Пьер Немур - Пусть проигравший плачет Страница 29

Гедеон Шабернак расплатился с таксистом и толкнул дверь кафе «Фламбе». Там тоже что-то изменилось. Он не мог сказать, что именно, но это чувствовалось. Стены остались прежними, не изменились скамейки, отделанные красным пластиком, и длинный бар. Но запах табака остыл. Да, это было так: «Фламбе», старея, в конце концов стал напоминать старую хорошо обкуренную трубку, которую давно не курили.

И может быть, больше уже никогда не закурят.

Четверо коммерсантов играли в белот в углу возле окна, на котором, как и в прежние времена, можно было прочитать: «Вина и ликеры». Двое молодых людей что-то обсуждали возле стойки. Третий получал удовольствие от непременного электрического бильярда. В двух шагах от него, в углу сидела девица с панели, обычно неторопливо топтавшая тротуар перед окном кафе, которая зашла ненадолго погреться, перед тем как снова занять свой пост неподалеку.

Заметив адвоката, Фернан Локар положил руку на плечо миловидной девушки, которая мыла посуду в алюминиевой кухонной раковине, и сказал ей несколько слов на ухо. Она кивнула в знак согласия, хозяин скользнул к концу стойки и направился в глубину зала, сопровождаемый Гедеоном.

Там было пусто, если не считать одинокого мужчины, сидящего за столом с бутылкой «Чинзано». В глубине узкая винтовая лестница вела к туалетам и телефону. На какое-то мгновение Гедеон подумал о тех многочисленных сделках, которые заключались здесь между торговцами и их поставщиками и клиентами, о всех тех доверительных беседах, которые велись здесь между влюбленными в их самые счастливые часы, о всех тех более или менее аморальных соглашениях, которые здесь заключались, о безумных проектах, о расчетливых планах, о потрясающих партиях в покер…

При появлении двух мужчин со своего стула поднялся Крысенок. Его маленькое остренькое треугольное личико выражало нетерпение, что резко контрастировало с неподвижной маской Игрока.

— Говори, Медар, что ты хотел, — ободрил его Локар.

— Хорошо, — кивнул искусный пиротехник. — Вы помните, что прошлой ночью в Ранжис в тот самый момент, когда мы услышали звуки перестрелки, я хотел вам кое-что сказать, месье Гедеон?

Жених Изабеллы Пеллер нахмурил брови, пытаясь вспомнить.

— Да, — сказал он наконец. — Я вспоминаю. Вы стояли посреди центрального прохода павильона. Мне показалось, что вы рассматриваете повреждения, нанесенные взрывом бомбы, и вы задумались.

— Да, — сказал Крысенок, в восторге от того, что ему удалось привлечь внимание такого важного собеседника как месье Шабернак. — Но вы не совсем правы. Я рассматривал не контору, меня заинтересовал один тип. И я пытался вспомнить, где я его видел.

Шабернак наклонился вперед, внезапно весь подобравшись.

— Мужчина… из фирмы Пеллер?

Крысенок утвердительно кивнул головой.

— Совершенно верно, — сказал он. — Этот тип был одет в куртку и шляпу, в очках. Он занимался продажей.

— И где же вы его видели перед этим?

Медар Люркен ожидал этого момента для того, чтобы насладиться своим триумфом. Он специально подготовил этот эффект.

— Вы помните прошлую пятницу, тот день, когда я подложил мой маленький подарок в тачку Макса де Руйе? Хорошо! Мне пришлось тогда весь день следить за ним, не так ли?

— Да, действительно, мне говорили об этом.

— Так вот, около полудня я караулил перед бистро на улице Теодор-де-Банвий, в которое он зашел, и видел, как он вышел. Но он был не один. Его сопровождал этот малый. Они вместе сели в машину Макса, но этот тип поехал не очень далеко. Руйе высадил его возле станции метро Курсель.

Ну, я, конечно, не стал им заниматься — меня интересовал Макс. Но когда я снова увидел его той ночью в Ранжис, то его лицо показалось мне знакомым. У меня не очень хорошая память. Какое-то время я не мог его вспомнить. Однако потом, когда кончилась свалка у Игрока, это все не выходило у меня из головы.

И только сегодня после обеда я проснулся и вспомнил. Тут же я приехал сюда, чтобы рассказать все Локару.

— И ты чертовски хорошо сделал, — заверил его Фернан Локар.

Однако Гедеон Шабернак смотрел недоверчиво.

