Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?] Страница 53

Согласен, я увлекся Эллен не из-за сказочной любви. С самого начала меня привлекли ее деньги. Я стремился наверх и думал, что смогу достигнуть этого таким способом. На самом деле я жестоко обманулся.

У Эллен тоже были свои соображения. За ее сияющим взглядом скрывался холодный расчет. Выбирая себе супруга, она думала не о рыцаре в сверкающих латах, напротив, она искала в нем уязвимые места. Когда я появился на ее горизонте, она была еще свободна не из-за недостатка претендентов, а потому, что всех женихов делила на две группы: либо те сами обладали достаточным состоянием, чтобы быть независимыми, либо находились так безнадежно далеко от круга Эллен, что у нее не возникало даже мысли о прочных узах.

Я занимал промежуточное положение, и именно потому показался подходящим. Моя военная форма придавала определенное уважение в обществе. Моя будущая профессия адвоката была вполне светской: я смог занять место в кругу Эллен. Пока я готовился к своей карьере, она могла поддерживать меня в денежном отношении, не выставляя перед всем светом как нахлебника. И самое важное: она знала, что своими деньгами держит меня в руках. Я был послушен — это было моим самым большим достоинством.

Видите ли, Эллен хотела быть уверенной, что мужчина, за которого она вышла замуж, готов танцевать под ее дудку. Она хотела быть главой семьи, но в то же время ее брак должен был внешне выглядеть лучше некуда. Просто как рай на земле.

Удостоверившись в моей покорности, она согласилась на брак. С этого момента начала проявляться настоящая сущность Эллен, хотя я тогда, конечно, не сознавал этого. Свадьба, несмотря на поспешность, прошла роскошно. Эллен все взяла в свои руки и платила, разумеется, тоже сама. Она не только выбирала мой свадебный костюм, но даже определила моего свидетеля на бракосочетании — разумеется, Джорджа Миллза.

— Я считаю, что подходит именно Джордж. Во-первых, он нас познакомил, а во-вторых, он будет блестяще смотреться в этой роли.

Я ничего не имел против, но сегодня я знаю, что предложи я кого другого, она все равно бы настояла на Джордже. Она сама составила список гостей, половину из которых я вообще не знал. Она даже заставила Джорджа за день до свадьбы организовать для меня мальчишник. Исключая мое появление на генеральной репетиции и в финале у алтаря, все прошло без моего участия. С моей стороны в церемонии получили право принять участие только мои родители, которые, однако, были так подавлены, что оказались где-то на заднем плане и при первой возможности покинули поле битвы.

Все это мне нисколько не мешало. Я тоже был подавлен, но, в противоположность моим родителям, находил в этом удовольствие. Я знал, что не принадлежу к этому обществу, а просто любовник Эллен, который путем женитьбы приобретает легальное положение. Но в одно я хотел бы внести ясность. Я не имел ни желания, ни умысла постоянно быть на содержании Эллен. Когда, закончив учебу, я открою адвокатскую практику, — согласен, с помощью связей Эллен, — я перестану быть зависимым от нее и займу свое настоящее место хозяина дома. Тут я был твердо убежден.

Место для нашего медового месяца тоже выбрала Эллен: летняя вилла семьи в Вермонте, которая уже несколько лет пустовала с тех пор, как ее родители уехали в Калифорнию.

— Это мое любимое место, — сказала она, объявив мне о наших планах. — Когда я умру, хочу, чтобы меня похоронили там. Ты будешь восхищен. Дом расположен высоко наверху, на плато, окруженном лесами и горами. Спереди открывается вид на прекрасную зеленую долину. Внизу ели, сосны, березы и клены, а прямо перед крыльцом журчит горный ручей. Дальше виден Окс-Вью, высокий горный хребет, полностью отрезающий от остального мира и к тому же удивительно красивый. Мы будем одни на многие мили вокруг. Можно смотреть в любую сторону и не заметить ни единого дома. А июнь — один из лучших месяцев в году. Все распускается и цветет, все полно жизни.

Хотя я не слишком чувствителен к природе, но нашел описание Эллен очень привлекательным. Кроме того, у меня и не было другого выбора. Я даже академию права не мог выбрать сам. Хотя меня приняли в Фордхэм и уже внесли в списки, это не соответствовало планам Эллен. Фордхэм показался ей недостаточно престижным. Один приятель ее отца, Кеннет Спирс, был за Колумбийский университет, и потому меня отправили туда. Я предложил Гарвард, раз уж пошла речь об элите, но у Эллен нашлось очень простое объяснение, по которому это не годилось.

— Я терпеть не могу Бостон, дорогой.

