Татьяна Гармаш-Роффе - Вечная молодость с аукциона Страница 19

Все, все, со страстью к приключениям надо кончать! Натерпелась тут страху, непрошено вторгшись в частные владения! Ей уже двадцать шесть лет, а она ведет себя так несолидно! Она уже не «мадемуазель», а «мадам» – надо же научиться вести себя наконец в соответствии со статусом!

Ксюша напряженно вслушивалась, пытаясь понять, ушел сторож или не ушел. Со стороны входа ничего не было слышно, хотя слух ее обострился до предела. Она оказалась уже на значительном расстоянии от входа, к тому же коридор немного заворачивал, и Ксюша больше не могла ни видеть, ни слышать того, что происходит на площадке…

Она простояла, бесплодно прислушиваясь, еще с минуту. В подземелье было сыро и холодно, ее одежда – белые бриджи и открытая майка с коротким пиджачком – была предназначена для дневной жары и никак не для защиты от холода, и Ксюшу начало познабливать.

«Все, пойду к выходу, – решила она. – Если он еще там топчется, извинюсь с достоинством за причиненное беспокойство. А даже если и покраснею – в темноте не видно!»

Она осторожно повернулась в обратном направлении и, ухватившись теперь уже правой рукой за стену, служившую ей нитью Ариадны в этой непроглядной тьме, сделала шаг вперед. И сразу же вскрикнула: ее нога задела какой-то увесистый камень. Отчего случились сразу две неприятные вещи: она больно ударила не защищенные босоножками пальцы ступни и произвела шум. В связи с чем Ксюша произвела еще три одновременных и немедленных действия: потерла ушибленную ногу о другую, не ушибленную; закрыла ладошкой себе рот, чтобы не чертыхнуться; и тщательно вслушалась, не возник ли какой шум ответной реакции со стороны входа.

Со стороны входа ответный шум не возник.

Он возник с обратной стороны. Из глубины коридора.

Собственно, это был не шум. Это был…

Вой. Тихий и протяжный.

…Этот вой медленно вполз под кожу, заставив подняться дыбом все волоски на замерзшей коже.

Ксюша обернулась и попятилась. Она бы бросилась бежать, если бы ноги не свело от страха. Она бы закричала, если бы голос моментально не сел с перепугу. Она силилась сделать хоть шаг назад в кромешной тьме, с ужасом ожидая, что вой снова повторится… Сторож в ее воображении немедленно приобрел все черты ангела-хранителя, мощно и уверенно размахивавшего добрыми непорочно-белыми крыльями.

…Ее отрезвило падение. Она довольно больно упала назад, на попку – наткнулась, скорее всего, на тот же самый подлый камень, и каблук босоножек немедленно подвел ее, завернувшись на сторону.

Приземление было тихим, на мягкую часть, хоть и чуть набок, но зато болезненным: в тело впились мелкие камешки и все неровности пола. Ксюша почти сразу же поднялась, тихо постанывая – находиться в полулежачем положении в кромешной тьме было особенно неуютно, – и сделала несколько мелких шагов, припадая на одну ногу и потирая ушибленное бедро, чтобы прийти в себя.

Похромав и даже отчасти придя в себя, она, однако, снова запаниковала: где стенка-то, черт возьми, она ее потеряла!!! Она держалась левой рукой, когда шла в глубь коридора… Значит, на выход надо держаться за правую стенку!

Осторожно, проверяя пол перед каждым шажком, она пошарила в воздухе вытянутыми руками, снова нащупала стену и пошла вперед, держась за нее правой рукой.

…И ей даже не пришло в голову, что ее «вперед» оказалось направлено не к выходу, а в глубину коридора: в черной пасти подземелья она потеряла «нить Ариадны», коснулась совсем другой стены и двигалась в обратном направлении…

Отсоединившись от Александры, Кис еще успел перехватить по мобильному Реми у входа в полицию. Наскоро изложив суть дела, попросил «одолжить» ему Жака, ассистента Реми, для похода в «Провентис-Фарма». Дело уладилось быстро, и спустя полчаса Алексей прибыл на место.

Высокий и худой, со смешной круглой головой Жак уже поджидал его у входа в офис фирмы, поблескивая на солнце очками. С ним Алексей объяснялся по-английски, хотя и с трудом: сам он не бог весть как хорошо владел языком, а Жак и того хуже. К тому же из-за сильного французского акцента Алексей не всегда его понимал. Фонетика французского сильно отличается от английского, в нем, к примеру, нет звука «х», и скажите на милость, как тут догадаться, что «ом» – это английское home?

