Энн Перри - Утопленник из Блюгейт-филдс Страница 2

Когда инспектор Питт вечером вернулся в свой теплый уютный дом, с аккуратными оконными рамами и отдраенными до блеска ступенями крыльца, он ни словом не обмолвился о случившемся. Со своей женой Шарлоттой он познакомился, когда его пять лет тому назад, в 1881 году, вызвали в респектабельный дом ее родителей расследовать убийства на Кейтер-стрит. Он сразу же влюбился в нее, даже не надеясь на то, что девушка из такого дома увидит в нем что-либо помимо досадного приложения к трагедии, чего-то такого, что нужно вытерпеть, в максимальной степени проявив чувство собственного достоинства.

Невероятно, но Шарлотта научилась любить и его самого. И хотя ее родители едва ли нашли этот союз приемлемым, они не смогли отказать своей упрямой и чистосердечной дочери. В качестве альтернативы браку Шарлотта предложила навсегда остаться в праздном безделье дома, вместе с матерью, или посвятить себя благотворительности.

С тех пор Шарлотта проявила интерес к нескольким делам, которые расследовал ее муж, нередко рискуя собственной жизнью. Даже когда она вынашивала Джемайму, это не помешало ей присоединиться к своей сестре Эмили и впутаться в дело на Калландер-сквер. Сейчас второму ребенку, Дэниэлу, было всего несколько месяцев от роду, и даже несмотря на помощь горничной Грейси, Шарлотте хватало забот. Незачем было огорчать ее рассказом о трупе юноши, обнаруженном в канализационных трубах под Блюгейт-филдс.

Когда Питт вошел в дом, жена была на кухне, склонившись над столом с утюгом в руке. В который уже раз он подумал, какая же она красивая: сильное лицо, высокие скулы, густые волосы…

Шарлотта улыбнулась мужу, и ее взгляд наполнился дружеским участием. У Томаса в груди разлилось тепло, словно Шарлотта каким-то неведомым путем прочитала не его мысли, а внутренние чувства, словно она готова была понять все, что он скажет, неважно, дадутся ему слова легко или с трудом, будут они гладкими или нет. Именно в этом и заключалось счастье возвращения домой.

Питт начисто забыл про мертвого подростка и шлюзовые ворота, про смрад затхлой воды. По всему его телу разлилась спокойная уверенность, прогоняя холод. Он поцеловал Шарлотту, затем обвел взглядом все знакомые, умиротворяющие предметы: выскобленный стол, побелевший от времени, вазу с осенними маргаритками, манеж Джемаймы посреди кухни, чистое постельное белье, ожидающее штопки, маленькую горку разноцветных кубиков, любимые игрушки дочери.

Они с Шарлоттой поужинают, затем усядутся перед старой кухонной плитой и будут говорить обо всем: вспоминать былые радости и печали, строить планы на будущее, с трудом подбирая слова, делиться мелочами прошедшего дня.

Однако к полудню следующего дня тело, обнаруженное под Блюгейт-филдс, снова резко и болезненно всплыло в памяти Питта. Он сидел в своем не слишком опрятном кабинете, читая лежащие на столе бумаги и стараясь разобраться в собственных записях, и тут в дверь постучал констебль и, не дожидаясь ответа, прошел в кабинет.

— Сэр, к вам полицейский врач. Говорит, это важно.

Не обращая внимания на то, услышал ли его Питт, он распахнул дверь шире, впуская полного опрятного мужчину с ухоженной седой бородкой и восхитительной копной вьющихся седых волос.

— Доктор Катлер, — высокопарно представился врач. — Вы инспектор Питт? Я осмотрел ваш труп из канализации Блюгейт-филдс. Печальное дело.

Отложив бумаги, Томас посмотрел на него.

— Вот уж точно. — Он сделал над собой усилие, чтобы быть вежливым. — Настоящая трагедия. Полагаю, несчастный утонул? Я не видел никаких следов насилия. Или же он умер естественной смертью? — Питт в это не верил. Во-первых, где одежда? И что юноша делал под землей? — Я так понимаю, у вас нет никаких мыслей по поводу того, кто это? Никто его не опознал?

Катлер нахмурился.

— Кто мог его опознать? Мы не выставляем тела на всеобщее обозрение.

— Но бедняга утонул? — настаивал Питт. — Его не задушили, не отравили, не ударили по голове?

— Нет, нет. — Пододвинув стул, Катлер сел, словно разговор обещал быть долгим. — Он утонул.

— Благодарю вас. — Питт произнес это таким тоном, чтобы показать: разговор окончен. Определенно, больше сказать было нечего. Возможно, личность погибшего удастся установить, возможно, нет. Все будет зависеть от того, заявят ли родители или опекуны юноши о его исчезновении и удастся ли навести справки, пока тело еще можно опознать. — Хорошо, что вы заглянули так быстро, — подумав, добавил инспектор.