На этом с Гарвардом было покончено.

Таким образом, была выбрана Колумбия. В годы моей учебы мы жили в квартире Эллен, и я плясал под ее дудку. Нашими друзьями были ее друзья. Я зависел от ее настроения. Правда, она всегда обходилась со мной в бархатных перчатках, особенно в обществе. Она не уставала нахваливать меня и рассказывать о моих успехах и блестящих отзывах моих преподавателей.

Но несмотря на это, ее властолюбие начало постепенно угнетать меня. Она была для меня настоящим тираном, и я все больше понимал, что дорого заплатил за свой путь наверх. Единственным местом, где я был до некоторой степени самостоятелен, оставался университет. Но я пообещал себе, что все должно перемениться, как только я стану преуспевающим адвокатом, и пытался в оставшееся до этого время ко всему относиться с юмором.

Тем временем я тесно сдружился с одним своим сокурсником, Гордоном Маккеем, по моему мнению, одним из самых одаренных студентов-юристов на всем факультете. Эта дружба стала поводом для нашего первого серьезного объяснения.

В последний год моей учебы Гордон предложил мне после защиты и выпускных экзаменов вместе с ним открыть практику — чрезвычайно лестный для меня вариант. Он решил отклонить завидные предложения нескольких первоклассных фирм и работать самостоятельно. Гордон нуждался в партнере и верил, что мы сможем составить хорошую пару. Хотя он не был лично знаком с Эллен, но знал, кем она была.

— Может быть, я в своем деле действительно неплох, как все утверждают, — сказал он, — но и ты не из последних.

Затем он откровенно добавил.

— Ты известен больше меня, и твои связи могут быть для нас полезны. Итак, что скажешь?

— Решено, — поспешно и воодушевленно ответил я.

Это был шанс моей жизни. Я даже не мог себе представить, что мы потерпим неудачу.

— Продолжим разговор завтра, — сказал я. — Сейчас я хочу поехать домой и рассказать Эллен.

3

Я и подумать не мог, что это вызовет у Эллен такую реакцию. Она взглянула на меня с холодом, прежде мне совершенно незнакомым. О бархатных перчатках больше не могло быть и речи.

— Ты с ума сошел? — закричала она срывающимся голосом. — Большая глупость тебе не могла прийти в голову?

— Подожди минутку, любовь моя. — Ее резкий тон и обидные слова заставили меня впервые за нашу совместную жизнь реагировать жестко. Я готов был бороться. — Что ты видишь тут глупого?

— Могу сказать! — она пренебрежительно посмотрела на меня. — Кто такой Гордон Маккей? Ты упоминал о нем несколько раз и он, возможно, симпатичный парень, но кто он такой?

— Ну, он лучший на нашем курсе. Все адвокатские конторы Нью-Йорка стремятся заполучить его. Каждый, кто хотя бы однажды имел с ним дело, знает, что он обладает исключительными способностями в области юриспруденции. Все на нашем курсе были бы в восторге от возможности работать с ним или на него. Я чувствую себя польщенным и считаю, что он оказал мне честь, пригласив меня.

— Все это хорошо и прекрасно. Но кто он такой?

— Ты имеешь в виду его положение в обществе? Никто. Он почти из такой же среды, как и я. — Я подождал, что она на это скажет, но она молчала. — Послушай, Эллен, — продолжал я, — я ведь всегда намеревался работать самостоятельно. Я хочу стоять на собственных ногах.

— И с моими деньгами, конечно, — Эллен взглянула на меня с гневом и презрением, как на прислугу, плохо выполнившую свою работу.

Итак, она, наконец, сказала это. Я ощутил свое второсортное происхождение, как петлю на шее. Тот факт, что Эллен в сущности была права, не смягчал удара. Я впервые ясно и отчетливо осознал, что она держит меня в руках.

Будь у меня хотя бы капля гордости и смелости, это могло стать самым подходящим моментом дать ей понять, что я буду поступать так, как считаю нужным, а если это ее не устраивает, хлопнуть дверью.

Я почти сделал это, но затем остановился.

Я стоял и молча смотрел на нее. Я пытался собрать все свои силы, чтобы сделать то, что должен был сделать. Но я заколебался. Эллен смотрела на меня вызывающе, уверенная в своей победе. Она слишком хорошо знала, что я не отважусь на столь решающий шаг. Когда она убедилась, что я опять в ее власти, то подошла ко мне И взяла за руки.

— Любимый, — сказала она нежно, — я не подумала, что говорю. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и желаю тебе только хорошего. Все, что есть у меня, принадлежит тебе, ты же знаешь.