Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) Страница 21

– Эд Эрскин? – поразилась мисс Бун. – Вам поручили спросить у меня, где Эд Эрскин?

– Да-да.

– Я бы сказала, что человек, давший вам такое поручение, ненормальный.

– И я так думаю. Значит, с этим вопросом покончено. Но прежде чем мы подведем черту под нашим разговором, вы, быть может, ответите на мое предложение относительно бразильского ресторана? Как вы обычно отказываете? В резкой форме или прибегаете к дипломатическим формулировкам?

– Вообще я человек резкий.

– В таком случае чуточку подождите, дайте собраться с силами… Ну вот. Начинайте!

– Как бы вы ни хитрили, я не могу встретиться с вами – сегодня я обедаю с теткой у нее в номере.

– Тогда, может, поужинаем позже? Или позавтракаем? Что вы скажете о ленче завтра в час?

– А что собой представляет этот бразильский ресторан? – спросила мисс Бун.

– Вполне приличное заведение с хорошей кухней.

– Но ведь… как только я пойду куда-нибудь…

– Понимаю, понимаю. Сделаем так: выходите из гостиницы на Сорок девятую улицу, я буду ждать вас там в темно-синей машине начиная с двенадцати пятидесяти. Я не просрочу ни минуты – за это могу ручаться, а вот за все последующее…

– Возможно, я немного опоздаю.

– Не сомневаюсь. Это свойственно всем нормальным женщинам, а вас я считаю совершенно нормальной. И пожалуйста, не вздумайте лет этак через пять-десять сказать мне, будто я утверждал, что вы показались мне… ну, так себе, обычной. Я не говорил – «обычная», я сказал – «нормальная». Итак, до завтра.

Отодвигая от себя телефон, я подумал, что в глазах у меня, наверное, еще не погас огонек самодовольства, и поэтому, не поворачиваясь к Вульфу, сделал вид, что рассматриваю какие-то бумаги. Однако он тут же довольно громко пробормотал:

– А все равно сегодня вечером было бы лучше!

По-прежнему не поворачиваясь к нему, я сосчитал про себя до десяти и только тогда спокойно и внятно ответил:

– Дорогой сэр! Попытайтесь-ка сами уговорить эту женщину встретить вас, скажем, в каком-нибудь фешенебельном ателье, чтобы примерить самый шикарный туалет.

До меня донеслось нечто похожее на смех. Я гордо прошествовал к себе в комнату и до ужина приводил ее в порядок – работы хватило.

После ужина я вдруг почувствовал такую смертельную усталость и мне так захотелось спать, что, когда прозвенел звонок у двери, я испытал огромный соблазн сделать вид, будто ничего не слышу. Меня так и подмывало повернуть специальный выключатель и отсоединить звонок. Но я не сделал этого, а вышел в переднюю и распахнул дверь.

Глава 24

– Добрый вечер! – поздоровался со мной какой-то тип, стоявший на крыльце. – Мне хотелось бы повидать мистера Вульфа.

Я раньше не встречал этого человека. Он был лет пятидесяти, среднего роста и телосложения, с тонкими прямыми губами и с глазами, в которых ничего нельзя прочесть. Я было подумал, что это один из людей Бэскома, однако одежда посетителя исключала подобное предположение. Его пальто и костюм из дорогого материала явно вышли из рук первоклассного портного.

– Сейчас узнаю. Ваше имя?

– Джон Смит.

– По какому делу вы хотели бы его видеть, мистер… мистер Джоунс?

– По частному и очень срочному.

– А нельзя ли конкретнее?

– Можно, но только с ним лично.

– Превосходно. Присядьте и почитайте какой-нибудь журнал.

Я оставил его на крыльце, захлопнул дверь у него перед носом и пошел в кабинет к Вульфу.

– Посетитель назвался первым пришедшим на ум именем – Джон Смит. Выглядит как банкир, который если и одолжит вам какую-нибудь мелочь, то потребует в залог пригоршню брильянтов. Я оставил его на крыльце, но не думайте, что он обидится, – у таких людей отсутствуют обычные человеческие чувства. И пожалуйста, не поручайте мне узнать, что ему надо, сил моих на это не хватит.

– Приведи его.

Я так и сделал. Посетитель мне не нравился, тем более что помешал нам вовремя лечь спать, но все же я предложил ему кресло, обитое красной кожей; сидя в нем, он оказывался лицом к нам обоим. Выпрямившись как палка, он положил руки на колени, сплел пальцы и взглянул на Вульфа.

– Я назвался Джоном Смитом потому, что моя подлинная фамилия не имеет значения, – начал он. – В данном случае я выступаю в роли мальчика на побегушках… Наш разговор должен носить конфиденциальный характер, поэтому хотелось бы остаться с вами с глазу на глаз.

