Татьяна Гармаш-Роффе - Роль грешницы на бис Страница 49

– Нет, Алеша, не в кремах тут дело, – прокомментировала Александра, когда Кис поделился с ней своим наблюдением. – Вернее, далеко не только в них. Возраст в первую очередь в голове. Они себя считают старыми – и они таковы, каковыми себя считают. В городе, тем более в столице, люди воспринимают возраст иначе. Мои родители – Измайловой ровесники и тоже выглядят моложе своих лет, потому что в жизни участвуют, интеллект постоянно задействован, тело тоже в форме: зимой лыжи, летом бассейн… Этих же деревенским привычным мышлением вытеснили в положение стариков и старух – они ими и стали…

Старожилов в деревне оказалось мало: остальные куда-то разъехались, кто уже давно, кто относительно недавно к взрослым детям подался. Однако нашлись две старушки и один старичок, жившие здесь в то засушливое лето, когда бушевали лесные пожары. Кис любовался Александрой – как тонко, как уважительно вела она разговор с крестьянами, эта столичная штучка, эта интеллектуалка: не подлаживаясь под их уровень, она, однако, сумела их к себе расположить и вызвать их доверие.

– Как же, читал ваши статьи, – радостно суетился старичок, подставляя стулья важным гостям. – Вот честь какая! И что же вы хотите узнать, Александра Кирилловна?

Саша объяснила, что собирает материалы для биографии народной артистки СССР Аллы Измайловой. Книгу хочет написать…

– Очень я люблю фильмы с ней, – соглашался старичок, – всегда смотрел, как по телевизору шли. А вот нынче почти перестали показывать, все больше сериалы какие-то… А что же я-то могу вам рассказать? Я-то с какой тут стороны?

Выслушав объяснения Александры, старичок вздохнул:

– Жалко мне огорчать вас, да только ошибочная у вас мысль. Жила тут, верно, одна молодая женщина. Похожая на Измайлову, да не она! Анной ее звали. Мы с моей старухой, помню, решили было, что сама Алла Измайлова в нашей деревне поселилась! Ан нет, не она это была. Просто похожая, вот как… Да и что бы такой знаменитой актрисе в нашей глуши делать?

Кис с Александрой переглянулись. Она чуть приподняла одну бровь, он ей в ответ чуть прикрыл глаза. Но поняли они друг друга сполна.

– Неужто и впрямь у меня сведения неверные? – огорчилась Александра. – Ну надо же, а я так надеялась ваши воспоминания о народной артистке записать..

– Рад бы, – вздохнул старичок, – да вот петрушка какая…

– А что же за Анна такая? Фамилию ее помните?

– А не говорила она. Анна и Анна. Вроде из Москвы, да она не шибко разговорчивая была. Все больше так, «да-нет» отвечала…

– У кого жила?

– Да нету уже ее, Марь Федоровны, померла… Дети и дом продали, там теперь совсем чужие живут.

– А что же Анна эта делала тут?

– Свежий воздух ей занадобился да молоко козье. Брюхатая она была. На сносях.

И снова Кис едва заметно переглянулся с Сашей.

– А муж у нее был? – деловито спросил Алексей.

– Вы, как я понял, тоже журналистом будете, молодой человек? А вашу вот фамилию, – как вы бишь назвались? Ага, Кисановым будете, значить… Не слыхал я такую фамилию, нет. Вы тоже статьи пишете?

– Мы вместе работаем, – вмешалась Александра, зыркнув строгим глазом на Киса за ослушание, – в одной команде, так сказать… Так что же насчет мужа, не припомните?

– Да мы уж гадали: думали, безмужняя. А Марь Федоровна божилась, что видела его один раз, когда он ее забирал. Говорила, что поздно вечером приезжал, никто другой не видел.

– Какой из себя, не рассказывала?

– Может, и рассказывала… Уже не помню… А может, и не муж это был вовсе, а так, просто мужчина. Полюбовник ейный.

– А Анна эта одна жила?

– Нет, с теткой. И девчонка при них была. Я так понимаю, что дочкой Анне приходилась. Моя-то старуха любопытная, все разведать хотела побольше о Маниных постояльцах, все ей надо, бабе-то. Так она пыталась девчонку задобрить, конфеткой там или малиной, но девчонка тоже неразговорчивая была, семейное у них, видать, это…

– Куда уехала Анна, не знаете?

– Да рожать небось! А куда – не знаю…

Остальные старожилы только подтвердили услышанное: звали Анна, жила с теткой и девочкой, – то ли дочка Анны, то ли дочка тетки. Марь Федоровна, хозяйка дома, который снимала Анна, тоже особо не болтала, прям будто не в себе была, как воды в рот набрала. Анна эта провела в деревне май, июнь и часть июля, а потом уехала. И куда, никто не знал.

– Измайлова? – спросила Саша уже в машине.

– Уверен.