Все же спустя десять минут Алексею удалось ему объяснить задачу – и они вошли в здание. Полукруглый зал из белого мрамора, в который вело несколько ступенек; в центре «ресепсьон»[16], по бокам два прохода с турникетами, открываемыми магнитной карточкой. В этом высоченном престижном небоскребе в Ла Дефансе находились офисы различных компаний. Пока все шло гладко: Жак назвал нужный офис, и одна из девушек нажала кнопку, открывая турникет.

На четырнадцатом этаже их ждал новый бастион из секретарш и электронных турникетов. Здесь оказалось посложнее: как только Жак произнес название фирмы, добавив, что желает повидать месье Буше, заместителя директора, секретарша немедленно набрала телефон и справилась, готов ли месье Буше принять господ посетителей. Оказалось, что месье слыхом не слыхивал об указанных господах и рандеву с ними у него не запланировано. А без рандеву у него времени на непрошеных визитеров нет.

– О’кей, – сказал Кис и отвел Жака в сторонку. Через минуту Жак попросил одну из трех секретарш отнести записку в офис «Провентис-Фарма». И еще через пять минут туда уже входили Алексей и Жак.

Очередная секретарша, на этот раз уже собственно фирмы, после неизбежного певучего «бонжур» просто мотнула головой влево, словно потеряла дар речи. Слева же, у одной из четырех дверей, ведших из приемной, обнаружился толстенький солидный господин с тонзуркой лысины, поблескивавшей в электрическом освещении. Господин кивнул, сделал приглашающий жест, молча запуская их в свой кабинет, и плотно закрыл за ними дверь.

– Присаживайтесь, – кинул он не очень любезно, обходя свой стол, чтобы устроиться за ним. – Я желаю узнать, господа, почему вы мне угрожаете полицией.

И он уставился на них с грозным видом, который ему совсем не шел.

– Мы не угрожаем, – сказал Кис, и Жак немедленно перевел. – Но если вы не захотите дать нам объяснения, то полиция к вам действительно придет.

– Объяснения какого рода?

– Где находится Мишель Левиков.

– По-вашему, я должен знать?

– Ваша фирма предложила ему экскурсию, с которой он не вернулся.

Кис изложил те скудные сведения, которые успел получить от Ларисы по телефону: путешествие по фабрикам фирмы по линии Марсель —Тулон и так далее.

Удивление замдиректора было неподдельным. Он нажал на кнопку: «Флоранс, узнайте мне, кто организовал экскурсию для русского изобретателя, господина Левикова, по нашему производству на юге?»

– Узнать в комитете предприятия[17]?

– Ммм… Да, и еще справьтесь у главного технолога. И в юротделе… Хотя это маловероятно… Разве только Шавиньи дал распоряжение – тогда кто-то в отделе должен знать…

Шавиньи… Где-то Кис слышал эту фамилию. Может, какой министр французский? Нет, это что-то другое, причем совсем свежее…

– Нет, месье, – донеслось из селектора через несколько минут, – ни технолог, ни юротдел не организовывали никакой экскурсии для господина Левикова…

Ша-винь-и…

– Шавиньи – это ваш адвокат?

– Да, начальник нашего юридического отдела. Был…

– Несчастный случай!.. Это он упал со скалы в замке маркиза де Сада, верно?

Ничего себе! Все неожиданно увязалось в один веник, как называл это Кис. Исчезновение Михаила, убийство Ларисы и «несчастный случай» с адвокатом Шавиньи. Что там решила полиция, Алексей не знал – но зато он знал теперь точно, что это не случай, хоть и «несчастный». Еще возле замка, рассматривая расщелину в крепостной стене, он заметил, что кладка фундамента в ней сохранилась. Невысоко, сантиметров на сорок, но все же. У барьера, даже совсем маленького, имеется чисто психологическое свойство предохранять стоящего за ним человека от высотного головокружения. Чтобы через него все-таки упасть нормальному, не страдающему боязнью высоты мужчине, нужно было либо прилично надраться, либо получить дополнительную энергию – в виде толчка в спину, к примеру… Но боящиеся высоты люди не подходят к краю скалы, да еще в темноте…

Признаться, дух у него захватило. Он всегда стыдился своего энтузиазма, который пламенно обуревал его при столкновении со сложными делами: у людей несчастье, а он, можно сказать, радуется… Он стыдился, да, но неизменно загорался. Тем самым пламенным энтузиазмом, будь он неладен.

– Значит, так, – напористо заговорил он, и Жак едва поспевал переводить, – ваш изобретатель пропал. Кто-то его заманил в поездку от имени вашей фирмы. C вашим адвокатом происходит несчастный случай. А ваш главный технолог – он как, еще жив?

Заместитель директора уставился на Алексея в полном изумлении. Он не врубился.