Джеймс Риз - Досье Дракулы Страница 45

Будь он проклят, хоть это и лишнее.

Решено. На Парк-стрит сегодня поеду с Кейном. Мы втроем станем наконец едины. Как говорит Сперанца, Чада Света, неделимые пред ликом Тьмы. Мы должны выработать план. Или, возможно, нас всех троих спеленают в тугие смирительные рубашки и мы займем место Пенфолда.

Решено. К Баджу «по делу», потом в Альберт-Мэншнз, потом на Юстонский вокзал, и все время сохранять твердость.

Дневник Брэма Стокера

Пятница, 20 июля, поздно

Боже, сколько еще лежбищ мог завести себе изверг?

Но нет! Стоп! Раз уж решение принято и есть определенная система, буду излагать все — и события, и возникающее в связи с ними вопросы — в соответствующей последовательности. Итак.

В прошлую среду, к открытию, я уже был в Британском музее. Баджа найти не удалось: он на раскопках где-то далеко, но у его помошников из отдела древностей я получил книги по древнеегипетской ми фологии, касающиеся Осириса, Исиды и, конечно же, Сета. С Баджем увижусь в другой раз.[171]

Дыши глубже! Я дышу, стараясь унять биение сердца и дрожь в руках. Я пишу ночью. Ночью в Ночи.

И раз уж последние дни приучили меня к бессоннице, то эти все поминания, записи о среде 18 июля 1888 года, тоже будут сделаны на бело сегодня ночью.

Сейчас очередь Кейна нести караул, что он и делает, находясь в гостиной рядом со столовой, в которой я пишу. Нас окружает тиши на, тишина, которая, без сомнения, будет нарушена зовом «Сто-кер Сто-кер»… но когда это произойдет? Ожидание — вот что, наверно, хуже всего.

По правде говоря, Кейну приходится тяжелее, чем мне, хоть он и не слышит зова. Бедняга Кейн: я так боюсь за его нервы, за его опасно тянущийся к курку палец, что счел за благо на время избавить его от револьвера. Сейчас он, поникнув, сидит там, в темной гостиной у подоконника, вглядываясь во двор и улицу, ожидая и не гадая больше, в здравом ли я уме. Ибо теперь и Кейн, можно сказать, обращен. Теперь он верит, тоже верит, ибо он видел…

Нет! Нет, я должен, должен описывать события в их последовательности. Итак.

Кейн прибыл в среду, 18-го числа этого месяца. Поезд пришел по расписанию. После нескольких минут, проведенных вместе, все возможные извинения были принесены, все обиды забыты. Кейн посмеялся над тем, что называл меня чокнутым. Я посмеялся над тем, что назвал его трусом. Кейн стеснялся идти к Сперанце, и хорошо, что я уже доставил книги Баджа на Парк-стрит и отдал Бетти. Более того, по настоянию моего друга я написал записку с просьбой отложить ланч. Довольно скоро мы, Чада Света, поведем в салоне Сперанцы беседу вовсе не салонного характера, и тогда Кейн увидит, что Сперанца, при всей ее склонности к светскому остроумию, не позволит себе потешаться над такими вещами, как его прошлое, Тамблти и т. д. Более того, мы, конечно, уже миновали все мелкое и достигли глубин, поэтому должны перейти к обсуждению плана того, как нам остановить Тамблти собственными силами, держась подальше от Ярда.

(«Никаких властей», — убеждал я Кейна, хотя сейчас, имея в виду его нынешнее состояние, опасаюсь, не пришел бы он к краху при любом стечении обстоятельств.)

Возле Юстонского вокзала мы, я и Кейн, решили выпить по пинте крепкого. Небо было высоким, безоблачным, и солнце отчистило улицы от теней. И хотя сам по себе день вовсе не способствовал страху, мы с ним, словно повинуясь какому-то общему, укоренившемуся в нас инстинкту, забились в самый дальний и темный угол выбранного нами паба, подальше от выходивших на улицу окон.

Мы молча подняли кружки с пивом за нашу дружбу, взаимное прощение обид и скорейшее освобождение от всей этой дьявольщины.

Заказали еду. Кейн прошелся по поводу отсутствия у меня аппетита, и я понял, что он прав. Последнее время я ел очень мало, но при моем дородстве легко переносил это. Да и разве полезет кусок в горло после всего того, что я в последнее время видел и продолжаю видеть, а теперь вдобавок к увиденным мной ужасам снова появился этот запах Тамблти…

Стоп. Я забегаю вперед, а не должен. Вдох. Выдох. Вдох.

После обеда мы взяли экипаж и направились на Виктория-стрит, в Альберт-Мэншнз, где находилась лондонская квартира Холла Кейна, в которой я так и не побывал, поскольку проветривание его комнат казалось мне делом второстепенным.

