Элмор Леонард - Киллер Страница 30

Кармен была в спальне. Кровати были сдвинуты вместе. Она сидела на краешке своей. Горела настольная лампа. Банка пива стояла на ночном столике. Она листала буклет, лежащий у нее на коленях. Уэйн застыл в дверях. Спросил, что она делает.

— Читаю.

Он помолчал, давая ей время.

— Пытаюсь понять, в каком чудесном месте мы живем.

— Мы ужинать будем?

— Если хочешь.

— Кармен, я поговорю с этим типом, хорошо?

Она не ответила. Уэйн вошел в комнату.

— Послушай, я начал говорить о парне, с которым познакомился в баре, когда сидел там с капитаном и старшим механиком.

Он замолчал, подумав, что, если она кивнет или промолчит, значит, между ними снова мир. Она промолчала.

— Ну так вот, этого парня зовут Боб Браун, он детектив полиции города Кейп-Джирардо. Мы разговорились, я рассказал ему, почему мы здесь, а он и говорит: «Стало быть, вы познакомились с Феррисом Бриттоном. Что вы о нем думаете?» Я спросил: «Хотите, чтобы я сказал честно? Он настоящий тупица». А Боб Браун ответил: «Это еще мягко сказано. Короче, не тронь дерьмо — не воняет».

Уэйн стоял, ожидая ее реакции. Кармен ничего не сказала.

— Им известно, что он за фрукт. Если Бриттон попробует войти в дом снова, позвони Бобу Брауну.

Кармен снова промолчала.

В доме и на улице было тихо. Уэйн покачал головой.

— Ладно, скажи мне, чего ты хочешь? Ну пожалуйста?

Кармен подняла на него глаза.

— Сколько еще мы пробудем здесь?

— Пока не поймают тех двоих ублюдков…

— Ты говорил мне, три недели. Не больше. Но теперь у тебя есть работа, которая тебя увлекла, у тебя есть твои белохвостые олени, на которых ты собираешься охотиться… Все тебя здесь устраивает, да? А что есть у меня? Кроме как выгребать грязь в чужом доме?

— Что есть у тебя? — вскинул брови Уэйн. — Солнышко, у тебя есть я.

Она вскочила, схватила с ночного столика банку с пивом, и он понял, что сейчас она швырнет банку в него.

15

Донна завела разговор о Пресли.

— Если Элвис был Иисусом, знаешь, кого можно считать его апостолами? Думаю, Энгельберта. И еще Тома Джонса. А по-твоему, кого еще?

Арман сказал, что никогда об этом не задумывался.

Донна убирала со стола, а он ждал, когда пройдет сорок пять минут, необходимых для разогрева запеканки с цыпленком. За ужином они съели по одной такой, но он был все еще голоден. В гостиной Ричи смотрел телевизор. Донна перешла от Элвиса и его апостолов к знаменитым хитам Элвиса и к рассказу о том, как она одно время пыталась устроиться на работу в любое исправительное заведение, лишь бы неподалеку от Мемфиса. Память о Пресли притягивает ее в Мемфис словно гигантский магнит. Если бы она там жила, то каждый день посещала бы его усадьбу «Грейсленд» и могилу в Мемфисе. Это все равно что ходить в церковь и ставить свечу, дабы облегчить душу. Помолчав, она добавила, что душевный покой обходится недешево.

— Скажи, семь баксов не слишком дорогая цена для душевного равновесия?

Арман сказал, конечно нет. Он понимал, что именно такого ответа она от него ждет. Донна смотрела из-под очков таким странным взглядом, как если бы наглоталась наркотиков или получила удар по голове.

Поставив перед ним тарелку с запеканкой, она ушла в гостиную и вернулась с пачкой цветных фотографий, сделанных в «Грейсленде». Она купила их у одной своей знакомой по два бакса за штуку и хранила в коробке из-под ликера «Амаретто».

— Это бульвар Элвиса Пресли в дождливый день. А это ресторан «Где разбиваются сердца» неподалеку от бульвара. Я прямо слышу, как он поет «Отель, где разбиваются сердца», и у меня по коже бегут мурашки. Ладно, а это его знаменитый розовый «кадиллак». Вот его роскошный самолет «Лайза-Мария», а это салон самолета… Нет, салон автобуса, на котором он совершал турне. Здесь играли в карты, слушали музыку… Даже готовили.

— Как он назывался? — спросил Арман, желая сделать ей приятное.

— Автобус? Не знаю. А это парадная гостиная в «Грейсленде». На этом диване помещается человек четырнадцать.

— А почему у самолета есть название, а у автобуса нет?

— А чтобы люди не знали, что он в этом автобусе. А то бы он так никуда и не приехал!

— Понимаю! Самолет, названный именем какой-то его поклонницы, в пути не остановишь…

— Птица, самолет назван в честь его дочери. Мы с Лайзой-Марией родились в один и тот же день.

— Неужели?

