Татьяна Степанова - Душа-потемки Страница 32

Катя сразу отстранилась. Все, игры заканчиваются, лирика… суровая проза начинается…

– Замечательные.

– Правда? Прямо сейчас сочинил.

– Так уж и прямо сейчас?

– Не веришь? Совсем, что ли, мне не веришь?

– Я верю. Только поздно уже, и я замерзла. Отвези меня домой.

– Намек понял.

В машине Катя наблюдала, как этот тип… этот гангстер-стихоплет что-то уж очень окрылился…

Еще чего захотел!

Что за вино он ей все подливал?

Огни, огни, огни…

– Приехали, доставка до квартиры, – Марк резко остановился у Катиного дома, вышел, решительный и порывистый, открыл дверь.

– На каком этаже живешь? На руках донесу до порога квартиры, а там делай что хочешь со мной.

Он наклонился, дыша алкоголем, и…

В руках Кати – маленький пистолет, она только что достала его из своей вечерней сумки. Да не заподозрит никто, что это всего лишь пистолет-зажигалка. Сюрприз!

– Марк, нам лучше закончить этот вечер друзьями.

Он смотрел на пистолет, на Катю.

Внезапно он расхохотался так громко и так заразительно, что…

– Ой, менты… ой, мамочка ты моя… ой, менты…

– Марк, это был чудесный вечер, правда, – у Кати у самой губы дрожали от сдерживаемого смеха. – Ну не надо, пожалуйста, не надо все портить, а?

– Ой, менты… Ладно, иди, провожу в подъезд до лифта. Там же темно. – Он двинулся вперед. – С пушкой на свидание… мама ты моя, куда же дальше… Иди, конвоируй, – он усмехнулся, – до лифта, а то там еще в обморок хлопнешься со страху, как в прошлый раз.

– И ничего не со страху. – Катя, поколебавшись, сунула пистолет-зажигалку обратно. И правда, что дурака разыгрывать? – И ничего не со страху. Просто этот ваш универмаг – жуткое место. Там, говорят, ваши сотрудники ни на минуту лишнюю вечером не задерживаются.

– И правильно делают, – ответил Марк, нажимая кнопку лифта. – Не черта им по ночам внутри делать. Все, до скорого, бэби!

Глава 32

ОТДЕЛ «ТЫСЯЧА МЕЛОЧЕЙ»

Утром после грозы на асфальте – лужи. Влага испарялась под лучами не по-утреннему жаркого солнца.

Блики на лобовых стеклах проезжающих по Александровской улице машин – все утром спешат в центр, в офисы, на работу.

Вывеска «Замоскворецкий универмаг» едва различима, слабо серебрится, потому что, если глядеть прямо на фасад, солнце бьет прямо в лицо. И хочется лишь одного – либо сразу же отыскать спасительную тень, либо войти внутрь, в прохладу мощных кондиционеров.

– Вчера на солнцепеке к сорока градусам температура подошла, а сегодня, может, и больше…

– Такого жаркого лета что-то не припомню…

– Нет, в 72-м, когда торф под Москвой горел, и в восьмидесятом, когда Высоцкого хоронили, – такое же пекло стояло…

Прохожие… случайные прохожие… короткие реплики…

Без четверти девять к служебному входу в универмаг подошли кассирша и продавщица Наталья Слонова.

– Что, еще не открыто?

– Позвони, Хохлов там, он в начале девятого приходит, наверное, просто перестраховывается, оттого и дверь запер.

Наталья Слонова нажала кнопку звонка.

Нет ответа.

– Вон Вероника идет, сейчас спросим.

Подошла Вероника Петрова.

– Привет, а что вы тут, почему не заходите? Открытие через десять минут.

– Вот не открывают, позвони Алексею, что он там, в конце-то концов? – сказала Слонова.

– Не стану я ему звонить, – Вероника отвернулась.

– Что, так и не помирилась со вчерашнего? Да ну, какая ерунда… Позвони, долго нам тут загорать? Или дай я позвоню.

Вероника достала мобильный, нашла номер Алексея Хохлова и протянула телефон Слоновой.

В этот момент к остановке подъехал троллейбус, и из него вышли еще сотрудники универмага. Все столпились у служебного входа.

– В чем дело, почему не пускают?

Слонова стала звонить Хохлову. Гудки, гудки, гудки… Внезапно возле универмага остановился черный «Фольксваген» – это и была машина Хохлова, все ее отлично знали. Он сам, запыхавшийся, озабоченный, выскочил из машины.

– Привет, в чем дело?

– Это мы у тебя должны спросить, в чем дело? Все закрыто!

– Я опоздал, такие пробки чудовищные, сейчас, сейчас. – Хохлов быстро открыл ключом дверь служебного входа, глянул на часы – всего две минуты до последнего предела «контрольного времени», согласованного с пультом охраны. – Женщины, пропустите меня, не толпитесь, я сейчас позвоню на пульт.