Вульф отрицательно покачал головой:

– Мистер Гудвин мой доверенный помощник. Его уши – мои уши. Я вас слушаю.

– Ни в коем случае! – решительно заявил Смит. – Я обязан переговорить с вами наедине.

– Видите вон ту картину на стене? – спросил Вульф, показывая на изображение памятника Вашингтону. – В действительности это часть панели с замаскированным отверстием в ней. Если я удалю мистера Гудвина отсюда, он пройдет в специальную нишу за этой стеной и все равно будет слышать и видеть нас. Правда, там ему придется стоять. Так зачем же причинять ему такое неудобство, если он может слушать нас сидя?

Все с тем же бесстрастным видом Смит поднялся с кресла:

– В таком случае нам придется перейти туда, где нет подобных приспособлений.

– Никуда мы с вами не пойдем. Арчи, подай мистеру Смиту пальто и шляпу.

Я встал и был уже на полпути к вешалке, когда Смит снова сел. Я вернулся на свое место.

– Да, сэр? – обратился к нему Вульф.

– Кое-кто, – начал Смит прежним высокомерным тоном, поскольку другим, видимо, никогда не говорил, – виновен в убийстве Буна и Гантер.

– Кое-кто?

Смит почесал нос, опустил руку и вновь сплел пальцы.

– Разумеется, смерть – всегда трагедия, – продолжал он, – и с этим ничего не поделаешь. Но смерть этих двоих поставила в тяжелое положение многих членов нашей организации и навлекла на них совершенно незаслуженное негодование. Все мы знаем, что у нас в стране есть люди, пытающиеся разрушить фундамент, на котором держится наше общество. Само существование демократической системы, становым хребтом которой являются наши граждане, проникнутые самыми высокими идеалами, и наши выдающиеся бизнесмены, благодаря которым живет и процветает эта система, находится ныне в крайней опасности. Первопричина ее – то событие, а теперь уже два события, которые подрывные элементы либо сами подготовили и осуществили, либо воспользовались ими для своих преступных целей. Убийства как таковые не угрожают, разумеется, общественному благополучию, но в данном…

– Извините, – прервал его Вульф. – Я и сам мастак на подобную демагогию. Насколько я понимаю, вы имеете в виду недовольство Национальной ассоциацией промышленников, широко распространившееся в стране из-за этих убийств?

– Да. Одно дело вообще совершить убийство и совершенно другое, когда оно наносит огромный ущерб…

– Одну минуту. Об этом вы уже говорили. Валяйте дальше, но сначала скажите: вы представляете Национальную ассоциацию промышленников?

– Я представляю, если хотите, великих людей – подлинных столпов нашего государства, я представляю жизненные интересы американского народа. Я…

– Хорошо, хорошо! Дальше.

Смит снова расплел пальцы – на этот раз у него возникла необходимость почесать подбородок, затем продолжал:

– Возникшее положение совершенно нетерпимо, оно, повторяю, создает благоприятные условия для деятельности самых опасных элементов и пропаганды их теорий. Любое вознаграждение за ликвидацию нынешнего положения – немедленную ликвидацию! – не показалось бы чрезмерным. Родина будет благодарна тому, кто возьмется за это. Он заслужит великую благодарность своих сограждан.

– Иначе говоря, – высказал предположение Вульф, – такому человеку хорошо заплатят.

– Ему обязательно хорошо заплатят.

– Жаль, что я уже занят. Очень люблю, когда мне платят.

– Так в чем же дело? Наши интересы совпадают.

– А знаете, мистер Смит, – нахмурился Вульф, – мне понравилось, как вы начали беседу. Короткой фразой вы сказали сразу все, за исключением кое-каких деталей. Кто вы и откуда?

– Странный вопрос! – воскликнул Смит. – Вы не настолько беспомощны, чтобы при желании не выяснить, кто я, если, разумеется, найдете нужным тратить на это время. Я не один. Есть еще семь уважаемых – весьма уважаемых – мужчин и женщин, с которыми сегодня после ужина я буду играть в бридж.

Смит вновь расплел пальцы, но не нашел, что почесать, и достал из внутреннего кармана пиджака довольно объемистый сверток.

– Вы правильно заметили, – кивнул он, – я не упомянул о некоторых деталях. Вы получите гонорар в триста тысяч долларов. Вот треть этой суммы.

Вульф слегка поднял бровь:

– Вы пришли сюда, мистер Смит, будучи убеждены, что имеете дело с мерзавцем. А раз так, не кажется ли вам, что вы поступили несколько необдуманно, захватив с собой такую крупную сумму денег? Я уже говорил, что мистер Гудвин – мой доверенный помощник. А вдруг он отнимет у вас деньги, а вас самого вышвырнет вон?