— Я скажу тебе еще кое-что. Число моего жизненного пути — восемь.

— Это еще что такое?

— Нужно сложить цифры даты рождения. Например, февраль — это второй месяц, значит, два. Родилась я первого, два и один — это три, потом девятнадцать, один и девять — десять, это как один. Добавляем один к трем, полученным от первого февраля, затем добавляем еще кое-какие цифры — я не скажу тебе год моего рождения — и в сумме получается восемь.

— Интересно… И что дальше?

— А теперь сложи цифры почтового ящика Элвиса Пресли. 3797 бульвар Элвиса Пресли, почтовое отделение 16508, Мемфис, 38186, штат Теннесси. Знаешь, какое простое число получится?

— Восемь?

— Вот почему меня туда тянет! — улыбнулась Донна. — Подумай об этом. Ладно, а это его личные украшения, золотой «ролекс», мальтийский крест и массивный золотой браслет, на котором выгравированы его данные. А это его знаменитый спортивный костюм…

— Его знаменитый идиотский прикид, — сказал Ричи, входя на кухню. — Ё-мое, Птица, ты снова хаваешь? Беру себе «ролекс» и розовый «кадиллак»… — Ричи достал бутылку пива из холодильника. — А как быть с этим гребаным спортивным костюмом? Птица, ты напялил бы его на себя, а? Тебе придется раздобыть тот, в который он влезал после того, как растолстел, как свинья.

— Ты ревнуешь, — заметила Донна. — Не можешь глянуть на фотографии без того, чтобы не сказать гадость.

— Чё мне ревновать? Знаешь, какая разница меж ним и мной?

— Да, знаю. Ты — невежа.

— Скажешь тоже! Я живой, а он мертвый, и только это имеет значение, — сказал Ричи, надувая пузырь из жвачки.

Он, видите ли, живой! Арман покосился на Ричи. Живой, а завтра поминай как звали.

— Думаешь, после того, как ты умрешь, кто-то придет на твою могилу? — спросила Донна. — Даже если бы у тебя была мать, я сомневаюсь, что она пришла бы. А вот с Элвисом — совсем другое дело! Через сто лет, и даже больше, люди по-прежнему будут приходить на его могилу. — Взглянув на Армана, она добавила: — Я в этом уверена.

— Вот даже как! — усмехнулся Арман.

— Донна, ты, мать твою так, просто идиотка! — хихикнул Ричи. — Ответь на один вопрос. Что лучше: чтобы Элвис тебе пел или чтобы он тебя трахал? — Взглянув на Армана, он подмигнул ему.

Арман в свою очередь пристально посмотрел на него. Дурак этот Ричи, и шутки у него дурацкие!

— Я знаю, что именно ты хочешь от меня услышать, — вздохнула Донна. — Я бы предпочла, чтобы он мне пел.

Арман ей поверил. Он удивился тому, что Ричи тоже ей поверил.

— А знаешь почему, Птица? — спросил Ричи погодя, глядя на него. — Потому что Элвис не был зэком, а Донна привыкла с зэками хороводиться.

— Перестань! — поморщилась Донна. — Он был добрым, помогал людям, дарил машины, вообще все, в чем они нуждались. Он считал, что люди не должны страдать. Читал книги… Говорят, он пытался найти ответ на загадку жизни.

— Я слыхал, что он искал дырку, в которую можно кое-что сунуть, — оскалился Ричи. — Ему водили телок, и он свое не упускал.

Арман не знал этого и не хотел знать, но он решил, что с него хватит. Он устал от Ричи. И когда Ричи глянул на него с веселой искрой в глазах, как бы ища одобрения, Арман отрезал:

— Оставь ее в покое.

— Кого, Донну?

— Ты можешь хоть на время попридержать язык за зубами? — усмехнулся Арман, и игривость Ричи мгновенно исчезла.

— Если ты когда-нибудь еще будешь говорить со мною в таком тоне…

— И что тогда? — подначил его Арман, которому хотелось услышать, что этот придурок скажет.

— Это будут твои последние слова.

Ничего оригинального, парень как был, так и остался панком!

Они не моргая смотрели один на другого. Арман задумался. Сказать ему, чтобы топал отсюда, пялился в свой телевизор? Но от этого панка так просто не отвяжешься. Поэтому Арман промолчал, и Ричи вышел из кухни с бутылкой пива. На какое-то время повисла тишина.

— А это бильярдная Элвиса, — нарушила молчание Донна. — На обивку стен и потолка ушло аж семьсот пятьдесят ярдов плиссированной ткани.

Спустя два дня Птица заставил Донну сделать для них пару звонков. Необходимо было выяснить, где монтажник и его жена.

— Парни, что, черт возьми, вы снова затеяли? — спросила Донна, стараясь говорить непринужденно.

Птица не ответил, а Ричи лишь подмигнул ей.

Когда она позвонила в риелторское агентство и поинтересовалась выставленным на продажу домом, ей ответили, что дом больше не продается.