Он скрылся за дверью. Все собравшиеся терпеливо ждали – таковы правила. Наталья Слонова сунула мобильный Веронике. Заглянула ей в лицо.

– Ну, ну, ну… прекрати… подумаешь, загулял немножко парень, все они такие. Еще реветь на глазах у всех из-за него, подлеца, не хватало.

– А кто сказал, что я реву? – ответила Вероника.

Когда открылась дверь служебного входа, она вошла одной из первых и сразу же направилась в раздевалку вместе со всеми. Быстро переодевшись в униформу, персонал начал расходиться по своим рабочим местам в отделы.

Часы на первом этаже в отделе часов гулко пробили девять раз. И Алексей Хохлов открыл центральный вход.

Вероника заняла свое место на кассе парфюмерного. Слонова поднялась к себе на второй этаж, по пути разговаривая с кассиршей отдела «Тысяча мелочей» – той было выше, на третий.

– Как дочка, Наташа?

– Ничего, уже лучше, где-то в такую жару ангину подхватила.

– Мороженое, наверное, ест… ну ладно, до перерыва, удачи.

Кассирша, женщина в летах и тучная, медленно поднялась по гранитным ступенькам на третий этаж. Направо – отдел мужской одежды и галантерея, налево – отдел «Тысяча мелочей». В обычное время здесь на этаже их двое – продавщица и кассирша, но продавщица в отпуске до следующей недели. Придется одной коротать это время…

Коротать время…

Кассирша подошла к своему отделу. Его организовали по примеру супермаркета: полки и стеллажи. В принципе отдел должен бы называться «Все для дома», но этот слоган уже использовали для отдела постельного белья, поэтому оставили тот, старинный – «Тысяча мелочей».

Стеллажи с кухонной утварью и столовыми приборами…

Сияющие ножи из немецкой стали, укрепленные в гнездах деревянных подставок…

Электрические чайники и термосы…

Яркие подарочные коробки…

Разделочные доски из тропического тика…

Аксессуары для ванной, изящные хромированные дозаторы для жидкого мыла…

Вазы зеленого стекла…

Вазы рубинового стекла…

Разноцветные резиновые коврики…

Подставки, салфетки, декоративные банки…

Домашние сундуки всех размеров, плетенные из ротанга…

Палехские шкатулки…

Жостовские подносы…

И венцом всего этого – витрина, отгороженная узким прилавком, где собраны товары для шитья и рукоделия – атласные ленты, тесьма, вшивные «молнии», нитки, пряжа всех цветов, ножницы, булавки, иголки.

Среди всего этого изобилия, среди всего этого импортного и отечественного великолепия стояла мертвая тишина.

Кассирша остановилась, облизнула враз пересохшие губы.

Сияющие ножи из немецкой стали – полка с ножами так близко, всего лишь протяни руку и возьми нож, сожми его в кулаке.

Ну же! Давай!

Кассирша шагнула вперед и…

Увидела то, что лежало на полу рядом у самого прилавка.

Ноги в голубых кедах. Задранная штанина серого рабочего комбинезона.

Потрясенная кассирша сначала лишь тихо ахнула, не веря своим глазам, а потом, когда увидела ЛИЦО, закричала истошно и страшно на весь универмаг.

Звонок на мобильный раздался у Кати, когда она подходила к Главку. Утро… лужи… жара…

Кто это звонит ей? Работать совсем неохота. Вчера вернулась поздно, поздно легла, рано встала, а он…

Этот гангстер, этот стихоплет сдержал слово и проводил ее только до лифта. Обиделся, обманулся в ожиданиях, ничего, переживет. Или все еще страдает? Поэтому трезвонит спозаранку? Каким я там его «зельем» напоила?

– Алло, – Катя придала голосу кокетливую томность. Ну почему, почему, почему так хочется кокетничать с этим долговязым бандитом? Ей, черт возьми, капитану милиции!

– Екатерина, ты?

– Ой, кто говорит?

– Гущин. Ты у себя?

Катя едва не споткнулась: где, на чем это записать… сам начальник управления розыска звонит ей!

– Нет, но я уже на КПП, Федор Матвеевич, а что…

– Ступай прямо сразу во внутренний двор и жди меня у моей машины. Едем.

– Туда? – Катя похолодела.

– Туда. Елистратов только что звонил.

– Федор Матвеевич, опять то же самое?

– Опять двадцать пять, я спускаюсь через минуту.

Грузный Гущин спустился бегом (!) по лестнице, отдуваясь, как морж.

– Вот, сколько мужиков у меня в управлении, – сказал он уже в машине. – Сколько спецов, а обсуждать это чертово дело могу только с тобой… это ж надо…

– Это потому что я отлично понимаю, что это дело не совсем… то есть совсем не такое, как другие. Федор Матвеевич, что там? – Катя сразу же забыла про все на свете.

– Труп… как я и предполагал.