Сергей Трахименок - Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы] Страница 21

— Позвоню Коржу, — сказал Денисов Кроеву.

Следователь пожал плечами. Что может сделать какой-то Корж в такой ситуации?

Спустя полчаса Денисов знакомил своего начальника с Кроевым.

— Молодое пополнение? — спросил Корж. — В наш надзорный орган. Не жалеешь, что в Кедровку попал?

— Нет, — соврал Кроев.

— Правильно. Начинать надо на периферии: самостоятельности больше. — И Корж доверительно и ободряюще подмигнул Кроеву, подмигнул так, будто знал, что творится у следователя на душе.

Потом Корж сел за стол и стал слушать Денисова.

— Стоп, — сказал он через несколько минут, — я его не видел еще, но знаю о нем больше, чем ты на момент беседы. Однако даже этого мало, чтобы его разговорить или на чем-нибудь сыграть. Если взялся беседовать с человеком, который по каким-то причинам не хочет с тобой разговаривать, — узнай о нем как можно больше. Может, что и сгодится. Где его задержали? Кто его знает? Ты выяснил, есть ли у нас его корешки? Кедровка — не Н-ск, на четырех железных дорогах не стоит, чтобы в ней оказаться проездом. Так?

— Так, — ответил Денисов, — задержали его у деда Згурского.

— Вот видишь, уже теплее. У Згурского сын в колонии. Федька, так?

— Так, — промямлил Денисов.

— Привет он, наверное, деду привез от Федьки да отдохнуть заодно решил в глуши, не зная, что у нас участковые не то, что в Н-ске, обо всем знают больше, чем все о себе.

— Но Згурский может не знать его настоящую фамилию. Тот тертый калач, так он деду и открылся.

— А нам и не нужен Згурский, не нужен, приглашай задержанного.

Дежурный вновь привел неизвестного. Корж указал ему на стул, а сам стал набрасывать что-то на листе бумаги, вложенном в картонную папку. Кроев и Денисов молчали. А Корж продолжал строчить, изредка поглядывая на задержанного. Во всей его фигуре чувствовался хозяин положения. Вот сейчас он допишет… вот сейчас. Но Корж продолжал черкать бумагу, казалось, совсем забыв о задержанном, и тот стал нервничать.

«Да, — подумал Кроев, — игра с Коржом для бродяги будет не из приятных». Стопроцентная уверенность в себе начальника Кедровского угрозыска не оставляла задержанному шансов на выигрыш.

Наконец Корж закончил свои упражнения с листом бумаги и обратился к неизвестному, как бы мимоходом, будто тот для него не представлял никакого интереса:

— Ну что, Колёк, не узнаешь меня?

Колёк заерзал на стуле, видимо, напрягая память, но, ничего не вспомнив, промолчал.

— К деду зачем заявился? — спросил Корж, как будто все вопросы уже были решены. — Привет от Федьки привез? Так?

— Нет, — ответил было задержанный, — я…

Но Корж не дал ему договорить.

— Коля, — сказал он, заглянув в какую-то папку и пробежав глазами по несуществующим строчкам, — тебе уже сорок два, а ты все еще дурака валяешь. Сорок два, я не ошибся?

— Не ошибся, — ответил обескураженный Коля, при этом открыв рот. Впрочем, рот открыли и Кроев с Денисовым, не понявшие, откуда Корж мог знать точный возраст Колька.

— Вот, сорок два, — продолжал Корж, — а ты все еще легавым мстить собираешься. Или уже все отомстил?

— Будем скромными, — сказал Колёк, приосаниваясь.

Но Корж не дал ему войти в роль.

— Ну, разумеется, — оборвал он бродягу, — ты надеешься дурака повалять и в спецприемник бродягой уйти. Не получится, Колёк, не получится. У нас тут преступленьице одно висит вторую неделю, и кажется мне, что ты с одного боку к нему причастен. А?

— Не выйдет, начальник, — ответил побледневший Колёк, я в Кедровку позавчера приехал.

— А это нужно проверить, — ехидно проронил Корж.

— Вот вы и проверяйте, — ответил задержанный.

— Проверим, проверим, — усмехнулся Корж и протянул ему лист бумаги:

— На имя начальника райотдела от такого-то, ну да ты знаешь как, не первый раз пишешь и поточнее, когда прибыл, к кому, зачем, а мы проверим…

Задержанный взял бумагу и ручку, посмотрел на Коржа, но тот снова начал что-то набрасывать на листе бумаги, словно не сомневался, что Колёк напишет объяснение.

И Колёк сломался. Он посопел для приличия некоторое время и вывел первую строчку. Минут через пятнадцать Корж взял у него лист, посмотрел небрежно и позвонил дежурному.

Когда задержанного увели, Корж передал объяснительную Денисову.

— Все это ты мог сделать сам, если бы немного подумал и правильно оценил задержанного, — сказал он.

— Все понял, — ответил Денисов, — кроме Колька и возраста.