– Где теперь искать будешь?

– В ближайшем роддоме. Она не могла рожать в Москве, там бы слухи пошли. Наверняка где-то здесь присмотрели больницу… Ребенок, видимо, мертвый родился. Поскольку уже в сентябре на даче Измайлова была одна. Младенца не спрячешь – все соседи слышали бы детский плач. Значит…

– А что же ты искать собираешься, раз младенец был мертворожденный? Зачем тебе роддом?

– Не знаю. Алла скрыла от меня эту историю. Что в ней такого, чтобы ее скрывать?

– Ты не понимаешь, Алеша, – тихо произнесла Александра. – Если это ее единственный ребенок, то ей просто очень больно вспоминать…

– Догадываюсь, – буркнул Алексей, уличенный в проявлении нетонкости. – Но хочу в этом убедиться!

Он связался по телефону с Москвой, с редакционными умниками, которые уже через пять минут продиктовали ему адреса трех окрестных роддомов, и спустя полчаса он подъезжал к первому из них. Им повезло: бывший главврач роддома, некая Анастасия Николаевна, жила и здравствовала совсем неподалеку, и еще четверть часа спустя она пригласила их пройти в свою небольшую квартирку в поселке городского типа.

Очко! Именно к ней приезжала рожать Анна Петрова, молодая женщина без документов, которые якобы сгорели при пожаре в деревне, к которой подступил огонь… За что ее муж хорошо заплатил главврачу.

– Похожая на Аллу Измайлову? Да не смешите меня, она это и была! Они, москвичи, думают, раз мы тут в деревне, так и телевизор не смотрим? Ладно бы Анна эта похожа на Измайлову – скажу вам честно, я бы еще и поверила, на экране и в жизни не одно и то же, Анна эта никогда не красилась, цвет лица не тот, брови не те, румянец там и так далее. Вроде и похожа, а вроде и нет. Но муж ее? Он же хоть и редко, но по телевизору выступал! А я «Кинопанорамы» была страшная поклонница… Алексей Каплер, помните, вел? Так видела я ее мужа по телевизору! И вы уж меня извините, но когда жена похожа на Измайлову, а муж – на Сергеевского, так что ж тут думать, а? Они просто, как говорится, инкогнито решили, думали, на простачков напали… Я им, конечно, своих догадок не выдала: Анна и Анна, как хотите. У известных людей могут быть причины, чтобы сделать вид, что они неизвестные, верно? Может, она ребенка от другого родила, к примеру!

– Ребенок был живой?

Анастасия Николаевна обиделась:

– Что же, по-вашему, если мы не в столице, так и роды принять не умеем?

– Значит, живой?

– Ну да! Выходили, хоть и недоношенный родился! – гордо объявила главврач. – Роды, по правде говоря, трудные были, родовая травма у ребеночка случилась, но мы его выходили!

– Какого пола?

– Ох, не помню… Врать не стану, забыла.

– Муж часто появлялся в больнице?

– Где уж ему! Такой знаменитый человек, ясное дело, занят постоянно! Привез жену и через две недели забрал. Я даже взгрустнула за нее, помнится: вот что значит – известными быть. Ни для жены, ни для ребенка времени нету, для семьи потерянный человек, можно сказать…

– Вы знаете, куда она потом уехала?

– Нет. Хотя постойте… Постойте-погодите… От Анны этой, так сказать, через пару недель ко мне женщина приходила, кормилицу просила посоветовать. И я им дала: у меня как раз одна медсестра родила, так прямо дойная корова была, мы у нее молоко брали для новорожденных, у которых мамочки безмолочные… Так я для таких знаменитых людей нашими новорожденными пожертвовала, дала им адрес… Как же ее звали-то? Люся… Люся… Милованова! Так я к чему: если эта Анна ко мне обратилась, так должна была где-то поблизости жить? Не из Москвы же она за молочком-то приехала…

Уж не из Москвы, ясное дело. Анастасия Николаевна припомнила название деревни, где жила медсестра-кормилица Милованова, и Кис с Александрой, откланявшись, направились к машине.

– Погодите! – высунулась вдруг из окна Анастасия Николаевна. – Я вот что припомнила: Люся потом сразу уволилась! Сказала, что в город подается, работу там в поликлинике нашла!

– В город – какой? – крикнул Кис, задрав голову к окошку второго этажа.

– Да в какой вы хотите? Не в Москву же? У нас тут город один – райцентр!.. Но адреса я не знаю…

Следующим номером их программы была, разумеется, деревня, где проживала когда-то медсестра Милованова. Кис, однако, немного выудил. Да, жила тут Люся с мужем, да, был у Люси свой младенец, девочка, да, за лишним молоком приходил к ней кто-то, а Люся хвасталась, что платят по рублю за бутылочку. А потом вдруг снялась с места и уехала в город. С тех пор ее здесь никто не видел…