Однако Катлер даже не шелохнулся.

— Понимаете ли, он утонул не в канализации, — заявил он.

— Что? — Ощутив пробежавший по спине неприятный холодок, Питт уселся прямо.

— Он утонул не в канализации, — повторил Катлер. — Вода у него в легких чистая, как у меня в ванне. То есть она словно попала в них из моей ванны — в ней даже есть немного мыльной пены!

— Черт возьми, что вы имеете в виду?

На лице Катлера появилось кислое, печальное выражение.

— Именно то, что я сказал, инспектор. Мальчишка захлебнулся водой из ванны. Как он очутился в канализации, я не имею ни малейшего понятия. К счастью, в мои обязанности не входит это устанавливать. Но я крайне удивлюсь, если выяснится, что бедняге уже приходилось бывать прежде в Блюгейт-филдс.

Питт медленно впитал услышанное. Вода из ванны! Этот парень не из трущоб. Впрочем, Питт с самого начала чувствовал это — по ухоженной коже, по виду тела, — так что заявление врача не стало для него полной неожиданностью.

— Несчастный случай? — Этот вопрос был чисто формальным. Не было никаких следов насилия, синяков и ссадин на руках или шее.

— Думаю, нет, — мрачно ответил Катлер.

— Вы так говорите из-за того, где было обнаружено тело? — Питт покачал головой, отбрасывая эту мысль. — Это еще не говорит об убийстве, только о попытке избавиться от трупа, что, разумеется, является преступлением, но далеко не таким серьезным.

— Ссадины. — Катлер чуть поднял брови.

— Я ничего не заметил, — нахмурился Питт.

— На пятках. Довольно большие. Утопить сидящего в ванне человека гораздо проще, если схватить его за пятки и резко дернуть ноги на себя, тем самым погрузив голову под воду, чем если давить ему на плечи, оставляя руки свободными и давая ему возможность сопротивляться.

Помимо воли Питт явственно представил себе это. Катлер прав. Все можно сделать одним быстрым, легким движением. Подержать немного голову под водой — и все будет кончено.

— Вы считаете, он был убит? — медленно спросил инспектор.

— Это был сильный юноша, по-видимому, не имевший никаких проблем со здоровьем… — Катлер замялся, на его лице мелькнула печальная тень. — Кроме одной, и я к этому сейчас подойду. Никаких наружных травм и повреждений на теле нет, и несчастный определенно не было оглушен, скажем, падением. Почему же он захлебнулся?

— Вы сами только что сказали про какую-то проблему со здоровьем. Что это? Парень внезапно потерял сознание?

— Только не от этого. У него была самая ранняя стадия сифилиса — лишь несколько мелких трещинок на коже.

Ошеломленный Питт уставился на врача.

— Сифилиса? Но вы же сами сказали, что он из порядочной семьи, и ему от силы пятнадцать-шестнадцать лет! — возразил он.

— Понимаю. Но и это еще не все.

— Что у вас еще?

Лицо Катлера внезапно стало старым и грустным. Он рассеянно провел рукой по лбу, словно пытаясь унять боль.

— Его использовали в гомосексуальном половом акте, — тихо произнес врач.

— Вы в этом уверены? — Вопреки всему инспектор отказывался в это верить. Умом он понимал, что это неразумно, но ничего не мог поделать со своими чувствами.

Во взгляде Катлера мелькнуло раздражение.

— Разумеется, уверен. Неужели вы полагаете, что подобные вещи можно говорить, основываясь на одних только голых домыслах?

— Извините, — сказал Томас. Это было глупо — к тому же мальчишка все равно уже мертв. Впрочем, быть может, именно поэтому инспектора так глубоко задела информация, выложенная Катлером. — И давно? — спросил он.

— Совсем недавно; насколько я могу судить, часов за восемь-десять до того, как я его осматривал.

— Это произошло в ту самую ночь, когда мы обнаружили тело, — задумчиво промолвил инспектор. — Полагаю, это очевидно. Насколько я понимаю, вы не представляете себе, кто это может быть?

— Верхняя прослойка среднего класса, — размышляя вслух, произнес Катлер. — Скорее всего, образование в частной школе — на одном пальце чернильная капелька. Хорошее питание — на мой взгляд, парень ни разу в жизни не голодал и никогда не работал физически. Нерегулярные занятия спортом, вероятно, крикет или что-нибудь в таком духе. Последняя трапеза была дорогой — фазан, вино и бисквит со взбитыми сливками, пропитанный хересом. Нет, определенно, не Блюгейт-филдс.