Клод Изнер - Роковой перекрёсток Страница 9

Виктор с вежливой улыбкой отказался, а она взяла печенье и пошла за своей воспитанницей.

Виктор с изумлением разглядывал приближающуюся к нему девушку. Ей было от силы лет семнадцать. Ее полудетские черты пробудили в нем смутное воспоминание о фотографии, которую он как-то раз случайно увидел на столе у Кэндзи. Хорошенькая, с несколько необычной внешностью: матовая кожа, миндалевидный разрез глаз, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Черные волосы, заплетенные в косу, и бант на затылке делали ее еще моложе.

«Неужели Кэндзи в свои пятьдесят два года связался с малолетней девчонкой? — размышлял Виктор. — Нет, тут явно что-то другое. Его привлекает иной тип женщин: зрелые, дородные, яркие. Взять хотя бы последнюю пассию, Нинон де Море[13] — перед ней и святой не устоял бы… Так кто же эта девочка? Его дочь? Если так, то ее мать должна быть откуда-то из Европы. Да нет, это просто смешно! Уж кому-кому, а мне он о ней рассказал бы!»

Преодолевая неловкость, Виктор решил сразу перейти к делу:

— Здравствуйте, мадемуазель. Позвольте представиться: Виктор Легри, я компаньон…

— Рада видеть вас, мсье Легри! Крестный часто говорил о вас…

— Вот как? А я-то уж думал… Мадемуазель Бонтам сказала, что и не подозревала о моем существовании.

— Крестный далеко не со всеми откровенен. Он обожает таинственность. А все из-за его любви к романам. Я вот, например, такие книги почти не читаю, не хочу забивать себе голову выдумками. Обещаю вам, я непременно возьмусь за него. Надеюсь, с ним не приключилось никаких неприятностей?..

— Нет, но он очень из-за вас переживает.

— Почему? Я ведь ему уже все рассказала про туфельку.

— Вы имеете в виду это? — Виктор вынул туфельку из кармана и протянул ее девушке. Как ни старалась она подавить волнение, от глаз Виктора оно не укрылось. Девушка провела пальцем по дыркам, что остались от клыков Дурло.

— Да, я одолжила свои туфли подруге. Ее зовут Элиза. Она непременно хотела надеть их, хотя они ей чуть великоваты. Странно, что она потеряла только одну… Хотя она такая рассеянная…

— Вот, внутри был этот листок.

— Да, знаю, это я подложила, чтобы не соскакивали. Видно, не помогло… Элизе хотелось выглядеть элегантной и… Если бы я знала, что из-за этого будет столько шуму…

Девушка покраснела и вернула туфельку Виктору. Он понял, что она что-то недоговаривает.

— И где сейчас ваша подруга?

— Гостит у матери.

— Вы уверены? — Виктор пристально посмотрел на Айрис, и она смутилась.

— Мсье Легри, умоляю вас, только никому не говорите!.. Элиза мне доверяет, она уговорила меня помочь ей, и я сказала мадемуазель Бонтам, что мать Элизы звонила, она заболела и просила, чтобы дочь немедленно к ней приехала. Мадемуазель Бонтам мне поверила.

— И как его зовут?

Девушка посмотрела на Виктора с недоумением.

— Как зовут возлюбленного вашей подруги? — повторил он свой вопрос.

— Гастон. Очень милый молодой человек, он тайком навещал нас в Трувиле.

— И где он живет?

— Точного адреса Элиза не называла, но как-то обмолвилась, что ей очень нравится к нему ездить, потому что у него дома слышно, как воют волки.

— Волки?! — удивился Виктор.

— Так она сказала, — пожала плечами Айрис. — Пожалуйста, мсье Легри, не говорите про это крестному — он ужасно рассердится.

— Вы ей первый раз алиби обеспечиваете?

— Второй. Она обещала вернуться в субботу.

— Суббота — это завтра… Хорошо, я буду молчать. Но если Элиза завтра не вернется… А ваши родители живут за границей?

Ответить Айрис не успела — раздался стук, и в комнату, шурша пышными юбками, вошла мадемуазель Бонтам. В руках она держала поднос с чаем.

— Айрис! У вас сейчас урок игры на фортепиано, мадемуазель Плюшар уже ждет. Мсье Легри, думаю, в такую сырую погоду вы не откажетесь от чашечки английского чая. Мсье Мори выписывает его для нас прямо из Лондона.

Айрис присела в реверансе, а мадемуазель Бонтам наполнила чашки, поставила на стол еще одну вазочку пирожных и уселась почти вплотную к Виктору. Это ему совсем не понравилось.

— А вы не знакомы с родственниками Элизы? — осторожно поинтересовался он. — Для мсье Мори очень важно, чтобы его крестница общалась с девушками из приличных семей.

— Вы о маленькой Фуршон? — переспросила мадемуазель Бонтам. — Милейшее создание, ее здесь все любят, и я не понимаю, что… Ну, хорошо, вам я скажу: ее мать певица, но…

Виктор вспомнил одну из пословиц Кэндзи: «Когда обезьяна ничего не знает, она делает вид, что знает все, и в скором времени узнаёт то, что ей нужно».

