Золотая жила(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич Страница 7

— Ориентировку в другие районы области дали? — спросил он.

— Отписали сразу, — ответил Бодулин.

— А по месту рождения и прежнего проживания?

— Разумеется. Но ниоткуда нет ответа, — махнул рукой прокурор.

Бегло ознакомившись с материалами дела, я решил начать с заявительницы, чтобы самому убедиться в истинности события.

Через час передо мной сидела молодая, щуплая, курносая, большеглазая женщина.

Ее узенькие плечи то и дело вздрагивали. Нечесаные волосы вздымались от легкого сквозняка. Я подождал, пока она выплачется, а затем попросил:

— Опишите внешность мужчин, с которыми ушел муж.

Стефа медленно подняла голову и сдвинула плечами. Я поймал ее взгляд. Глаза были серые, потускневшие, неискренние. Мой взгляд, по-видимому, не понравился ей, она отвернулась и буркнула:

— Я же говорила. Не запомнила в темноте.

«Темнит», — подумал я и решил проверить ее показания. Вечером мы поехали к ней домой. Во дворе было пусто. С левой стороны от дороги стояла времянка, напротив — огромный, в шесть комнат, кирпичный дом. Стефы дома не оказалось. Нашли ее у соседки. Предложили показать место, где стояли те мужчины. Она указала. Это место было у забора и хорошо освещалось уличным фонарем.

Стало ясно. Никаких мужчин не было. Если бы они приходили, то их приметы она бы запомнила.

«Стефа — убийца», — чуть было не сделал я окончательный вывод. Однако спешить не следовало.

«Если она убила его, то куда зарыла труп? И могла ли вообще такая щупленькая женщина вынести его из дома сама?

Вряд ли. Но это не значит, что она не могла его убить. Возможно, здесь замешан другой человек, сообщник. Кто же он? Знакомый, родственник, чужой? Местный исключается. Трудно поверить. За короткое время жизни в Макаровском вряд ли она могла найти таких людей.

А может, ей помогала дочь? Нет. Ребенок не посмеет. Юная душа на это не способна».

Не придя ни к какому выводу, я решил на следующий день поговорить со старшей дочерью Оленко — Валентиной.

Но перед этим, вечером, вызвал к себе ее классного руководителя, чтобы разузнать о Валентине как можно больше.

— Скажите, заметили ли вы какие-либо изменения в поведении Валентины после исчезновения ее отчима? — спросил я.

Александра Ивановна смутилась, на ее щеках появился румянец. Я понимал ее состояние. Она первый раз у следователя. Это бывает с каждым.

— Да. В тот день Валя в школу опоздала, явилась на последний урок, — ответила учительница. — На мой вопрос, что случилось, почему так поздно? — ответила: «Мама заболела». А на следующий день сказала, что к ним вечером пришли три дяди и увели отчима. Тут какая-то загадка, не правда ли?

Я промолчал.

— В последнее время Валя уроков не учила, на занятиях была невнимательна.

— А с матерью говорили? — поинтересовался я.

— Конечно. Вызывали в школу. Она заявила, что дочери сейчас не до учебы.

— А какие были отношения у Валентины с отчимом?

— Отчимом? Не подумала бы! Мы все считали его родным отцом, — удивилась учительница. — В школе он бывал. Интересовался учебой девочки. На наш взгляд, он был неплохим человеком и отцом.

Когда Александра Ивановна ушла, я пригласил к себе Смагу.

— Что нового?

— Обошли все дворы и опросили соседей Оленко. Они указали на существенное обстоятельство. В конце августа они видели во дворе Оленко неизвестного мужчину, причем тот приходил, когда дома была одна Стефа.

— Может, любовник? — предположил я.

— Вопрос резонный, но пока это только предположения. По словам соседей, он был значительно старше Стефы, невысокий, коренастый, рыжеволосый. Одет в костюм серого цвета. Судя по поведению, Стефа и тот мужчина давно знакомы. Увидев его, Стефа хотела спрятаться в дом, но мужчина схватил ее за руку, и в дом они зашли вместе. Находился он там более двух часов. Вышел из дома один, Стефа не провожала.

— А что оперативники? У них новости есть?

— Пока нет, — хмуро произнес Смага. — Я лично считаю — этот тип приезжий.

