Элмор Леонард - Деньги - не проблема Страница 12

— Мне бы хотелось увидеть вас снова.

Голос у него был точь-в-точь как у подростка, спрашивающего телефончик. От того, что это говорил священник, ее охватило странное чувство. Она повернулась к Фрэну:

— Почему бы мне не отвезти твоего брата?

Она сказала это быстро, чтобы не успеть передумать.

— Он остановился у меня, — сказал Фрэн, несколько удивленный — помнится, он уже говорил ей об этом.

— Я знаю, где ты живешь, — отозвалась Дебби. — Хочется еще послушать об Африке.

9

В машине Терри сказал Дебби, что в действительности его не приглашали остановиться у Фрэна. Мэри Пэт беспокоилась, что он занесет в дом какую-нибудь болезнь, вроде холеры, или заразит глистами места общего пользования. Но раз Мэри Пэт с девочками в настоящее время во Флориде, а Фрэн собрался лететь к ним, это не имело значения.

— Вы чем-нибудь болели в Африке?

— Мы всегда кипятили воду и спали под москитными сетками, — ответил Терри, и перед его глазами мелькнуло гибкое тело Шанталь, — так что я почти уверен, что здоров. Глисты меня тоже волновали, но я ни разу ничего похожего не обнаружил.

Они сели в машину, Дебби завела мотор — «хонда-фран» была взята напрокат, — и тут заработало радио. Шерил Кроу запела, как встает солнце над бульваром Святой Моники. Дебби приглушила звук и спросила, слушал ли он музыку в Африке. Да, рок, конго-заирского производства, сказал он, пока Фрэн не прислал диски. Джо Кокер, Стили Дэн, Зигги Марли и «Мелоди Майкерс». Она спросила, любят ли туземцы регги, и он ответил, что никогда не думал о руандийцах как о туземцах, поскольку они носят одежду. Его экономка Шанталь носила модные юбки, яркую одежду. Потом Терри рассказал, как она потеряла руку ниже локтя во время геноцида. Как же тогда она убирала дом и готовила одной рукой? — удивилась Дебби. Она вполне справлялась, ответил Терри. Дебби поинтересовалась, привез ли он домой какие-нибудь сувениры на память. Только один — мачете, сказал он.

Терри догадывался, что она хочет поговорить вовсе не об Африке, но, может быть, Африка поможет подойти к этому разговору. До Блумфилд-Хиллз по Вудворд-авеню — пять миль. Терри заметил, что на этой трассе устраивались когда-то знаменитые Вудвордские гонки. Наверное, она их не застала, заметила Дебби. Терри сказал, что раньше они жили на восточной стороне, поэтому он редко бывал в этих местах. Они с Фрэном вместе ходили в епископальное училище, а до того — в школу при церкви «Богородица — Царица Мира». Они болтали в таком духе, а потом Дебби проговорила:

— В этой церкви отпевали вашу мать.

— Вы были на похоронах?

— Да, а потом заходила в дом, где вы жили в детстве. Я видела вашу сестру…

— Она говорила с вами?

— Она не закрывала рта. Называла вас безрассудным во всех отношениях. Рассказывала, как вы любили, когда она читала вам вслух. Вы предпочитали «Жития святых», особенно рассказы о мучениках.

— Святой Агате, — сказал Терри, — отрезали грудь, после чего бросили ее на раскаленные угли.

— Какая неприятность, — пробормотала Дебби. И он догадался, о чем она подумала.

— Зато она стала мученицей. Но чаще христианок отдавали на съедение львам.

— А многие из моих друзей — язычники, — отозвалась Дебби. — Поклоняются идолам. Вы смотрели «Жизнь Брайана»?

— Да, Монти Питон — «Благословенны сыровары». Что они пели в конце, когда их распинали?

— Не помню, но это было здорово.

Они проехали ярко освещенные ряды подержанных машин.

— Вы были алтарным мальчиком?

— И каждый день вставал в шесть часов, чтобы идти на мессу.

— Ваша сестра считает, что вы стали священником из-за этого.

— Правда, в восемь лет я заглядывался на задницу Кэри Беднарк.

Дебби немного помолчала.

— Но потом вы все равно поступили в семинарию.

— Да, в Калифорнии, — ответил Терри.

— Но вы не приняли рукоположение до тех пор, пока не уехали в Африку?

— Так получилось.

— Вы принесли обеты там?

Подразумевалось — бедности, послушания и целомудрия…

— Это обязательно для рукоположения, — пояснил Терри, пытаясь понять, куда она клонит.

— Наверное, — проговорила Дебби, — когда вы жили в африканской деревне, вам нетрудно было соблюдать их.

— Почему вы так думаете? — поинтересовался он.

— Ну, это бедная страна третьего мира… И никого, перед кем надо отчитываться…

Это объясняло легкость соблюдения только двух первых обетов.