Кейн забыл свой ключ, но домовладелица, обрадованная тем, что знаменитый писатель вернулся к себе после столь долгого отсутствия, с удовольствием вручила ему новый, после чего мы вдвоем поднялись в его квартиру.

На площадке второго этажа я задержался, чтобы сделать Кейну комплимент по поводу этой квартиры. Его личной квартиры, в которой он мог без помех заниматься творчеством.

Моя зависть — я не сказал о ней ни слова: ведь разве не было всего полчаса назад нашего молчаливого тоста за дружбу — длилась недолго. Пока Кейн нашаривал ключ, мне в нос вдруг ударил запах фиалок. Тот самый, свидетельствующий о присутствии Тамблти, одержимом Сетом. Но были и другие запахи: резкий, с железистым привкусом запах ржавчины и развороченной земли и еще один, который в последнее время мне приходилось обонять слишком часто.

Запах крови.

Я забрал у Кейна ключ и предложил ему постоять в сторонке. Потом открыл дверь и вошел внутрь.

В квартире царила кромешная, пугающая тьма. Направляясь к окну, чтобы раздвинуть шторы и впустить в комнату свежий воздух, я вдруг почувствовал, что мои подошвы липнут и скользят на голом деревянном полу. Раздвинув портьеры малинового цвета, я обернулся. Мне показалось, что круглый обеденный стол в центре комнаты покрыт тканью того же оттенка. Но разве скатерть не должна свисать по краям?

Нет, это не ткань.

По поблескивающему кругу на деревянном полу под столом я понял, что красное — это кровь, которая растеклась по всей столешнице и стекла через край на пол.

Словно в подтверждение моей догадки, Кейн, проследовавший за мной в пропахшую кровью квартиру и увидевший то, что я только что описал, резко втянул воздух.

Первым пришел испуг: не здесь ли сейчас изверг?

Кейн выхватил из кармана револьвер с перламутровой рукоятью и дрожащей рукой стал водить стволом туда-сюда, в конце концов наведя его на меня.

Я решительно забрал у него оружие, усадил, запер дверь, чтобы никто не зашел (в первую очередь излишне заботливая домовладелица, которая могла поинтересоваться, не нужно ли чего мистеру Кейну), и только после этого, разогнав оставшиеся тени с помощью зажженной лампы, принялся осматривать квартиру, нет ли в ней Тамблти.

Как я и предполагал, здесь его не было, но ушел он совсем недавно, поскольку оставил после себя в Альберт-Мэншнз непостижимый хаос.

Я зажег свечи не ради иллюминации, а чтобы перебить запах крови, и, вернувшись в комнату, увидел в их мерцающем свете Кейна. Он уже не сидел, а стоял, дрожа, словно от холода.

— В чем дело, Томми?

— Уйти. Можем… Можем мы просто уйти отсюда, Брэм? Пожалуйста!

— Ты думаешь… — начал было я.

Кейн действительно о чем-то подумал, ибо стремительно, как слишком сильно заведенная детская игрушка, бросился к двери.

— Подожди, подожди, — зачастил я, положив ладони на его поникшие плечи. — Подумай как следует. Мэри могла просто…

— Могла что? — не дал мне договорить Кейн. — Явиться сюда и учинить кровавое побоище? Или устроить здесь, у меня дома, операционную? И вот что еще, Брэм: Мэри вообще не знает про эту квартиру.

— Послушай, Кейн, — гнул свое я, — подумай, неужели не может быть другого объяснения…

— Ох, Брэм, — перебил Кейн, — ты не находишь, что два плюс два чаще всего будет четыре?

Он стал возиться с замком и чуть ли не умоляющим тоном спросил:

— Можем мы просто взять и уйти отсюда?

— Оставить все как есть, чтобы это обнаружила домовладелица?

— Тогда полиция. Давай предоставим разбираться с этим полиции.

— Кому мы можем заявить и что именно? Что в твоей городской квартире, которую, замечу, ты снимаешь отдельно от жены, недавно произошла непонятная резня или, по крайней мере, была пролита кровь? А после этого ты приподнимешь шляпу и раскланяешься? Разве не проще уж вручить им письма, и тогда они, а не Тамблти доведут тебя до погибели. Нет, Кейн, просто взять и уйти мы не можем. И вызвать полицию тоже не можем. Мы должны…

— Ты ведь, конечно, не хочешь сказать, что мы…

Я перебил его, намереваясь заявить, что наша задача — вычистить и привести комнаты в порядок, нравится нам это или нет, однако услышал, как говорю нечто совершенно другое, причем мне показалось, что Кейн меня не слышит.

— Разве мы не договорились, Кейн, что некоторые обстоятельства, — я имел ввиду и тайное общество, членство в котором компрометирует сливки лондонского света, и некоторые потенциально губительные для репутации письма, которые неблагоразумный Кейн подписал собственным именем, и то, что я видел и что мне слышалось, и животных, разлагавшихся на моем заднем дворе, — исключают обращение в полицию?