— Да-да, оперная дива, — кивнул он.

— Оперная? — расхохоталась мадемуазель Бонтам. — Скажете тоже! «Эльдорадо» — это вам не опера, мсье Легри. Не стоит сравнивать ржаную лепешку с тортом. Она исполняет андалузские романсеро.

— Андалузские — что? — не понял Виктор.

— Ну, такие сентиментальные романсы о синем небе Андалузии и прекрасных черных глазах местных девушек. Героя всегда зовут Педро, а героиню — Пакита.

— Она выступает под фамилией Фуршон?

— Конечно же, нет. Простите, но я не могу назвать вам ее сценический псевдоним, это профессиональная тайна, — замялась мадемуазель Бонтам и незаметно прижалась к бедру Виктора. — Хотите еще кекс? Или вот, попробуйте эти мятные вафли, очень вкусно. Сладости — это такое наслаждение. Просто не могу удержаться, хотя надо себя ограничивать. Все, хватит, — сказала она, кладя в рот одно за другим три пирожных. — А хотите угадать мое имя: Камилла? Клара? Клотильда?.. Коримба! Что скажете?

— Прекрасное имя, — сказал Виктор, незаметно отодвигаясь. — Достойное трагедийной актрисы. Думаю, псевдоним мадам Фуршон куда более банален.

— Да уж, куда ему до моего имени! — сказала мадемуазель Бонтам с кокетливой улыбкой. — Хотя поначалу может показаться, что он окутан неким романтическим флером, — так и притягивает взгляды к афише. Кстати, Элиза нас скоро покинет, мать решила ее забрать, сегодня утром я получила от нее письмо с этой печальной новостью. Жаль! Мне так трудно сводить концы с концами… — И она глубоко вздохнула, раздувшись, как воздушный шар.

Это было уже чересчур. Виктор встал. Мадемуазель Бонтам была явно разочарована, но вышла на крыльцо проводить его. Виктор уже дошел до ограды, когда она догнала его со словами:

— Вы чуть не забыли трость мсье Мори!

Разговор с Айрис успокоил Виктора, но в то же время слегка разочаровал. Раз Элиза гостит у матери, версия Жозефа об убийстве на перекрестке Экразе рушится, как карточный домик. «Вечно он сочиняет всякие романтические небылицы!» — усмехнулся Виктор и вдруг застыл на месте: женщина с обезображенным лицом была без обуви, но в газете ни слова не говорилось о ее возрасте. А Элиза потеряла одну туфельку. Может, это просто совпадение… Айрис упомянула о некоем Гастоне, но можно ли ей верить после того, как она уже один раз солгала? А самое загадочное во всей этой истории — поведение Кэндзи. Почему он держит свою крестницу под замком в Сен-Манде?

Вернувшись в книжную лавку, Виктор расставил по местам стулья. После заседания члены «Клуба друзей погибающего Парижа» отправились промочить горло в «Потерянное время», Кэндзи ушел с ними. Жозеф заканчивал оформлять продажу десяти фолиантов новелл Боккаччо в одну двенадцатую листа из тиража, отпечатанного в Лондоне в 1779 году, и Виктору пришлось подождать с расспросами.

— Что именно сказал человек, который принес вчера эту вашу туфельку? — наконец не выдержал он.

— Тот странный тип? Вам повезло: как только он ушел, я тут же занес все в свою записную книжку… Вот, — Жозеф перелистал страницы, — его пес стащил у львов кусок мяса. По-моему, там, где львы, там и цирк. Я спросил у него, где он живет, он сказал, на улице Рекюлетт в квартале Круле-чего-то-там.

— И это ты называешь «повезло»? Да из твоих записей ничего не поймешь!

— Я не виноват, это все мсье Мори, он меня отвлек — попросил нанять ему экипаж, вот я не успел все как следует записать! Но все равно выяснил, кто был тот тип. Его зовут Грегуар Мерсье, он сказал, что в квартале Круле-чего-то-там его каждая собака знает.

— Собака… — эхом отозвался Виктор, почему-то вспомнив слова Айрис: «У него дома слышно, как воют волки».

— А вам что-нибудь удалось разузнать про туфельку? — спросил Жозеф.

— Ничего существенного, — бросил Виктор через плечо, поднимаясь по лестнице.

— Ну да, конечно, — обиделся Жозеф, — все как всегда: вытянет из меня информацию, чтобы играть в сыщика, и даже спасибо от него не дождешься. Да я больше ни слова не скажу!

— Вам случайно не попадался путеводитель по Парижу? — крикнул сверху Виктор, и юноша тут же нарушил эту клятву:

— Он на столе у мсье Мори!

Виктор без труда нашел на карте квартал Крулебарб и улицу Рекюлетт. Это было в Тринадцатом округе, недалеко от речушки Бьевр. Весело насвистывая, он спустился обратно в лавку и, не обращая внимания на угрюмое лицо Жозефа, доброжелательно поинтересовался, как у того продвигается роман «Любовь и кровь».