Приготовившись услышать, как она справится с обетом целомудрия, Терри спросил:

— И что же?

Но Дебби, удивив его, уклонилась от темы и спросила:

— И теперь вам надо раздобыть денег для вашей миссии?

— Я затем и вернулся. Священник, чье место я занял, отец Тореки…

— Да, ваш дядя. Фрэн мне говорил.

— Он возвращался домой и объезжал приходы в Детройте и собирал деньги, читая проповеди во время воскресных служб. Я, пожалуй, с этим не справлюсь. Проповедник я неважный. Когда я читал проповеди, меня переводили, и на киньяруанда это всегда звучало лучше. У меня много фотографий детей, большинство из них сироты, и эти фотографии раздирают сердце. Но я толком не знаю, что с ними делать. Помню, в школе у нас в классе стояла банка с надписью: «Для детей-язычников», и мы бросали туда мелочь, оставшуюся от денег на завтраки.

— Наверное, за неделю набиралось долларов десять?

— Если бы.

— Сколько вы выручили за контрабанду сигарет?

Она все же спросила! Добралась до того, ради чего завела разговор об Африке. Подкралась к нему украдкой.

— Могу вам рассказать, — ответил Терри. — Деньги, которые мы сделали на сигаретах, не были сигаретными деньгами. Мы шесть-семь часов ехали на грузовике до Кентукки и возвращались с десятью тысячами упаковок. За упаковку выручали по три бакса, за одну поездку выходило тридцать тысяч. Это вам Фрэн рассказал?

— Он сказал, что вы невинная жертва.

— Это так, и он объяснил все прокурору. Я только сидел за рулем.

— Не зная, что участвуете в мошенничестве с налогами?

— А разве вы не скрываете доходы, не придумываете фиктивные расходы? Это тоже мошенничество.

— Должна сказать, я никогда не скрывала своих доходов, — объявила Дебби.

— А я никого не переезжал «бьюиком».

— «Ривьера».

Терри улыбнулся.

— Мы словно два жулика, разговорившиеся на тюремном дворе. Только я не мотал срок.

Они остановились у светофора на тринадцатом километре дороги, и он увидел, как она, повернувшись, внимательно взглянула на него. Едва ли не впервые.

— А Африка разве не в счет?

— Я поехал туда добровольно.

— На вас висело обвинение. И еще Фрэн считает, что вами руководило чувство вины. Вы не хотели, чтобы ваша матушка узнала, чем занимается ее алтарный мальчик.

— Он так вам сказал?

— Он сказал, что вы уехали, а братья Пиджонни сели в тюрьму, вот все, что я знаю.

— Все не совсем так. Их забрали до того, как я уехал.

— Вы приняли решение второпях?

— Я уже некоторое время подумывал, чтобы поехать туда, помочь дяде Тибору. Он был святым человеком.

— Вам лучше знать, святой отец.

Эта малышка Дебби, сидя в темном салоне, смотрела прямо на огни светофора и твердо знала, чего хочет.

— Я встретила на похоронах одного вашего друга.

Он сразу понял, о ком идет речь, и подсказал:

— У него плохие зубы, и он подходит вплотную к собеседнику?

— Ему и дыхание не помешало бы освежить, — заметила Дебби. — Как вы догадались?

— Вы к этому шли и вот пришли. Вы видели Джонни Пиджонни.

На этот раз она, глядя на него, улыбнулась:

— Он просто красавец.

— Хотите вставить его в свой номер?

— Я как раз над этим думаю.

Свет переключился, и они снова двинулись вперед. Дебби перестроилась на правую полосу и сказала после паузы:

— Он ждал, что вы приедете на похороны.

— Дики тоже был там?

— Он еще не вышел из тюрьмы. Джонни сказал, что ему не так повезло.

— Что еще он говорил?

— Он упомянул, что вы должны каждому из них по десять кусков.

— Упомянул как бы между прочим?

— Похоже, это крепко сидит у него в голове.

— Он считает, что я их надул?

— Да, он чувствует себя несколько обделенным. Главным образом он хотел знать, сохранились ли у вас еще эти деньги.

— С тех пор прошло пять лет. И почему он спрашивал об этом вас?

— Ему взбрело в голову, что я ваша подружка.

— Бросьте, разве он не в курсе, что я священник?

— Подружка прежних лет.

Сказав это, Дебби, не сводя глаз с дороги, свернула на улицу, вдоль которой тянулся ряд магазинчиков, и, остановившись около одного из них, открыла дверцу.

— Мне нужно купить сигарет.

— Подождите. Что еще за подружка?

— Та самая, с которой вы жили в Лос-Анджелесе, в то время как ваша мать считала, что вы учитесь в семинарии. Я вернусь сию минуту.