Евгений Сухов - Разборки авторитетов Страница 19

Все это вспомнилось Модесту мгновенно. И когда Варяг потянулся к настольной лампе, чтобы прибавить света, Модест невольно отодвинулся, подумав, что тот решил испытать на прочность дорогую антикварную вещь. Артист инстинктивно втянул голову в плечи, представив, как тяжелая бронза с хрустом проломит ему темя.

– Да, Варяг, ты прав. Переходим к делу. Ты угадал. Конечно же, я прилетел к тебе не просто так… Я хочу вызвать тебя на откровенность.

– В чем дело? Выкладывай! Не ходи вокруг да около. Когда мы с тобой чалились, ты был менее осторожен.

– Тогда позволь спросить: ты по-прежнему вор?

Владислав всегда гордился званием законника. Ощущать себя вором ему не мешала ни внешность преуспевающего бизнесмена, ни знание иностранных языков, ни светский образ жизни, который он вел последние годы. Находясь вдали от России, он продолжал жить не по писаным законам, а по понятиям, выработанным многими поколениями зэков. На Руси нечто подобное называлось «жить по правде», «жить по-людски».

Теперь уже и в самом деле Варяг большим усилием воли подавил в себе желание хлестким ударом скинуть Модеста с мягкого кресла на жесткий пол. Несколько лет назад за подобный вопрос любой из зэков поплатился бы жизнью. Неужели сейчас он вынужден выслушивать это от бывшего подельника?

Владислав нахмурился, а потом жестко ответил:

– Был и остаюсь. Или у тебя есть повод сомневаться? – Теперь в его голосе сквозила неприкрытая угроза.

– Варяг, ты слишком далеко живешь от дома, и нам показалось, что ты все меньше интересуешься нашими российскими делами. А может, тебя устраивает твое нынешнее состояние? Может, тебе спокойнее жить на вольных хлебах добропорядочным коммерсантом, а не вором в законе?

За отступничество от воровской идеи полагалось немедленное развенчание, и сход мог приговорить бывшего законного к высшей мере. Смерти Варяг не боялся никогда – он понимал, что это всего лишь возвращение в небытие, откуда он был вырван волей случая. Гораздо страшнее было другое – стать обесчещенным. Но за что? За то, что даже вдали от России он старался жить по понятиям, как мог помогал русским эмигрантам, опекал их и предоставлял свое покровительство, ежемесячно отправлял на зоны грев?

– Ты приехал ко мне, чтобы в чем-то упрекнуть меня?

– Нет, Варяг. Не упрекнуть, спросить. Чересчур вольготно ты живешь. Братва любопытствует. Поясни, ты отдалился от пацанов, от России?

– А скажи мне, Модест, сам-то ты близко от России? Или Израиль уже стал ее частью? А насколько интересуются российскими делами пацаны, осевшие в Европе? А интересуют ли российские дела тех, кто беспредельничает сейчас, живя в самой России? Тех, кто убил Седого? Ответь мне на все эти вопросы, Модест. И скажи, зачем ты пожаловал ко мне?

Артист выдержал тяжелый взгляд Варяга и сухо ответил:

– А прилетел я, Варяг, за тем, чтобы пригласить на сход.

Кончиками пальцев Варяг коснулся гладко выбритого подбородка.

– Теперь понимаю.

Он мог привести немало примеров, когда приглашенные на сход пускали себе пулю в лоб в присутствии десятков свидетелей. Воровской сходняк – это высший арбитраж, и апеллировать на его решение можно только к господу богу.

– Ты можешь отказаться. – Голос Артиста стал немного мягче. – Я попробую разъяснить братве, что ты стал другим. Думаю, они должны понять…

– Ты это кому говоришь, Артист? – оборвал его Владислав. – Давай кончать базар. Если братва хочет, чтобы я пояснил, что я все тот же, я готов. Ты меня прекрасно знаешь.

– Я тебя знаю и готов верить. Ты всегда был правильным вором.

– Где будет сход? В России?

– Нет, сейчас там собираться небезопасно – менты стали поднимать головы. Как и прошлый раз, общий сходняк будет за границей, в Вене.

– Когда?

– Завтра, Варяг. Завтра.

– Что ж, завтра так завтра.

Они помолчали. Разговор закончился. Артист хотел было подняться, но Варяг спросил:

– Артист, ты можешь ответить еще на один вопрос? Как вы меня нашли?

