Агата Кристи - Миссис Макгинти с жизнью рассталась Страница 9

– Как насчет ваших друзей?

И Джеймс Бентли ответил, вернее, буркнул:

– Друзей у меня нет.

Но тут он был не совсем прав. Мод Уильямс была ему другом.

Чудесно все-таки заведено в природе, подумал Эркюль Пуаро, любой мужчина, с виду совсем непривлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины.

Ибо проницательный Эркюль Пуаро заподозрил, что при всей ее сексуальной внешности у мисс Уильямс было сильно развито материнское начало.

Она обладала качествами, которых Джеймс Бентли был напрочь лишен, – энергичная, волевая, не желающая пасовать перед обстоятельствами, полная решимости добиться своего.

Он вздохнул.

Он в тот день наврал с три короба. Просто какой-то кошмар. Что поделаешь – это было необходимо.

«Ибо где-то в стоге сена, – сказал Пуаро себе, погружаясь в водоворот смешанных метафор, – наверняка есть иголка, среди спящих псов наверняка есть один, которому я должен наступить на лапу, и если вытащить шило из мешка и выстрелить им в белый свет, оно обязательно воткнется в паршивую овцу!»

Глава 7

Коттедж, где жила миссис Макгинти, находился в нескольких шагах от автобусной остановки. На крылечке играли двое детей. Один грыз червивое с виду яблоко, другой кричал и колотил в дверь оловянным подносом. Оба были предельно счастливы.

Пуаро внес в шум и свою лепту, решительно постучав в дверь.

Из-за угла дома выглянула женщина. На ней был цветастый халат, волосы нечесаны.

– Прекрати, Эрни, – сказала она.

– Не хочу, – ответил Эрни и продолжал стучать дальше.

Пуаро сошел со ступенек и направился к углу дома.

– Никакой управы нет на этих детей, верно? – сказала женщина.

Пуаро считал, что управу найти можно, но высказывать свое мнение остерегся.

Они прошли к задней двери.

– Переднюю дверь я держу запертой, сэр. Проходите, пожалуйста.

Через очень грязную судомойню Пуаро проследовал в еще более грязную кухню.

– Ее убили не здесь, – сообщила женщина. – В гостиной.

Пуаро от неожиданности моргнул.

– Вы ведь насчет этого, верно? Вы иностранец, что остановился у Саммерхейзов?

– Так вам обо мне все известно? – спросил Пуаро с сияющей улыбкой. – Да, вы правы, миссис…

– Киддл. Муж у меня штукатур. Четыре месяца назад мы сюда въехали. Раньше-то жили с матерью Берта… Некоторые так говорили: «Неужто ты поселишься в доме, где человека убили?» А я им на это: «Какой-никакой, а дом, все лучше, чем ютиться в задней комнатенке и спать на двух креслах». Жилья не хватает, прямо беда, верно? А живем мы тут безо всяких хлопот. Есть такое поверье: если в доме кого убили, привидения так и шастают по дому. А у нас все тихо! Показать, где это случилось?

Пуаро согласно кивнул, чувствуя себя как турист на экскурсии.

Миссис Киддл ввела его в небольшую комнату, заставленную тяжелой дубовой мебелью. Вид у комнаты, в отличие от остальной части дома, был нежилой.

– Тут она лежала, на полу, с разбитым затылком. Миссис Эллиот сама едва не окочурилась. Это ведь она нашла ее – она и Ларкин, из кооператива, хлеб привозит. А деньги забрали сверху. Идемте, покажу.

Вслед за миссис Киддл Пуаро поднялся по лестнице и вошел в спальню, где находились громоздкий комод, никелированная кровать, несколько стульев и великое множество детской одежды, влажной и сухой.

– Она держала их здесь, – с гордостью сообщила миссис Киддл.

Пуаро огляделся. Трудно представить, что здесь, где бездумно била ключом жизнь, когда-то коротала дни аккуратная старушка, содержавшая свое жилище в чистоте и порядке. Здесь жила и почивала миссис Макгинти.

– Это не ее мебель, надо полагать?

– Нет, что вы. Весь ее скарб увезла ее племянница из Каллавона.

От миссис Макгинти здесь не осталось и следа. На ее территории победно обосновалось семейство Киддл. Жизнь вытеснила смерть.

Снизу донесся пронзительный детский вопль.

– Малышка проснулась, – пояснила миссис Киддл, хотя это и так было ясно.

Она кинулась вниз по лестнице, и Пуаро последовал за ней.

Здесь ему делать было нечего.

Он решил зайти к соседям.

– Да, сэр, ее нашла я.

Миссис Эллиот словно вещала с подмостков. Дом ее поражал чистотой, строгостью и порядком. Мысль о подмостках навевала лишь сама миссис Эллиот, сухопарая темноволосая особа, ибо рассказывала она о событии, прославившем ее на всю округу.

