Наталья Александрова - Розы для киллера Страница 19

— По-прежнему ничего.

— У почтового ящика тоже глухо, — сказал, не дожидаясь вопроса, третий участник разговора.

— Что значит — глухо? Вообще никто не подходит?

— Подходят, письма опускают, но никто их не забирает, а нас ведь интересует тот, кто эти письма получает.

Значит, письма вообще никто не вынимает? Ведь из каждого ящика почту должны два раза в день вынимать. Сейчас время не то, но хоть раз в три дня-то должны забирать, а то ящик переполнится! Значит, ящик этот лишний, почтовым ведомством неучтенный, а раз из него письма наружу не валятся — значит, кто-то их периодически забирает. Следим за ящиком в четыре глаза. Во дворе тоже посматривать надо, но там мы вряд ли кого дождемся: парень лег на дно, особенно когда про убийство Егорыча узнал. Но исполнитель этого может не знать, раз он денежки от шефа не получил, то к почтовому ящику раньше или позже может выйти.

Дмитрий Дмитриевич подъехал к ящику на улице Комсомола и внимательно огляделся. Место людное, народа всегда очень много, тут и трамвайная остановка, и магазины… трудно проверить, сколько человек ведет наружное наблюдение. Главное — вынуть письма быстро и с уверенным видом, привлекая как можно меньше внимания. Дмитрий Дмитриевич мысленно перекрестился и вышел из машины.

Утром он долго раздумывал, есть ли смысл ехать за письмом после ошибки на Васильевском. После того как в криминальных новостях показали два трупа в квартире на Семнадцатой линии и они с женой узнали, кого убили по ошибке, в доме разразился жуткий скандал. Марья Дмитриевна вышла из себя и кричала, что она и так делает всю самую трудную и опасную работу, а он не мог даже как следует выяснить, с кем еще может встречаться мордатый любовник Белой Галины. Дмитрий Дмитриевич понимал, что опять вышла досадная случайность, но не слишком ли много таких случайностей? — задавала вопрос Марья Дмитриевна. У профессионалов случайностей быть не может.

И теперь из-за его неумелой подготовки они могут вообще лишиться заказов. Дмитрий Дмитриевич страшно оскорбился, ему стало плохо. Марья Дмитриевна расстроилась, утешала его, даже просила прощения. Они помирились, но в душе Дмитрия Дмитриевича остался неприятный осадок. В глубине души он понимал, что жена права, что стал стар и негоден для такой работы. Но киллеры на покой не уходят, не та профессия.

Дмитрий Дмитриевич не спал ночь и с утру решил наведаться к почтовому ящику. Он подумал, что могут передать дополнительные инструкции или уточнение по последнему заказу, и поехал на улицу Комсомола. Если бы он посоветовался с женой, то она бы его никуда не пустила. Но Марья Дмитриевна с утра пораньше ушла на рынок, а это дело долгое, поэтому муж был предоставлен самому себе.

Теперь, подходя к ящику, он почувствовал, что делает это зря. Его многолетнее чутье предсказывало опасность. Но он вспомнил вчерашний скандал, какими несправедливыми словами бросалась в него жена, и решил все же вытащить письма, ведь это был последний шанс связаться с работодателем. Киллер следил за улицей боковым зрением, стараясь не выдать внешне своего беспокойства. Он пристегнул к ящику холщовый баул, повернул в скважине ключ, письма посыпались в мешок, и тут же он почувствовал левым боком жесткое прикосновение револьверного ствола.

— Не делай резких движений, — тихо сказал ему незнакомый голос.

Дмитрий Дмитриевич был профессионалом, резких движений не делал. Скосив глаза вправо и влево, он убедился, что врагов двое, взяли они его профессионально и вырваться ему, по крайней мере сейчас, не удастся. Он попробовал другой ход:

— В чем дело,, молодые люди? Это что, грабеж? Я сотрудник девятого отделения связи. Вынимаю письма. Что вам нужно?

Он говорил достаточно громко, надеясь привлечь внимание прохожих, но не переходя на крик, чтобы те, психанув, не пристрелили его. Но ребята попались с крепкими нервами. Один сказал ему вполголоса:

— Еще пикнешь, пристрелю. Медленно, без лишних движений, иди к своей машине.

Они взяли у киллера ключи, открыли машину и осмотрели. Затем один из них сел за руль, второй вместе с Дмитрием Дмитриевичем — на заднее сиденье. Револьвер он постоянно держал в руке, прижав его ствол к боку своего соседа. Прежде чем завести машину, водитель вынул из кармана мобильный телефон и набрал номер. Дождавшись ответа; он сказал:

— Учитель, мы взяли исполнителя. Да, я уверен, что это киллер — реакции, поведение. На заказчика он нас выведет. Везем его в Центр — у нас кто угодно заговорит. Сюй Дэ останется следить за второй точкой.