Прошел еще один день напряженной работы.

Все уже разошлись, а я и Смага сидели над планом. Начальная стадия следствия — основа основ. Малейшее упущение или незначительная ошибка могли повлиять на исход дела. Поэтому мы продумывали новые версии, анализировали крупицы добытых улик, предполагали, по-деловому спорили.

Когда вышли на улицу, уже совсем стемнело. Со всех сторон веяло осенней прохладой. Всходила луна. Она казалась огромным шаром, скачущим по горизонту. Ее красноватый свет бродил по крышам домов, отражался от укатанной грунтовой дороги, отсвечивал дорожкой в лужах недавно прошедшего дождя.

Шли молча. Каждый думал о своем. Завтра предстоит трудный день.

В кабинет Валя зашла в сопровождении Александры Ивановны. Я пригласил их сесть. Валя села около меня, учительница — напротив. Чтобы расположить Валю к себе, я не сразу начал допрос, а спросил, как она учится в школе, трудно ли ей заниматься, есть ли нужные книги, помогает ли матери по хозяйству. Валя вела себя замкнуто, на вопросы отвечала не сразу, долго думала. В процессе беседы я изучал ее. Это была худенькая, хрупкая девочка, с болезненным желтоватым лицом, с серыми глазами, полными слез. Тени под глазами говорили о проведенных без сна ночах. Мне стало жаль ее. И я все тянул и тянул с вопросами, касающимися дела. Когда она немного успокоилась, спросил:

— Где же твой папа?

Спросил спокойно и вежливо.

Валя опустила голову и тихо промолвила:

— Пришли дяди и увели его, мама тоже видела…

Потом она замолчала, нахмурилась и на заданные мной другие вопросы отвечала одно и то же.

Когда я предложил ей рассказать подробно, кто они, эти дяди, во что одеты — она начала плакать.

Так я в этот день ничего вразумительного от нее и не добился.

…Поселок Макаровское сравнительно небольшой. Как правило, слухи в таких местах разносятся с небывалой быстротой. Стоит появиться какой-то новости, в течение двух-трех часов о ней узнают во всех домах. Об исчезновении Сергея Оленко жители поселка узнали в тот же день. И начались суды-пересуды. Одни говорили, что его арестовали за связи с бандеровцами, другие, что он бросил Стефу, которая в последнее время часто придиралась к нему, и уехал к себе на родину.

Об этих слухах нам вечером и рассказал участковый уполномоченный. Между прочим, и сама Стефа говорила соседям, что ее пропавший муж не был идеалом, выпивал, а выпив, часто ее поколачивал. Она, мол, это скрывала, боялась, чтобы не бросил. Что ей делать потом с тремя детками?

Как и подобало, Стефа заметно убивалась по мужу, плакала, жаловалась на свою горькую судьбу. Ей сочувствовали. Ведь она осталась одна с детьми в недостроенном доме.

Люди говорили и о темном прошлом Сергея Оленко. Пора было начинать проверку личности исчезнувшего.

Начальник милиции настаивал на задержании Стефы, уверяя, что она непременно заговорит, но я был против.

Обвинить человека в тяжком преступлении — для этого нужны веские улики, а следствие ими пока не располагало. Все же решили установить за Стефой и ее домом наблюдение.

Новое событие, которое произошло в этот день, укрепило нашу уверенность в том, что произошло убийство.

Неожиданно приехали родственники Стефы. Явившись к нам, рассказали, что они приехали на похороны Сергея, а тут узнают — никаких похорон и покойника нет. Набросились на Стефу, что, мол, за шутки такие, ехали издалека, растратились, а она в ответ:

— Страшно и горько мне. Вот и вызвала. Иначе бы не приехали.

Родственники положили мне на стол телеграмму. Я прочитал: «Приезжайте хоронить Сергея».

На телеграмме стоит дата — 2 сентября.

— Забавно, забавно. Еще не нашли труп, а Стефа уже на похороны вызвала, — развел руками прокурор. — Выходит, точно знает, что его нет в живых.

— Как видно, так. Стефа почему-то уверена — труп будет найден, — подчеркнул Смага.

— Значит, труп где-то рядом. Надо искать, — высказался начальник милиции.