Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король Страница 50

– Люблю за эти слова, – согласно кивнул господин Стерлигов. – Какая у нас главная проблема?

– Легализоваться. Пока здесь думают, что я привез подружек из гарема шейха Абу-Рашид-Муслима. Но, ясен пень, у меня нет никаких документов, да и шейх, того и гляди, нагрянет...

– Василий, ты слышал? Свяжись с моим другом Абу-Рашид-Муслимом и попроси от моего имени содействие. Парой девушек меньше в гареме, парой больше – почему бы ему не взять и эту пару птичек под покровительство?

– Чиф, – раздался грустный бас из-за кустов, – Тогда я досье приготовлю не через час, а через час и семь минут.

– Терпимо. – Максим Павлович повернулся к Пеплу, – Еще какие текущие проблемы?

– Меня чуть смущают ваши прежние слова насчет честной игры.

– Это – когда речь касается десяти тысяч зелени. Когда же речь заходит о миллионах, я, к сожалению, плюю на всяческие этические нормы. Да, сейчас Аркаша подготовит контракт о переуступке прав на экранизацию. Это и будет цена моего покровительства. Аркаша, ты слышал? И захвати водку из бара.

– Есть, чиф, – раздалось из-за кустов по другую сторону аллейки.

Это было уже в апартаментах шейха, безумный дизайнер задекорировал апартаменты под французский винный погреб – бочки-столы, бочки-табуреты, обшитые мореным дубом стены. Спальню освещал рассеянный свет, и в этом свете все казалось нереальным, как в рождественской сказке, а затянутый парчой цвета «Реми Мартена» потолок придавал картинке сладкий кремовый привкус. Голая Лотта делала маникюр, лежа животом вниз поверх атласного покрывала.

Не тратясь на церемонии, вошедший Сергей спустил трусы и плюхнулся рядом.

– Весьма решительный поступок. Но я думала, что у нас чисто деловое соглашение. – Лотта отодвинула по атласу подальше маникюрные острые штучки.

– Да, – сладко потянулся рядом Сергей, – Я просто ошибся дверью, но уйти теперь было бы неприлично.

Лотта засмеялась и перевернулась на спину. Сергей сел рядом, свесил ноги и принялся мягко поглаживать ее бедра. Она совсем не знала стыда, на ее губах блуждала расслабленная улыбка, и называть вслух то, что сейчас должно было произойти, обоим было лень. Однако стоило Сергею начать действовать чуть энергичней, Лотта села на кровати, поджала ноги и обхватила их руками. Затем непоследовательно погладила его бицепсы.

– Наверное, это далеко не первое и далеко не последнее твое приключение. У тебя под кожей титановая сталь.

– Вокруг нас тоже сталь, – загадочно ответил Пепел, и было не ясно, имеет ли он ввиду то, что они находятся на корабле со стальными бортами, или подразумевает, что противостоят им тоже весьма не слабые люди.

Лотта потерлась носом о плечо Пепла, поцеловала в ключицу и вдруг отпрянула:

– Ты явился от этой негритянки! Твоя кожа пропиталась ее запахом, – голос Лотты ревниво дрожал, и она смотрела себе на ног???????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

??????????????????????????????????????????????

???????????сейчас я в твоей кровати, а не в ее? – Сергей растянулся перед девушкой на постели и уложил ее рядом с собой. Ее рука сначала робко, а потом все решительней стала гладить ему грудь.

– Какой ты сильный, – мурлыкнула скандинавка чуть громче вздоха ветерка.

Теперь он и она лежали на боку друг против друга, а рассеянный свет продолжал превращать их в рождественские угощения. Пепел нежно подтолкнул девушку, подсказывая перевернуться на другой бок. Затем прижался грудью к ее спине. Лотта слегка раздвинула ноги.

– Хочешь, я погашу свет?

– Тогда в темноте ты будешь представлять, что занимаешься этим с негритянкой, – скользнул в ее голосе остаток ревности и растаял окончательно. И как бы извиняясь, если шпилька слишком остра, девушка стала тереться задом о Пеплово естество.

Сергей высвободил из-под девушки правую руку и откинул локоны цвета пшеницы за правое ухо. А затем со змеиной ловкостью принялся ушко целовать и покусывать. Уже секунд через двадцать Лотта перестала сдерживать сладкие грудные стоны и извивалась, как угорь.

– Остановись, остановись, я больше не могу! – страстно зашептала она.

Но стоило Сергею прерваться, как ее ноготки впились в его руку:

– Еще, еще!

Тогда Сергей занялся вопросом всерьез. Его язык заработал, как жало. И вот Лотта на несколько бесконечных ударов сердца вдруг вся напряглась и вытянулась, будто ей вонзили нож под сердце. Потом обмякла, и ее голова сорванной лилией упала на подушку. Едва касаясь, Сергей стал ласкать ее шею осторожными и быстрыми поцелуями, будто воровал удовольствие. А затем нежно-нежно, словно сдувает парашютики с одуванчика, взял свой член и вошел в нее.