Корж усмехнулся:

— И возраст, и имя можно было узнать, посмотрев на его руки: на пальцах левой руки у него «Коля» выколото, а на правой — год рождения. Вот у тебя шрам на запястье. Ты о нем помнишь? То-то. Но не это главное. На предплечьях у него уж больно крупно 3ЛO наколото. Ты знаешь, что означает это: угрозу, за все, дескать, лягавым отомщу. Надпись такую накалывают в зоне. И чаще всего делают ее не те, кто лягавым мстить собирается, — такие афиш не любят, а те, кто строят из себя отпетых, а на самом деле отпетых побаиваются. Вот это ты должен был заметить, это главное, это черта характера, если не весь характер человека, который выдает себя за матерого преступника, а на самом деле является сявкой. Отсюда и надо было плясать. И если бы ты разобрался в этом сам, не было бы нужды меня приглашать. Сколько раз зарекался проводить отпуск дома.

Он пожал руки Кроеву и Денисову и недовольный ушел домой.

— Ну как? — спросил Денисов Кроева.

— Случайность, — ответил тот.

— Случайность, — изрек Денисов, подняв вверх указательный палец, — в розыске — проявление закономерности.

Из услышанного Кроев понял, что опер цитирует своего начальника.

Начальство, усевшись в автомобили, уехало к коровнику и там о чем-то спорило.

«Что они там не поделили?» — думал Кроев, выглядывая в окно.

Тут появился Корж и прервал его размышления. Он уселся на лавку и, роясь в карманах пальто, продолжил прерванный разговор:

— В сгоревшем коровнике уже третий год по ночам никто не дежурил, все говорят о нехватке людей. Это обстоятельство, разумеется, подтверждает и совхозное начальство. Таким образом, прорисовывается чистейшая халатность. Но халатность любому начальству, как нож в сердце, и оно безапелляционно заявляет твоему шефу, да и моему тоже, что это дело рук так называемых супостатов. И в доказательство этого вспоминают разговоры двухгодичной давности о «красном петухе». Но все это, конечно, ерунда. Все проще. В коровнике стоит большой ларь с комбикормом…

— Ну и что! — спросил Кроев.

— Ну, Саша, — удивился Корж. — Ты не первый день в районе, знать должен обстановку с кормами. Ларь этот закрывается на висячий замок, а ключ имеет только завфермой. Это ей так кажется, а на самом деле каждый уважающий себя скотник имеет свой самодельный ключ, а не уважающие себя открывают замок гвоздем или согнутым электродом, открывают и берут корм. Причем не всегда домой, чаще всего своей группе совхозных коров. Сам понимаешь, с кормами тяжело и комбикорм получают по норме, через весы. Так вот, изъятия производят ночью, во время дежурства. Представь себе, что скотник из другого коровника прибежал туда ночью и впопыхах окурок оставил… Это самая вероятная версия.

Корж посмотрел на свои руки, увидел в них пачку сигарет, закурил и продолжил:

— Ночью на ферме было двое: скотник Тропин, первый заметивший огонь, и телятница, ее сейчас Глинков устанавливает. С Тропиным я мимоходом поговорил — темный он. Говорит, что увидел огонь и поехал в село. В коровник, дескать, не заходил. Клянется, что про ларь ничего не знает. Вранье это. Об этом ларе все отделение знает, а он слыхом не слыхивал. Вообще он фигура интересная, из «ортодоксов». Если уж упрется во что-нибудь — не сдвинешь. Судим был по двести шестой, наказание в колонии отбывал, так что кое-какое стационарное образование получил. Попивает, иногда крепко… Смекаешь, какой оппонент тебе в скором времени достанется. С ним повозиться придется. У меня чутье на эти вещи. Не чист он в этом деле, не хочу сказать, что он поджег, но о чем-то существенном умалчивает — точно…

Я бы на твоем месте прямо сейчас бы Тропина допросил. Первый мой наставник — Патрушев Николай — классный опер был. Так он всегда говорил, чем ближе по времени очевидец к происшествию, тем больше правды в его показаниях. Человек — существо саморегулирующееся. Он в уме свои поступки так отмотивирует, так оправдает, так залижет — зацепиться не за что будет.

— Шеф сказал, — промямлил в ответ Кроев, — начнем с осмотра.

— На шефа надейся, — ответил Корж, — а сам дело веди. Не прав твой шеф. Пожар может быть как непосредственно преступлением, так и средством сокрытия следов преступления. Поэтому на один осмотр надеяться нельзя, вдруг он ничего не даст. Есть у меня печальный опыт еще по Н-ску. Загорелся в пригороде дом. Приехали мы туда, осмотрели место происшествия, останки хозяина в доме нашли. Ну, как водится, окружение опросили на скорую руку, труп на экспертизу направили. Через месяц следователю заключение приходит: сгорел заживо — это подтверждается наличием в крови стойких соединений с окисью углерода.