Дороти Сейерс - Шагающий каприз [Striding Folly] (3 рассказа) Страница 7

— Нет никакой необходимости, — продолжал полицейский, — утомлять вас, сэр, всеми домами, в которые мы входили. Мы исследовали всю серию от номера 2 до номера 16, и ни в одном из них не было холла, подобного тому, что мы с этим парнем видели через почтовый ящик. Не было также никого, кто смог сообщить нам больше, чем мы уже знали. Видите ли, сэр, хотя мне потребовалось некоторое время на рассказ, всё произошло очень быстро. Были крики, они длились не более нескольких секунд, и прежде, чем они смолкли, мы уже перебежали через дорогу и оказались в подъезде. Затем я крикнул и постучал, но не прошло много времени прежде, чем парень, что был со мной, посмотрел через ящик. Затем смотрел я, это могло занять секунд пятнадцать, а за это время мой парень убежал по улице. Затем я бегу за ним, затем дую в свисток. Всё это могло занять минуту или полторы. Не больше.

— Да, сэр, к тому времени, как мы проверили каждый дом на Меррименс-Энд, я вновь почувствовал себя немного странно, могу вам сознаться, а Уитерс смотрел на меня ещё более странно. Он говорит мне: «Бёрт, — говорит он, — может это ты так шутишь? Поскольку если так, то тебе следует находиться в дурдоме, а не в полиции». Поэтому я вновь ему спокойно повторил то, что видел, и говорю: «Если бы мы только смогли сцапать того парня в шарфе, он смог бы подтвердить, что он тоже всё видел. И более того, — говорю, — уж не думаешь ли ты, что я рискнул бы своей работой, устраивая такие розыгрыши?» А он говорит: «Ну, на это мне возразить нечего, — говорит он. — Если бы я не знал, что ты нормальный парень, я сказал бы, что ты видишь призраков». «Призраков? — говорю я ему. — Я вижу, что там лежит труп с ножом в горле, и для меня этого вполне достаточно. Он выглядел ужасно, и кровь по всему полу». «Хорошо, — говорит он, — возможно, что, в конце концов, он не был мёртв и его унесли». «И дом тоже унесли, я так полагаю?» — сказал я ему. Тогда Уитерс, говорит таким странным голосом: «Ты уверен в доме? Ты не позволил разыграться воображению, со всеми этими голыми женщинами и прочее?» — Очень любезно с его стороны так говорить. Я сказал: «Нет, не позволил. На этой улице произошли какие-то фокусы, и я намерен добраться до сути всего этого дела, даже если нам придётся прочесать весь Лондон, чтобы отыскать того парня в шарфе». «Да, — говорит Уитерс, гаденько так, — жаль, что он сбежал так внезапно». «Ну, — говорю я, — во всяком случае, нельзя же сказать, что он мне померещился, потому что эта девушка видела его, спасибо ей за это, или ты считаешь, что моё место в Колни Хэтч».[9] «Хорошо, — говорит он. — Не знаю, что ты собираешься с этим делать. Но лучше позвони в участок и попроси инструкций».

— Что я и сделал. И вот, сержант Джонс, он прибывает сам, внимательно выслушивает каждого из нас. Затем медленно проходит улицу из конца в конец. А потом возвращается и говорит мне: «А теперь, Бёрт, — говорит он, — опиши-ка мне этот холл снова, с подробностями». — И я это сделал так, как описал вам, сэр. И он говорит: «Ты уверен, что там была комната слева от лестницы с бокалами и серебром на столе и комната с картинами справа?» — И я говорю: «Да, сержант, я совершенно в этом уверен». И тут Уитерс говорит «ага!» таким тоном как «вот мы тебя и поймали», если вы меня понимаете. А сержант говорит: «А теперь, Бёрт, — говорит он, — возьми себя в руки и посмотри на эти здания. Разве ты не видишь, в каждом только один подъезд? И ни в одном нет комнат по обе стороны от холла. Посмотри на окна, дурачина!»

Лорд Питер разлил остатки шампанского.

— Я не стыжусь сказать вам, сэр, — продолжил полицейский, — меня как громом поразило, что такой простой вещи я и не заметил! Уитерс всё заметил, и именно это заставило его подумать, что я пьян или свихнулся. Но я стоял на том, что видел. Я сказал, что, должно быть, два таких здания где-нибудь соединены в одно, но это не годилось, потому что мы были во всех, и нигде ничего подобного не было: никакой потайной двери из таких, о которых читаешь в рассказах про жуликов. «Ну, во всяком случае, — говорю я сержанту, — крики были в самом деле, потому что и другие люди их слышали. Вы спросите, и они вам скажут». Тогда сержант говорит: «Ну, Бёрт, я даю тебе шанс». Затем он поднимается к Номеру 12 — не хотелось раздражать Номер 14 ещё больше, — и на сей раз спускается сын. Такой покладистый джентльмен, совсем не взвинченный. Он говорит, что да, он слышал крики, и его отец также их слышал. «Номер 14, — говорит он, — вот где проблема. Очень странный тип, этот Номер 14, и я не удивлюсь, если он бьёт своего несчастного слугу. Англичане за границей, знаете ли! Оплот Империи и всё такое. Они грубы и всегда готовы к действиям, да ещё это их карри — плохо действует на печень». Таким образом, я был за то, чтобы вновь допросить Номера 14, но сержант потерял терпение и говорит: «Ты хорошо знаешь, — говорит он, — что это не Номер 14, и, по моему мнению, Бёрт, ты — или чокнутый или пьяный. Лучше всего, немедленно ступай домой, — говорит он, — протрезвей, и я вновь выслушаю тебя, когда ты сможешь отдавать отчёт в том, что говоришь». Ну, я немного поспорил, но это без пользы, а затем всё: он уходит, Уитерс возвращается на маршрут. А я немного походил взад и вперёд, пока не пришёл Джессоп меня сменить, а затем ушёл, и именно тогда я увидел вас, сэр.