Машина выехала на Литейный мост, двигаясь в направлении центра города. Дмитрий Дмитриевич искоса наблюдал за своим соседом, выжидая, когда у того притупится внимание или что-нибудь его отвлечет. Киллер понимал, что, если он не сможет сбежать в дороге, другого случая у него не будет, и он умрет под пытками — ему приходилось слышать много страшного о китайской группировке, в чьи руки он попал.

Примерно на середине моста машина, за которой они ехали, неожиданно резко затормозила. Дистанция между машинами была небольшая, и водитель, чертыхнувшись, ударил по тормозам и одновременно резко крутанул руль. Машину занесло, китайца с револьвером бросило лицом на спинку сиденья, и киллер, воспользовавшись замешательством, ударил его в висок и тут же вырвал из его руки револьвер. Направив револьвер в затылок водителю, он распахнул свободной рукой дверцу и выкинул своего соседа из машины. Тело покатилось по асфальту, и через секунду, страшно взвизгнув тормозами, на него налетел ехавший сзади «мерседес».

Водитель почти уже справился с управлением, но, увидев, что произошло у него за спиной, резко крутанул руль, чтобы лишить киллера равновесия.

— Кончай фокусы! — заорал Дмитрий Дмитриевич. — Выровняй машину, сволочь, или застрелю!

— Не застрелишь, — с холодной злостью ответил китаец, — не застрелишь, побоишься разбиться!

Машина выписывала чудовищный зигзаг, сзади, бешено сигналя, скапливались другие автомобили, хозяин «мерседеса» выскочил из своей «пятисотки» и, виртуозно ругаясь, наклонился над сбитым китайцем. Дмитрий Дмитриевич, взвесив обстановку, ударил водителя рукояткой револьвера в висок и, сгруппировавшись, выскочил из машины и покатился по дорожному покрытию. Краем глаза он увидел, как «Жигули» с оглушенным водителем врезались в перила моста и, проломив их, по смертельной кривой полетели в Неву.

Погасив скорость, киллер вскочил на ноги. Он с трудом верил своему везению: он жив и все кости целы. В его возрасте это было просто чудо. Он медленно пошел по мосту в ту сторону, где образовалась пробка и лежал сбитый «мерседесом» китаец. Ему хотелось убедиться, что китаец погиб и не осталось никого, кто знает киллера в лицо. Поравнявшись с группой людей, столпившихся возле неподвижно лежащего тела, он выглянул из-за спин праздных зевак и увидел, что глаза китайца открыты. Эти глаза искали убийцу, и они нашли его. Два человека встретились взглядами, и в ту же секунду тяжело раненный китаец, собрав последние силы, вскинул руку. Маленький предмет, сверкнув серебристой молнией, просвистел в воздухе и вонзился между глаз Дмитрия Дмитриевича. Старый киллер рухнул на асфальт как подкошенный.

Свидетели происшествия ахнули и подбежали к лежащему на мосту худощавому мужчине. Он был мертв. В его переносицу глубоко вонзилась остро заточенная стальная звезда.

Приглашенные на инсталляцию начали съезжаться к семи. В дверях их встречала Аделаида, ее было много — и фигуры, и смеха, и темно-серого платья. Напоминала Аделаида африканскую бегемотицу Жужу, что выступает сейчас в Санкт-Петербургском цирке. Каждого входящего она одаряла комплиментом в стиле клуба «Хали-Гали».

Владимир Иванович, услышав комплимент, украдкой поморщился, потому как в ночном клубе «Хали-Гали» царили грубые нравы, а он, как было сказано выше, не любил ненормативной лексики. Но, судя по тому, что Аделаида никогда ничего не делала просто так, ее поведение входило в инсталляцию.

Огорошенные комплиментами гости входили в полутемное помещение, напоминающее не то огромный сенной сарай, не то гараж на двести подержанных машин. Вдоль всего помещения была проложена ржавая канализационная труба с просверленными в самых неожиданных местах отверстиями. Из отверстий светили лампочки, такие же лампочки были местами прикручены к трубе снаружи. У дальнего конца трубы стоял в величественной позе автор инсталляции с женой. Жена была молода и очаровательна, но ее несколько портил наголо выбритый и подкрашенный синей краской череп. Рядом с автором ошивался Бультерьерский и что-то ему временами нашептывал на ухо. Владимир Иванович шел вдоль трубы в поисках обещанного шампанского. Навстречу ему попался Валидолов, придерживающий за плечико молодого, подающего надежды скульптора Лохнесского и что-то ему горячо внушавший. В свободной руке Валидолов держал пластиковый стаканчик, значит, шампанское все-таки было. Увидев Пятакова, он непостижимым образом нашел еще одну свободную руку и радостно притянул Владимира Ивановича к себе и продолжил с невероятным энтузиазмом свою речь: