Виктория Платова - Хрустальная ловушка Страница 30

— Который час? — наконец-то догадалась спросить Ольга.

— Половина четвертого, кара.

Половина четвертого. Если ее нашли утром, значит, она была без сознания около двенадцати часов — это много даже для глубокого обморока.

— Я так долго не могла прийти в себя?

— Да нет, ты приходила в себя… На несколько минут. Потом тебя осмотрел врач.

— Врач?

— Конечно же, кара… Ты ведь столько времени провела в снегу. А здесь есть врачи, как ты сама понимаешь.

— Ну и что же сказал врач? — спросила Ольга, внутренне холодея.

— Все в порядке. Несколько синяков и ссадин, обожженная рука… — Марк сел рядом с ней на кровать и поцеловал обмотанную бинтом ладонь. — Шишка на голове. Ты все-таки ударилась.

Ольга поднесла руку к волосам и сразу же нащупала маленькую шишку у виска.

— Я чувствую себя нормально, — упрямо сказала она.

— И слава богу!

Марк снял телефонную трубку и попросил принести обед в коттедж. Только теперь Ольга поняла, что зверски проголодалась — ведь она не ела со вчерашнего дня. Но когда обед принесли, кусок не полез ей в горло: воспоминания о пещере вернулись, сдавили диафрагму и стали рвать грудь когтистыми безжалостными лапами.

Ольга снова заплакала, и снова Марку пришлось утешать ее. Инка наблюдала за всем происходящим с веселым одобрением. Пройдясь по комнате, она залезла в чемодан и достала оттуда еще не распечатанную бутылку мартини.

— Ну что, выпьем за счастливое избавление от напастей, а, родственнички? — И, не дожидаясь ответа, проворно разлила янтарную жидкость по стаканам. Марк наблюдал за ее манипуляциями со скрытым неодобрением. Но мартини все-таки взял.

— Я не буду, — жалобно сказала Ольга, — у меня голова болит.

У нее действительно болела голова. Боль — сначала неявная и нежная — становилась все ощутимее. Это страшно взволновало Марка.

— Я позвоню доктору, — сказал он.

— Нет, не надо! — Видеть лишних людей, терпеливо рассказывать им о своих болевых ощущениях было выше ее сил.

— Ну хорошо. Тогда съешь хоть что-нибудь.

— Не сейчас… Потом.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Инка взяла инициативу в свои руки. Налегая на мартини, она рассказала им несколько забавных историй из жизни «Розы ветров». За два дня она успела перезнакомиться с кучей народа, принять деятельное участие в утешении несчастной Натальи, осмотреть фронт работ горноспасателей и даже получить приглашение на участие в конкурсе "Мисс «Роза ветров».

— Это еще что такое? — удивилась Ольга.

— Конкурс красоты, Лелишна, конкурс красоты, на котором мне будет отведена главная роль. Ты, между прочим, тоже можешь поучаствовать.

— Интересно, в каком виде ты собираешься заездить? — ухмыльнулся Марк.

— Во всяком случае, купальник я прихватила, так что без Большой пальмовой ветви не останусь. Интересно, куда это запропастился наш бобыль-гитарист? Пора бы ему объявиться вместе с представителем закона, — вышесказанное относилось к ушедшему Ионе.

Не успела Инка произнести это, как в дверь раздался настойчивый стук.

— Кажется, к нам гости, — сказал Марк.

Он широко распахнул дверь, и комната сразу показалась тесной: туша гиппопотама, упакованная в пальто и шляпу, заняла в ней центральное место. Вошедший был один. Иона даже не посчитал нужным вернуться в коттедж.

Гиппопотам принес с собой целый букет запахов: они были резкими и слишком навязчивыми — поглощенная организмом дьявольская смесь самых разных спиртных напитков и сигарет, застенчивый пот и какой-то уж совсем вульгарный одеколон.

Инка даже присвистнула и начала бесцеремонно разглядывать рассадник запахов. Марк был куда более деликатен: он даже решился пожать руку гиппопотаму.

— Красинский, — коротко отрекомендовался Марк.

— Звягинцев. Пал Палыч, — кашлянув, сказал вошедший.

Осмотрев глазами комнату, он сразу же выдернул из обстановки кресло и плюхнулся в него. Кресло издало жалобный предсмертный писк.

— Ну? — спросил Звягинцев, уставясь на Марка. — Что такого случилось? Рассказывайте.

— Собственно, случилось не со мной, а с моей женой, — Марк не мог скрыть своего разочарования. — А вы, простите, и есть человек, отвечающий за безопасность?

— Вам корочки показать? — пробухтел Звягинцев.

— Думаю, обойдемся без формальностей, — сразу пошел на попятный Марк.

— Ну, рассказывайте, что стряслось.