– Ларкин, булочник, пришел и постучал в мою дверь. «Миссис Макгинти, – говорит он, – не подает никаких признаков жизни. Уж не заболела ли?» Я и сама подумала – а что, вполне возможно. Возраст есть возраст, молодой ее не назовешь. У нее бывает сильное сердцебиение, сама мне говорила. Вдруг, думаю, удар человека хватил? Ну, я сразу к ней – их там двое мужчин, ясно, что в спальню к женщине им заходить неудобно.

Пуаро понимающе хмыкнул – приличия есть приличия.

– Ну, я сразу поспешила наверх. Тут же, на площадке, и он стоит – бледный, что твоя смерть. В тот момент я и думать ничего не думала – я же не знала, что там приключилось. Громко стучу в дверь, ответа нет, тогда я поворачиваю ручку и вхожу. Все в комнате вверх дном – и половица торчит. «Э-э, – говорю я, – тут не иначе как ограбление. Только где же сама старушка?» И мы решили – заглянем в гостиную. Там ее и нашли… Лежит, несчастная, на полу с пробитой головой. Убийство! Я с первого взгляда поняла – убийство! Что же еще? Ограбление и убийство! Здесь, у нас, в Бродхинни! Ну, я как заголосила! Задала им всем работы. Бухнулась в обморок. Они бегом в «Три утки», притащили мне бренди. Меня потом еще полдня трясло. «Не надо так переживать, матушка, – сказал мне сержант, когда приехал. – Не надо так переживать. Идите домой, приготовьте себе хорошую чашку чая и успокойтесь». Я так и сделала. А Эллиот, едва порог переступил, сразу спрашивает: «Что такое, что случилось?» – и смотрит на меня. А я все дрожь унять не могу. С детства была чувствительной.

Пуаро искусно прервал этот волнующий поток красноречия:

– Да-да, это сразу заметно. А когда вы в последний раз видели несчастную миссис Макгинти?

– Кажется, за день до этого, она вышла в огород с заднего крылечка нарвать мяты. А я как раз цыплят кормила.

– Она вам что-нибудь сказала?

– Так, добрый день да как несутся наседки.

– И больше не видели? А в тот день, когда она умерла?

– Нет. Зато я видела его. – Миссис Эллиот понизила голос. – Часов в одиннадцать утра. Шел по дороге. Как всегда, шаркал ногами, будто старик какой.

Пуаро подождал, но, видимо, добавить ей было нечего. Тогда он спросил:

– Вы удивились, когда его арестовала полиция?

– И да и нет. Я всегда подозревала, что у него с мозгами непорядок. А от таких только и жди, что выкинут какой-нибудь номер. У моего дяди был слабоумный сын, тот такие фортели выкидывал – чем старше, тем больше. Свою силу не мог соразмерить. У этого Бентли с мозгами точно был непорядок, и я бы не удивилась, реши суд не повесить его, а отправить в лечебницу для психов. Ведь вы посмотрите, куда он спрятал деньги. Разве нормальный человек их так бы спрятал? Только если бы хотел, чтобы их нашли. Безмозглый простофиля, больше и сказать про него нечего.

– Только если бы хотел, чтобы их нашли, – пробормотал Пуаро. – У вас случайно никакой тесак не пропал… или топор?

– Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил – это по сей день загадка.

Эркюль Пуаро шагал в сторону почты.

Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства – нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого?

Он покачал головой. Он успел нанести еще два визита. Хозяева оказались менее жизнерадостными, чем миссис Киддл, менее театральными, чем миссис Эллиот. Сказали они, по сути, следующее: миссис Макгинти была человеком очень достойным, жила в своей скорлупе, имела племянницу в Каллавоне, кроме названной племянницы, никто к ней не приезжал, никто, сколько им известно, не относился к ней плохо, не держал на нее зла, и правда ли, что в защиту Джеймса Бентли написана петиция и их попросят ее подписать?

«Чего я добился? – спрашивал себя Пуаро. – Ничего ровным счетом. Полный мрак, никакого просвета. Теперь ясно, в каком отчаянии пребывал старший инспектор Спенс. Но одно дело – он, а другое – я. Старший инспектор Спенс – очень хороший и добросовестный работник полиции. А я? Я – Эркюль Пуаро! Уж мне должно что-то открыться!»

Лакированной туфлей он ступил в лужу и поморщился.

Да, он великий и несравненный Эркюль Пуаро, но при этом он далеко не молод и ему жмут туфли.

Он вошел в здание почты.

По правую руку находилась почтовая служба его величества. По левую – в богатом ассортименте были представлены всякие товары: сладости, бакалея, игрушки, скобяные изделия, канцтовары, поздравительные открытки, шерсть для вязания и детское белье.

Пуаро принялся неспешно разглядывать марки, собираясь купить несколько штук.