса причин ненавидеть брата, – продолжал Уолш. – Хотя, признавая эти причины вескими, я понимаю, что некоторые могут упрекнуть меня в симпатии к женщинам, претендующим на равные права с мужчинами. Во-первых, Найтли запрещал ей выйти замуж за того, кого она полюбит. Помнится, он сам об этом говорил. Конечно, в таком положении тысячи женщин, но Кэтрин не из тех, кто покоряется без боя. Во-вторых, он фактически лишал сестру наследства в случае ее отказа от брака, который бы устраивал Найтли.

– В-третьих, она не простила Калверту разлуки с капитаном, за которого чуть не выскочила замуж в Брайтоне.

– Правда? Об этом я не знал. Вот вы и оказались мне полезны, Дмитрий.

– Едва ли. Когда мы вернулись из оперы, Кэт уже спала. И даже если нет, даже если она заходила к брату в ту ночь, мы никогда об этом не узнаем.

Уолш загадочно улыбнулся:

– Но есть еще подозреваемый номер три.

Гончаров напрягся, словно ждал, что «американец» вот-вот вонзит ему в спину нож, и произнес, сам понимая, как фальшиво звучит его бравада:

– Я так и думал. Вы не могли не припрятать туз в рукаве.

– Это Том Бичем.

– Как? – Дмитрий испытал одновременно удивление и облегчение. – А он-то тут при чем? Он, конечно, наглый малый, но зачем отельному лакею убивать постояльца? Или вы хотите представить всё так, будто это он украл картину?

– Вероятно, вчера вы не обратили внимания, что Кэтрин не дала мне договорить, когда я чуть не назвал ее «миссис Бичем», – Джозеф достал из внутреннего кармана пиджака листок и протянул его Дмитрию. – Это копия свидетельства о браке из конторы в Сомерсет-хаусе. В августе мисс Найтли вышла замуж за актера из театра Гаррика.

– Не может быть…

Учитель рисования ошеломленно вертел в руках бумажку, которую Уолш раздобыл во время недавней поездки в Лондон.

– Холлуорд, да ведь это же… Откуда она у вас?

Тут мнимый американец немного слукавил:

– Копию передал мне частный детектив, нанятый Найтли следить за сестрой. Детектив также сделал снимки, – Уолш извлек из-за пазухи несколько черно-белых карточек. – Мисс Морелли ошибалась, полагая, что стала объектом фотосъемки. Вот здесь отчетливо видно, как Том Бичем целует Кэтрин, стоя у окна.

Гончаров склонился над фотографиями.

– Нанять детектива – вполне в духе Калверта. Так он что-то подозревал? Этот актер, зачем он приехал в Париж? Для чего притворился лакеем? Думаете, он спланировал убийство, чтобы получить поместье в Сассексе? Он мог отравить вино, прежде чем подать его в номер Найтли.

– Согласитесь, красивая версия? И вполне правдоподобная.

– Но…? – подозрительно спросил Гончаров, почувствовав, куда клонит «американец».

– Но, думаю, он приехал просто чтобы иметь возможность побыть с женой. Видите ли, Дмитрий, почти с самого начала меня не оставляло ощущение, будто я что-то упускаю. Какую-то мелочь, вносящую диссонанс в общую картину. И когда я наконец понял,