Ольга добросовестно пересказала все то, что произошло с ней за последнюю ночь. По толстому бульдожьему лицу Звягинцева невозможно было определить, как он отнесся к изложенной Ольгой истории. Во всяком случае, скептическая улыбка ни разу не появилась на монументальном лице Звягинцева, и уже за одно это она была ему благодарна. В какой-то момент ей показалось, что он перестал слушать ее и переключился на что-то другое. И, проследив за Звягинцевым, она моментально нашла источник раздражения.

Поднос, стоящий на столике рядом с креслом.

На подносе стояли не тронутый Ольгой кофе, плетенка с ванильными булочками и молочник.

«Толстяк, похоже, страдает неумеренной страстью к еде», — с неожиданным раздражением подумала Ольга. И Звягинцев тотчас же подтвердил ее опасения.

— Вы позволите? — самым благодушным тоном сказал он, протягивая лапу к чашке с кофе.

— Конечно, — сказал Марк. — Извините, что сразу не предложили.

— Ничего.

— Может быть, мартини?

— Мартини? — округлил рот толстяк. — Вообще-то я при исполнении не употребляю, нам запрещено…

По тебе видно, как ты не употребляешь!

— ..но рюмашку, пожалуй, пропущу…

Засосав мартини, Звягинцев накинулся на ванильные булочки: они исчезали в его пасти с третьей космической скоростью.

— Значит, вы увидели семь трупов? — совершенно буднично спросил Звягинцев.

Ольга вздрогнула.

— Да…

— И все они были впаяны в лед, если я правильно понял.

— Да.

— В одном из них вы признали пропавшего Кирилла Позднякова.

— Я не признала… Дело в том, что я никогда его не видела. Должно быть, вы уже знаете. Мы приехали в «Розу ветров», когда он уже пропал. Я.., я видела его фотографию.

— Где вы видели его фотографию?

— Мне показала его знакомая. Фотография «Полароидом»…

— Какая знакомая?

— Я не знаю. Знаю только, что ее зовут Наташа.

— Все ясно. — Звягинцев шмыгнул носом, и на его лице появилось выражение обреченности. — Гражданка Запесоцкая Наталья Владиленовна. А почему она показала вам эту фотографию?

— Трудно сказать. Просто показала, и все. — Не станешь же объяснять этому немытому моржу, что женщина по имени Наталья была больна Кириллом, как только может быть больна немолодая женщина любовью.

— Значит, она показала вам фотографию, а вы запомнили лицо.

— Это было нетрудно. Он очень красивый человек… Был, — тотчас же поправилась Ольга.

— И вы утверждаете, что по фотографии опознали труп, находящийся в некой пещере?

Невозможно было придумать разговора глупее. Ольга устало махнула рукой.

— Да. Будем считать, что так.

— А остальные?

— Я не знаю, кто были остальные. Женщина и юноша, остальных я не разглядела. Не успела. У меня не хватило духу…

— Значит, вы обнаружили тела — и? — Звягинцев вопросительно посмотрел на Ольгу.

— А что бы вы сделали на моем месте?

«Ничего бы ты не сделал, старый козел. Нет, старый бегемот, старый потасканный слон в фетровой шляпе, оскотинившийся мамонт, кашалот на заслуженном отдыхе. Ты бы просто не протиснул свои жиры в эту щель!..»

— Пока здесь вопросы задаю я.

— Извините, но моя жена, — наконец-то нашел нужным вмешаться Марк, — она пережила нервное потрясение… Я бы попросил вас быть повежливее.

Звягинцев никак не отреагировал на слова Марка. Он смел крошки от ванильных булочек с пальто и ловким движением отправил их в рот. После этого он сразу же потерял интерес и к Ольге, и к ее рассказу, и к осиротевшему подносу: есть больше было нечего.

— Ну что ж. Для начала мы должны осмотреть место происшествия.

Очень свежая мысль!

— Вы в состоянии показать его?

— Я не знаю… Было довольно темно, местность мне незнакома абсолютно… Но возле пещеры я оставила лыжи. Можно поискать их, в конце концов, остались же следы…

— Это сомнительно. Ночью шел снег, так что ваши следы вряд ли сохранились.

«Конечно, сомнительно, особенно когда тебе предстоит оторвать для этого свою толстую задницу, корнями вросшую в фирменное блюдо местного ресторана. Какую-нибудь затрапезную говяжью грудинку под соусом из хрена и яблок».

— Но мы можем найти лыжи, — продолжала упрямиться Ольга.

Краем глаза она заметила, как сморщился Марк: вся эта затея не нравилась ему с самого начала.

— Хорошие лыжи? — вдруг спросил Звягинцев.

— Хорошие, — ответил вместо Ольги Марк. — «Radarc», если это о чем-то вам говорит.

— А-а.., ботиночный вариант, — проявил недюжинную осведомленность Звягинцев. — Правая на правую ногу, левая — на левую… Знаю-знаю… Ну, тогда можете с ними распрощаться.