Модест на мгновение задумался, а потом сказал:

– Это нетрудно было сделать. Ты слишком заметен, Варяг. Тебя не нужно искать. – Модест хмыкнул. – Европа для тебя слишком мала, и этот вариант мы отбросили сразу. Да и Америка не так велика. Мы не знали, под какой фамилией ты живешь, но что со временем где-нибудь проявишь себя, в этом не сомневался никто. Когда пресса стала писать о том, что в Сан-Франциско открылась фирма, во главе которой стоит русский бизнесмен, а итальяшки неожиданно для многих уступили лучшие места какому-то русскому, да к тому же посодействовали ему в строительстве дорогой гостиницы, мы решили, что так развернуться мог только такой человек, как ты. Ты выдал себя с головой, Варяг, ибо слишком масштабными были операции, которые ты проводил, даже неважно, что это было – торговля зерном, нефтью или лесом. Твой почерк ни с чьим другим не перепутаешь. И еще – ты стал фигурой в деловых кругах, и о тебе заговорили как об удачливом бизнесмене. Варяг, твои таланты выдают тебя с головой.

Эти слова вызвали у Владислава улыбку.

– Может быть, ты и прав. С головой у нас, у русских, вечно проблемы.

– Да и не только у русских, – засмеялся Артист, поднимаясь. – Ну ладно, я в гостиницу. Завтра утром в семь заеду. И полетим мы с тобой слушать «Сказки венского леса». Наш самолет вылетает в девять с копейками.

Варяг проводил Артиста до ворот. Пожал руку и пожелал ему приятно провести вечер в Сан-Франциско.

На следующее утро – еще шести не было – Сержант подъехал на машине к ближайшему перекрестку, откуда хорошо просматривался дом Варяга, и, поставив машину среди развесистых кустов, заглушил мотор. Он прекрасно понимал, что если в ближайшие день-два не сможет ликвидировать Варяга, то его самого вычислят и обложат со всех сторон. С гвардейцами мистера Игнатова шутки плохи.

В этот день Сержант решил дождаться Варяга во что бы то ни стало. Сказав «а», говори «б», максимально сократив паузу, – это был его принцип. Не будет же Варяг безвылазно сидеть у себя на вилле, размышлял Сержант, когда-никогда появится. Пистолет с лазерным прицелом он держал наготове. Отличная машина! Наводишь невидимый луч, как только появляется на лбу красная точка – нажимай на спусковой крючок – и прощай, семья!

Когда спустя час к вилле подкатил роскошный темно-вишневый «Додж», Сержант напрягся.

Из машины выбрался амбал в светлом костюме и направился к воротам. Позвонил. И тут же вернулся назад. Сержант замер в ожидании. Через минуту из калитки вышел крепкий парень, видимо, охранник. Внимательно осмотрел улицу и, не заметив ничего подозрительного, подал знак.

Появился Варяг с чемоданчиком в руке. Поздоровался с владельцем «Доджа».

Пора! – подумал Сержант. Огляделся. Поблизости ни одной машины. Придется и второго уложить. Чтобы не догнал в случае чего.

А Варяг что-то объяснял амбалу, укладывая чемоданчик в багажник. Сержант, не выходя из машины, прицелился. Он уже видел затылок Варяга и понимал, что жить тому осталось всего ничего. Нужно лишь плавно нажать на спусковой крючок и… В это мгновение из-за поворота на большой скорости вылетел огромный фургон, на какое-то время скрыв из поля зрения и вишневый «Додж», и двоих его пассажиров.

Идиот! Надо было стрелять, а он все целился, чтобы был верняк.

Когда фургон проехал мимо Сержанта, стало ясно, что операция сорвалась. «Додж», набирая скорость, увозил Варяга в сторону автострады.

Сержант включил зажигание и поехал следом, стараясь держать дистанцию. Когда выехали на автостраду, спустя пять минут он догадался, что Варяг с приятелем спешат в аэропорт. Все правильно, а иначе зачем у него с собой чемодан, подумал Сержант. Теперь можно не торопиться и сбросить скорость.

В аэропорту выяснить, что парочка держит путь в Вену, трудов не составило.

А Варяг так и не узнал, что смерть опять обошла его стороной.

Глава 19

Воровской сход – это всегда чрезвычайное событие. К нему готовятся основательно. Созывается сход не часто, а именно тогда, когда назревшие вопросы переваливают через край и ничего другого не остается, как выносить проблемы на суд людей.

Воровской сходняк – то же самое, что партийный съезд. Это последняя инстанция, это высший орган правления.

Решения схода для всей воровской братии являются такими же неукоснительными, как для простых смертных божья воля.

Еще совсем недавно сходняк старались подогнать к юбилеям или к важным датам. В это время можно было расслабиться в обществе девочек и залечить израненную душу в длительных и жарких разговорах. В уютных залах ресторанов под бодрящую музыку джазовых молодцев решались задачи, которые по масштабу ничем не отличались от планов правительства. Решалась судьба общака, поминались добрым словом усопшие и делились территории развенчанных или почивших воров.

Следуя традициям воровского братства, законные съезжались и на похороны к почившему авторитету, где ушедшим в небытие старались отыскать достойную замену. Слезы печали после коронации не казались такими горькими.