Евгений Сухов - Княжий удел Страница 43

Кичи — так прозвали Мухаммеда в народе за малый рост. Маленький Мухаммед — под этим именем его и знали все. И не иначе это козни самого Аллаха, ведь Маленький Мухаммед бросил вызов Улу-Мухаммеду, Мухаммеду Большому. Эта новость стоила того, чтобы оставить послу жизнь.

— Ступай, ты мне больше не нужен, — махнул рукой хан.

— Что нам делать дальше, хан? — спросил Тегиня у молочного брата.

— Мы идем дальше! Скажи воинам, чтобы они готовились к бою, — обронил Мухаммед. — Поехали! — приказал он вознице.

Посол продолжал стоять на коленях, видимо, он так и не понял, что был всего лишь в шаге от смерти.

Над двигающейся колонной раздавались звуки труб, и их басовитый голос долгим эхом отдавался среди крымских ущелий. Это воины Улу-Мухаммеда подбадривали себя перед предстоящим сражением. А на третий день пути Улу-Мухаммеда догнала еще одна дурная весть: давний его враг, эмир Хайдар овладел Бахчисараем.

Услышав про вероломство Хайдара, хан Улу-Мухаммед хотел было повернуть обратно, но, поразмыслив, решил идти дальше на Сарайчик. Если Кичи-Мухаммед будет разбит, хан останется в столице навсегда и уже оттуда выступит с войском против новоявленного эмира. Если же Аллах отвернется от него и в этот раз… то Бахчисарай его не примет. Мурзы всегда признают только сильнейшего.

Все выходило именно так, как предсказывали звезды: долгий спор между династиями подходил к своему завершению, в нем более удачливыми окажутся отпрыски Тимура Кутлу.

Улу-Мухаммед теперь часто останавливался и подолгу молился вместе с воинством, а потом под звуки труб и бой барабанов армия двигалась дальше на Сарайчик.

Улу-Мухаммед походил на медведя, которого более сильный собрат вытеснил из теплой берлоги, и сейчас он, неприкаянный, искал пристанища. Но ведь он еще полон сил и может соперничать с самыми могущественными противниками. В Бахчисарае эмир Хайдар, в Сарайчике — Кичи-Мухаммед, и оба ждут момента, когда можно будет рвать и кромсать когтями его сильное, закаленное в долгих переходах тело. Ведь и бесстрашный зверь теряется перед сворой бродячих псов. Это в одиночестве они поджимают хвосты, а когда голод сбивает их в стаю, то собаки чувствуют себя куда более уверенно.

Рать Кичи Улу-Мухаммед встретил на полпути к Сарайчику. Она растянулась по всему горизонту, заслоняя восходящее солнце. Сколько же раз Улу-Мухаммеду приходилось вести своих воинов в бой? В последний раз это случилось с Гыяз-Эддином. Тогда он отстаивал не только Орду, но и собственную честь. И если сейчас он надумает вызвать на бой батыра из враждующей рати, то даже в случае победы в спину ему полетят стрелы. Памятный поединок с Ахматом, больше походивший на безрассудство, возможен был только с Гыязом, которого даже спесивые ливонцы прозвали «рыцарем степей». Кичи-Мухаммед безжалостен, эту черту он унаследовал от своего отца.

И в первый раз за многие годы Улу-Мухаммеда постигло сомнение. Вправе ли он втягивать своих подданных в безнадежное дело? Как ни велика рать Улу-Мухаммеда, но она значительно уступала воинству Кичи-Мухаммеда. И людей у него побольше, и вооружение лучше, и кони свежее. Может, потому и не встретил Кичи Улу-Мухаммеда в открытой степи, а подпустил его почти к своим владениям, чтобы измотать людей и лошадей в долгих переходах. И если Маленькому Мухаммеду не разбить Улу-Мухаммеда, то это наверняка довершит эмир Хайдар, который, скорее всего, уже вышел из Бахчисарая и находится за спиной хана, где-нибудь в двух днях пути.

Так простояли войска Малого Мухаммеда и Большого Мухаммеда друг против друга ровно сутки. Ветер игриво трепал знамена, молчали барабаны. А на вторые сутки вечером в лагере Кичи-Мухаммеда началось оживление — оттуда доносилось конское ржание, отрывистые приказания, обрывки молитв. Стало ясно: Кичи-Мухаммед готовит нападение на бывшего хана Золотой Орды на рассвете, когда огонь в кострах погаснет, горизонт заалеет, а ветер высушит белесую росу на обильной зеленой траве.

Улу-Мухаммед вышел из шатра. Неподалеку на полосатом коврике молился юноша. Молился истово, словно делал это в последний раз. Улу-Мухаммед догадался, что он готовится умереть с рассветом.

До хана донеслись звуки флейты, и он пошел туда, откуда звучала музыка. Играл янычар, крепкие короткие пальцы его сжимали тонкую, как хворостинка, флейту. Он обращался с ней так бережно, как мать лелеет на руках родившееся дитя. Трудно было поверить, что этот воин со шрамами на руках и лице способен извлекать прекрасные звуки из бездушного дерева. Звучание флейты завораживало, хотелось слушать его бесконечно, и янычар, видно уловив настроение слушателей, играл вдохновенно. Голос флейты напоминал пение птиц, журчание ручья, шелест деревьев в лесу, и не верилось, что с рассветом тишину нарушат совсем другие звуки.

