Пьер Немур - Пусть проигравший плачет Страница 28

— Да, мне тоже очень хочется это сделать, — проворчал Локар, пока они устраивались за столиком в баре. — Я имел глупость вам противоречить, хотя именно я нашел эту штуку с карточкой «Дайнерс клаб», которая подтверждает все ваши слова. Но, тем не менее, кое-что я никак не пойму.

— Что?

— Ну, например, как они ушли, эти убийцы, которые напали на меня прошлой ночью? Они ушли не пешком, у них была машина. Значит, должен быть кто-то, кто поджидал их здесь.

— Наверняка. С самого начала Макс де Руйе тщательно изучил местность, сделав второй ключ от решетки, что совсем не трудно. Он хорошо знал, что в случае какой-то передряги полиция перекроет выезды, но не подумает об этом маленьком служебном выходе.

— Да. Но этой ночью их сопровождал не Макс де Руйе, который давно в больнице.

— Это точно. Потому возникает вопрос о сообщнике, которого мы пока не знаем.

— И это не единственный вопрос. Поверьте мне. Я умею смотреть по сторонам и немного разбираюсь в драках. Ну, ладно! Я продолжаю утверждать, что парень, получивший пулю от Рене, был не в состоянии вылететь обратно на самолете. Или, по меньшей мере, им пришлось бы грузить его на носилках.

— Знаю… — задумчиво протянул Шабернак. — Это невозможно объяснить.

Он долгое время сохранял молчание и смотрел, не видя, на обычную космополитическую толпу, заполнявшую Орли и пульсировавшую в такт мелодичным объявлениям диктора аэропорта. Потом неожиданно сказал:

— У меня есть одна мысль. Покажите-ка мне эту кредитную карточку. Как его зовут, этого вашего субъекта? Леер… Людвиг Леер. Хорошо, подождите меня здесь или пойдемте вместе, но держитесь подальше.

— Что вы хотите сделать?

— Проверить версию, согласно которой ваши ночные клиенты спокойно улетели в Гамбург, и посмотреть, что здесь можно сделать.

В справочном бюро он провел добрых пять минут, детально изучая расписания большой группы авиакомпаний, летающих через Орли, а затем он решительными шагами направился к эскалатору, спустился в большой зал на первом этаже и двинулся к стойке компании «Люфтганза».

Девушка была белокурой и розовощекой, на вид лет двадцати пяти. Скромная прическа и форменный голубой жакет авиакомпании скрывали под натянутой блузкой массу интересных вещей.

Увидев, что к ней направляется элегантный посетитель, она инстинктивно поправила прическу. Для себя она тут же решила, что этот парижанин одевается в Лондоне и что одежда прекрасно подчеркивает его атлетическую и мужественную фигуру. Кроме того-, он был обладателем великолепной улыбки и в совершенстве говорил по-немецки.

— Фроляйн, — начал он таким теплым голосом, словно собирался немедленно предложить ей вступить в брак или, по крайней мере, лечь в постель, — я очень сожалею, что вынужден вас побеспокоить. Меня зовут Шабернак. Мэтр Шабернак. Я адвокат, вот моя визитная карточка.

Симпатичная девушка наверняка привыкла к знакам внимания со стороны мужчин. Тем не менее у нее был несколько неуверенный голос, когда она спросила:

— Что… что я могу для вас сделать, мэтр?

Он не торопился с ответом, беззастенчиво разглядывая ее блузку, под которой гордо торчали крепкие груди, и линию бедер, часть которой мог увидеть через стойку. Совершенно ясно, что дальше он мог проэкстраполировать. Она почувствовала, что краснеет от смущения и удовольствия.

— Видите ли, — сказал он наконец, неторопливо снимая одну перчатку. — Я вернулся сегодня утром после отдыха в горах. Заехал к себе в бюро, и секретарша сказала, что трое моих немецких клиентов были вчера в Париже проездом и хотели со мной встретиться. Так получилось, что мы с ними разминулись.

У него был очень удрученный вид. Большие, как блюдца, голубые глаза выражали ему полное сочувствие. В семи или восьми метрах от них Фернан Локар с восхищением наблюдал за исполняемым номером.

— Я думаю, фроляйн, что вы могли бы мне подсказать, улетели они или остались в Париже. Может быть, вы могли бы заглянуть в ваши записи…

Она потупила глазки и проворковала:

— Это не совсем по правилам…

— О! Это не так важно… И потом, вы так прекрасны и кажетесь такой милой…

Она вздохнула, побежденная, и направилась к полке с документами.

— Да, у вас есть шансы это узнать, — сказала она. — Мы сохраняем записи в Орли сорок восемь часов, а затем отправляем в наше городское агентство. Так, вчера… рейс 265. Как зовут ваших друзей?