— Послушайте… Куртка, шляпа, очки. Но ведь это не кто иной, как Виктор Корню, доверенный человек Гюстава…

— А теперь Леонтины, — добавил Локар. — Это невероятно, вот все, что я могу сказать. Единственно только, что тогда это все объясняет. Корню работает с Пеллерами больше двадцати лет. Он в курсе всех торговых дел фирмы. Вполне возможно, что сунул свой нос и в остальное…

— Но мадам Пеллер доверяет только ему, — запротестовал Шабернак.

— И в том, что касается фруктов и овощей, она права, — возразил Локар. — Но кто может сказать, что происходит в душе у другого? Может быть, смерть Гюстава навела этого типа на некоторые мысли…

— Во всяком случае, — заключил адвокат, — нужно получить доказательства. Он встречался с Максом де Руйе. Если считать этот факт не подлежащим сомнению, то нужно действовать. Но прежде всего — поговорить с мадам Пеллер. Что вы думаете по этому поводу, Фернан?

В ходе этих богатых событиями дней связи между женихом Изабеллы Пеллер и тайным сообщником человека, который не успел стать его тестем, существенно окрепли. Фернан утвердительно кивнул.

— Я полностью полагаюсь на ваше мнение, — сказал он. — Но я бы предпочел не покидать немедленно мою конуру. Не хотели бы вы сделать это сами и предупредить меня, если будет принято какое-то решение?

— Договорились, — согласился Гедеон Шабернак. — Я позвоню вам сегодня вечером. Но, в любом случае, нужно действовать быстро. Немцы не будут сидеть сложа руки.

— Это именно то, чего я боюсь, — мрачно подтвердил Локар.

Глава двенадцатая

Виктор Корню, как и каждый вечер, в 23 часа 30 минут покинул свою квартиру в четырнадцатом районе Парижа неподалеку от улицы Алезия. Переезд Центрального рынка заставил его отказаться от метро и начать пользоваться автомашиной. Во всяком случае дорога не составляла для него больших проблем. Он быстро выезжал на кольцевой бульвар, а оттуда уже по автостраде добирался до Ранжис.

Через несколько мгновений за ним ловко пристроился «мустанг». Он следовал за его машиной на почтительном расстоянии, пока не втиснулся рядом на тротуар возле площади Шатийон, совершенно пустынной в этот час.

В первый момент Виктор Корню почувствовал лишь раздражение. Он не ощутил беспокойства, даже когда какая-то фигура вынырнула из-за большого автомобиля. Но в следующий момент доверенное лицо фирмы Пеллер понял всю серьезность ситуации: перед его ветровым стеклом появилась угрожающая физиономия Фернана Локара, дверца машины распахнулась.

Игрок не дал ему времени отреагировать, схватил за воротник и вытащил наружу.

— Давай немного пройдемся, Виктор, — сказал хозяин кафе, почти не разжимая губ. — Мы хотим немного поговорить с тобой.

— Но… моя машина… — попытался возразить Корню.

— Она может спокойно постоять там, где она стоит сейчас. В это время ты ничем не рискуешь. Давай, пошевеливайся!

— Но… моя работа… Я опоздаю.

— Ничего с тобой не случится, мой милый, — саркастически ухмыльнулся Локар. — Хозяйка предоставит тебе небольшой отпуск.

Пересадка в «мустанг» была осуществлена с такой быстротой, что даже внимательный наблюдатель ничего не заметил бы. Гедеон Шабернак тронулся с места, но путь оказался очень коротким. Он переехал площадь, немедленно повернул направо, а затем налево. В темной улице ближайшего предместья их ждал «бентли» Леонтины Пеллер.

В свете автомобильного плафона Виктор Корню выглядел мертвенно-бледным. Скорчившийся и испуганный, он являл собою жалкую фигуру. Он весь дрожал и машинальным движением, напоминавшим нервный тик, постоянно поправлял очки на своем носу.

Он присел на одно из откидных сидений. Локар, севший рядом с ним, не спускал с него глаз. На губах Гедеона Шабернака появилась улыбка. Происходящая сцена представлялась ему, который только на прошлой неделе был всего лишь мирным адвокатом по гражданским делам, весьма живописной. У него складывалось впечатление, что он играет в «Неподкупных».

Перед ним возвышались массивные плечи Бенджамина, мажордома, который при необходимости выполнял также функции шофера и телохранителя. Тот не поворачивал головы и, казалось, ничего не видел и не слышал.

Леонтина Пеллер сидела в заднем левом углу. Очень спокойная, выглядящая как светская дама, она молча курила. Она сидела, скрестив все еще великолепные ноги, и ее будущий зять не мог не восхититься элегантностью и представительностью этой женщины, способности которой адаптироваться к любым обстоятельствам были воистину потрясающими.

Сам он сидел на заднем сиденье рядом с ней, но наблюдал в основном за Корню, так как его в какой-то степени тревожила возможная реакция этого растерянного человека.