Улу-Мухаммед ходил между кострами и понимал, что большинство своих людей он видит в последний раз — лежать им завтра бездыханными с пробитой грудью далеко от родного улуса. И только воронье восторжествует, слетится отовсюду на богатую поживу.

Рядом неотступно следовал Тегиня, он тоже словно проникся мыслями своего господина, сделался молчаливым.

Сейчас каждый из людей хана готовился к встрече со смертью, возможно, для того, чтобы перехитрить ее и жить дальше, но только немногим Аллах подарит это право. Сколько раз Улу-Мухаммед умирал вместе со всеми, однако этот страх перед вечным покоем не сделал его слабее, наоборот, он чувствовал себя сейчас, как никогда, сильным. Он уже не был ханом Золотой Орды, Бахчисарай тоже отступился от него, но у Мухаммеда хватало сил держать в повиновении огромное войско. Сейчас он был хозяином без дома, а ведь совсем недавно все эти просторы принадлежали ему. И тут Улу-Мухаммед опять вспомнил предостережение старого звездочета. Да, действительно, он покинул город не в лучший для себя час: он лишился Бахчисарая, воины ослабели после длительного перехода, многие из них уже не верят в завтрашнюю победу, впереди ждет рать Кичи-Мухаммеда, а следом движутся полки эмира Хайдара.

Улу-Мухаммед многое терял в своей жизни: лишился Золотой Орды, союзников, Бахчисарая, но он никогда не терпел такого поражения, как Мамай, разбитый Дмитрием Донским. Проиграть главное сражение — значит стать изгоем не только на чужой земле, но и на собственной. Как же сложилась судьба Мамая? Великого мурзу прокляли матери павших воинов, от него отвернулся отец, а братья стали кровными врагами, выслеживали его по всей Золотой Орде. А когда Мамай, обесчещенный и проклятый, казалось, нашел приют у бухарского эмира, то был убит странником-дервишем на базарной площади. С бывшего господина Золотой Орды, перед могуществом которого пасовали многие, содрали кожу, набили старой соломой и выставили чучело на позор у городских ворот.

«Нужно уйти из степи если не победителем, то уж не побежденным», — решил Улу-Мухаммед.

— Тегиня, собери всех мурз, темников, уланов, я хочу поговорить с ними! — приказал хан.

— Хорошо, повелитель, я позову всех, — сказал Тегиня, и в свете огня Улу-Мухаммед увидел порченые зубы молочного брата.

Улу-Мухаммед вышел из своего шатра, когда все военачальники были в сборе. Совсем неслышно распахнулся полог, будто ветер подул, и тотчас к мурзам явился хан.

Каждый из них думал об одном: сколько раз выходил хан к своим воинам перед боем, чтобы своим присутствием и добрым словом взбодрить собравшихся. Многим из них суждено быть похороненными без обычных почестей и отпевания муллы, просто зароют в степи, как павших за веру, и пойдут дальше своей дорогой. И всякий раз подобная встреча напоминала прощание.

Но на этот раз хан заговорил о другом:

— Слуги мои, вчера мне приснился сон. Сам Аллах вызвал меня к себе на суд и спросил: «Что ты хочешь делать с моими рабами?» Я упал Всевышнему в ноги и сказал: «Повелитель мой, я собрал воинов для того, чтобы вернуть Сарайчик, который у меня отняли». Тогда Аллах задал мне еще вопрос: «А как же ты собираешься это сделать без моей помощи? Что обо всем этом говорят звезды?» Я ответил Аллаху, что звездочет сказал мне, будто звезды отвернулись от меня и мне не стоило отправляться в долгую дорогу. И это правда, тогда бы я не потерял Бахчисарая. Аллах приказал мне не проливать кровь единоверцев и уходить с миром. Это сражение уже проиграно мною. Так вот что я вам скажу: все вы были для меня верными помощниками и добрыми слугами, ни одного из вас я не смог бы упрекнуть в трусости, я преклоняюсь перед вашей доблестью. Нас связывает не только пролитая кровь наших собратьев, которая щедро пропитала эти степи, но и наши победы. Я не хочу вас больше неволить. Сражения не будет! Так повелевают звезды. Каждый из вас теперь хозяин своей судьбы, если желаете, возвращайтесь в свои земли. Кто хочет, может уходить в Бахчисарай. Вы вправе искать расположения более сильного хозяина, каким является сейчас Кичи-Мухаммед. На все эти вопросы вы должны будете дать себе ответ до рассвета. Утром здесь не должно быть никого! Слышите, как стучат барабаны Кичи-Мухаммеда? Его войско нападет на нас сразу после утренней молитвы, когда имамы отпустят все прегрешения воинам. Мне жаль расставаться с вами, мы провели в походах много лет. Может, кто-нибудь из вас хочет что-то сказать?