— Для начала поищите герра Леера, Людвига Леера…

Ярко-красный ноготь прошелся вдоль списка пассажиров и остановился против одной из фамилий.

— Герр Леер. Да, действительно, — кивнула она. — Он летел транзитом и должен был вернуться сегодня утром в Кельн.

Она занялась другим списком.

— Странно… Он не улетел.

— О!.. — воскликнул Шабернак. — Это значит, что не встретившись со мной вчера вечером, он решил остаться в Париже. Прекрасно! Я уверен, что он позвонит сегодня после обеда. Но… он же был не один. Его спутники должны были остаться вместе с ним.

Девушка, горя желанием помочь такому симпатичному молодому человеку, внимательно сравнила оба списка.

— Было трое транзитных пассажиров, летевших из Гамбурга в Кельн, — сказала она. — Это довольно необычно — ведь у нас есть прямой рейс между этими городами. Видимо, они не хотели терять время и решили провести вечер с вами, а утром оказаться в Кельне.

— А его спутники, они тоже остались?

— Я не знаю, были ли они его спутниками, — сказала она, улыбаясь. — В списке пассажиров ничего об этом нет. Все, что я могу сказать — что тремя транзитными пассажирами в Кельн были: герр Леер, герр Дженаузо и герр Вениг.

— Да, да, совершенно верно, это они, — воскликнул Гедеон Шабернак. — Дженаузо и Вениг. Они тоже остались в Париже?

— О, нет. Они улетели сегодня утром в Кельн, как и планировали.

— Да, я понимаю. Они не могли задержаться. В конце концов ничего не потеряно, так как герр Леер все еще в Париже. Ах! Как я вам признателен, фроляйн! Фроляйн?..

— Люшке. Ильза Люшке, — ответила она замирающим голосом, томно глядя на него.

Он решил быть с ней ласковым.

— Ах, Ильза, — сказал он. — Если бы вы разрешили мне как-нибудь позвонить вам…

Она торопливо протянула ему маленькую визитную карточку компании с номером телефона.

— Вы были совершенно правы, старина, — заявил Гедеон Шабернак Игроку несколько минут спустя, когда они встретились на автостоянке. — Ваш друг Леер, которому наверняка крепко досталось от пули Рене, остался в Париже. А кроме того, у меня теперь есть имена его компаньонов, это некий Дженаузо и некий Вениг.

Гедеон Шабернак был счастлив. Первый раз в своей жизни он вел настоящее детективное расследование и результат превзошел все ожидания. Он вступил в игру, сожалея, что не располагает возможностями полиции.

Игрок же совершенно не торжествовал. Он мрачно забился в свой угол.

— В любом случае, мы никуда не продвинулись. Все, что мы знаем, так это то, что нам на голову свалился еще один враг, тот неизвестный, который провожал наших убийц сегодня ночью, и еще один немец, находящийся в Париже, который не собирается носить благодарность нам в своем сердце. Следует ожидать, что эти друзья примчатся сюда, чтобы отомстить за него. Жаркое будет дело.

— Мы не будем совать обе ноги в один башмак, — заверил его адвокат. — Я сегодня же вечером подключу к этому делу моих знакомых в Гамбурге. Нужно узнать все об этих бандитах.

Локар ограничился тем, что хмыкнул.

— Во всяком случае, — сказал он, — за номер с охмурением этой девицы я снимаю перед вами шляпу. Я ничего не скажу Изабелле, но, на ее месте, я бы не был так спокоен.

Гедеон Шабернак расхохотался.

В половине восьмого он все еще был в своем кабинете на улице Варикур. Ему пришлось потратить несколько лишних часов на то, чтобы привести в порядок свои дела, из-за времени, потраченного на дела его будущей тещи.

Телефонистка на коммутаторе уже ушла. Он сам снял трубку, когда телефон зазвонил.

— Мэтр Шабернак у аппарата, — сказал он самым официальным тоном.

— Гедеон? Это Локар. Послушайте, нужно, чтобы вы срочно приехали.

— Куда?

— Ко мне, на улицу Инносан. Есть новости.

— Ладно. Я приеду через пятнадцать минут, — согласился адвокат.

Он не стал продолжать телефонный разговор с человеком, который был мало похож на обычных клиентов его конторы, собрал бумаги, вышел из кабинета, надел в холле свой непромокаемый плащ и почти сразу поймал такси.

Атмосфера на улице Инносан в восемь вечера за последний год существенно изменилась. Магазины оставались на своих прежних местах, как всегда в этот час их шторы были опущены, ставни закрыты. Оставались открытыми еще несколько кафе, из окон которых на темный тротуар падали прямоугольники света, но тем не менее сразу чувствовалось, что сегодня вечером ничего не произойдет и что эскадра тяжелых грузовиков и флотилия маленьких тележек не запрудит улицу, обреченную на тишину и молчание…