— Но я не пьян, сэр — по меньшей мере, я не был пьян тогда, хотя, кажется, сейчас голова немного плывёт. Возможно, эта штука посильнее, чем кажется на вкус. Но я не был пьян тогда, и я вполне уверен, что я не чокнутый. Это привидения, сэр, вот что это такое — меня преследуют привидения. Может быть, кто-то был убит в одном из этих домов много лет назад, и именно эту картину я и увидел сегодня вечером. Возможно, в связи с этим изменили нумерацию домов — бывает, говорят, что когда наступает та же самая ночь, дом возвращается к тому виду, как было прежде. Ну, а теперь — вот он я, и на мне чёрная метка, а это несправедливо со стороны любого привидения, вот так взять и создать проблему простому человеку. И я уверен, сэр, что вы со мной согласитесь.

Рассказ полицейского занял некоторое время, и стрелки больших часов с маятником указывали на без четверти пять. Питер Уимзи пристально и доброжелательно посмотрел на компаньона, к которому начал чувствовать искреннюю симпатию. Сам он был, во всяком случае, немного более пьян, чем полицейский, поскольку пропустил чай, а в обед не имел никакого аппетита, но вино не затуманило ему ум — оно только повысило возбуждение и прогнало сон. Он сказал:

— Когда вы смотрели в почтовый ящик, вы смогли увидеть какую-нибудь часть потолка или люстру?

— Нет, сэр, понимаете, из-за откидного клапана. Я мог смотреть направо, налево и прямо, но не вверх и не на ближнюю часть пола.

— Когда вы смотрели на дом снаружи, не было никакого света, кроме как через фрамугу. Но когда вы смотрели через откидной клапан, все комнаты были освещены: справа, слева и сзади?

— Именно так, сэр.

— Есть ли в домах черный ход?

— Да, сэр. Выходя из Меррименс-Энд, вы поворачиваете направо, и там есть небольшой проход, вдоль которого можно пройти к черным ходам.

— У вас, похоже, прекрасная зрительная память. Интересно, настолько ли хороши другие виды ваши памяти. Можете сказать мне, например, был ли у какого-нибудь из домов, куда вы заходили, специфический запах? Особенно в домах 10, 12 и 14?

— Запах, сэр? — Полицейский, закрыл глаза, чтобы обострить воспоминания. — А ведь да, сэр. В номере 10, где живут эти две леди, был своего рода старомодный запах. Я не могу выразить его словами. Не лаванда, но что-то такое, что леди держат в вазах и в чём-то подобном, — лепестки роз или что-то вроде. Ароматическая смесь — вот что это такое. Ароматическая смесь. А номер 12 — ну, там не было ничего особенного, только я ещё тогда подумал, что они, должно быть, держат довольно хороших слуг, хотя мы не видели никого, кроме семьи. Весь этот пол и панели — прекрасно натёрты — можно в них смотреться. Воск и скипидар, сказал я себе. И тяжкий труд. Его можно назвать чистым домом с хорошим чистым запахом. А вот номер 14 отличался. Мне не понравился его запах. Душно, как будто этот ниггер жёг что-то, что они там воскуряют своим идолам. Я никогда не выносил ниггеров.

— Ага! — сказал Питер. — То, что вы сказали, наводит на размышления. — Он свёл вместе кончики пальцев и выстрелил последним вопросом:

— Когда-нибудь были в Национальной галерее?

— Нет, сэр, — удивленно сказал полицейский, — не могу сказать, что когда-либо был.

— И это — тоже Лондон, — заметил Питер. Мы — последние люди в мире, которые знают что-либо о наших великих столичных учреждениях. Ну а теперь, интересно, как лучше всего приступить к разрешению этой проблемы? Для визита немного рановато. Однако нет ничего лучше, чем покончить с делами до завтрака, и чем скорее вы предстанете перед сержантом, тем лучше. Дайте-ка поразмыслить. Да, думаю, что можно сделать так. Эксперименты с переодеванием, как правило, не по моей части, но мои привычки уже, так или иначе, сильно нарушены, и поэтому ещё одно нарушение едва ли имеет значение. Ждите меня здесь, а я приму ванну и преображусь. Это может занять некоторое время, но едва ли прилично прийти туда до шести.