Это было так легко, что может быть, Лотта не сразу и заметила. А потом Сергей начал накатываться с ритмичностью морской волны. И эти волны изошли морской пеной, медузами и морскими звездами.

– Я тебя не утомил?

– Не останавливайся ни на миг! Не оставляй меня ни на миг!..

Он снова овладел ею, на этот раз жадно и яростно, будто ворвавшийся в чужую деревню солдат, или вернувшийся на побывку в свою, что почти одно и тоже.

– Я умираю и снова рождаюсь, – простонала Лотта. И она перевернулась на живот, разлив свои волосы по подушке и положив ладони на затылок. Сергей поцеловал ее в поясницу, потом между лопатками, потом приподнялся над ней на коленях.

– Раздвинь ноги, – приказал Лотте ее повелитель.

Она изогнулась страстной кошкой и раздвинула ноги. Член снова проник в Лотту. А девушка продолжала шептать, будто в наркотическом трансе:

– Я умираю и снова рождаюсь, я умираю и снова... – она продолжала закрывать голову руками, упираясь локтями в постель.

А Пепел ощущал, как от верха к низу стал сжиматься ее живот, и участилось дыхание. Не выходя из Лотты, Сергей упал набок и увлек девушку за собой. В чем Сергей был уверен, так это в том, что до утра Лотта ни разу не вспомнит о ждущих раздела алмазах из майорского мешочка... На свою кровать Сергей вернулся через два часа весьма довольный собой – об алмазах не было сказано ни слова. И обнаружил там Бану.

– Принцесса, ты перепутала дверь, время, пространство и век.

– Интересно, – будто и не услышав Сергея, хихикнула Бана, – Спорим, что я умею все то же самое, что и эта белкожая цапля, только в сто раз лучше.

Если девушка что-то решила доказать, она докажет. Поэтому Пепел не стал оказывать лишнее сопротивление и покорно лег рядом.

– Я уже решила, будто ты забыл, что в военном походе вождю принадлежат ВСЕ женщины, – заговорщицки прикусила Бана ноготок.

Она была гладкая и изящная, будто выточенная из нефрита, она пахла мускусом и лесными травами. Сергей присел рядом, склонился и стал целовать ее между грудей долго-долго, будто пил воду из родника. Бана от удовольствия сжала колени и почти сразу раздвинула их. И рука Сергея прокралась туда, где курчавый, блестящий и жесткий подшерсток на лобке застревал между пальцами.

И вот он начал ласкать ее средним пальцем мягко и нежно, будто пробует воду в ванной. Губы ее влагалища, горячие и влажные, пружинили пол Сергеевой рукой, а он сам покусывал розовые и пахнущие полынью бутоны сосков девичьей груди.

– Ты все-таки решила и дальше путешествовать с нами, – сквозь укусы-поцелуи говорил Сергей. Он не спрашивал, он констатировал факт. А она черными кобрами рук прижимала его голову к груди.

– Ты не знаешь, девочка, во что ввязалась, – говорил, утопая в неге, Сергей. А она молчала и выгибала грудь под его ласками. Правая рука Пепла скользила вверх и вниз вдоль ее ляжек, и Бана раскрывалась, как цветок на каждое точно рассчитанное прикосновение.

– Я хочу увидеть большой город Нью-Йорк, – наконец хрипло прошептала Бана, и Сергей понял, что может играть на ее голосе. Как на кларнете. Интонация при каждом новом прикосновении становилась совершенно иной.

И вдруг она одним тигриным движением выскользнула из под такой властной и одновременно нежной руки и исступленно впилась ртом в губы Пепла. И опрокинула его навзничь...

Соленый воздух ударил в лицо синьору Клементесу, и это было очень кстати, потому что еще минут десять болтанки в вертолетном чреве над поверхностью океана, и синьор Клементес оказался бы вынужден воспользоваться барф-пакетом. А подчиненным становиться свидетелями такого позора незачем. Один из адъютантов синьора Лопеса, секретарь господина Лопеса Родриго Клементес вступал в игру лично, потому что до сих пор все болваны, которым поручалось либо пленить, либо уничтожить русского негодяя, дело проваливали.

Какой-то олух из корабельной администрации, пытаясь переорать драконий визг винтов, доказывал вертолетчику, что тот все перепутал, привез латиносов вместо гаитянцев. Вертолетчик жадно хлебал «колу» из горлышка и не слушал горлопана.

Синьор Клементес, хотя и сильно торопился, сошел на палубу круизного лайнера последним в ряду богемного вида груженных гитарами и прочими музыкальными инструментами персонажей. И последним занял место в импровизированной шеренге перед важно вышагивающим надутым индюком из штата лайнера. То, что их не сразу повели в выделенные каюты, привело синьора Клементеса в состояние тихого бешенства. Одет секретарь был, как завсегдатай притонов Санта-Лаву – в узорчатое сомбреро, отороченное бахромой пончо и сапожки с серебренными шпорами, на шее телепались крупные раскрашенные белой и голубой краской бусы. В соответствии с ролью, ведь прибыл на лайнер синьор инкогнито, как и отныне подчиненные ему напрямую спутники – уцелевшие бойцы африканской бригады Хьюго.