Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня Страница 73

На нем значилось:

«ПРЕДСТАВИТЕЛЬ МОСКОВСКОГО АНТИКВАРНОГО САЛОНА «РОКОКО» ДОРОГО КУПИТ ИКОНЫ, ОКЛАДЫ, КАРТИНЫ, ГРАММОФОНЫ, СТАТУЭТКИ, ИЗДЕЛИЯ ИЗ БРОНЗЫ, СЕРЕБРА И ФАРФОРА, А ТАКЖЕ ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ ЦАРСКОЙ ЧЕКАНКИ. ОЦЕНКА БЕСПЛАТНО».

Объявление, набранное на компьютере и распечатанное на цветном принтере, выглядело цветастым, как конфетная обертка. Однако изображения старинных часов, фарфоровых слонов и граммофонных раструбов придавало ему убедительности. Как и положено, объявка была разлинована и надрезана снизу. На каждом отрывном прямоугольничке стоял номер телефона, судя по всему – мобильного.

– Давай позвоним, – безо всякого энтузиазма произнес Михалюк.

На звонок ответили сразу. Приятный девичий голос заученно сообщил, что представитель антикварного салона «Рококо» теперь, мол, занят, но для оценки можно прибыть хоть сейчас.

– А вы кто? – не понял «смотрящий».

– Секретарша. Я в антиквариате не разбираюсь, просто отвечаю на звонки.

– Поня-ятно. А где ваша контора располагается? – спросил Дядя Ваня и приготовился записывать.

– Мы пока в стадии формирования. Офис еще не открыт, временно работаем с клиентами на дому. Лицензия для работы имеется, предъявляем по первому требованию. Адрес такой: Льва Толстого, 152, квартира 13а. Только мы габаритный антиквариат пока не принимаем.

Упоминание о лицензии, причем не сразу, а в правильный момент, подействовало успокаивающе.

– Монеты золотые – берете? – спросил Михалюк.

– Смотря какие. Надо сперва посмотреть. Оценка бесплатно.

Записав на обороте объявления адрес, «смотрящий» протянул бумажку Мамрину.

– Смотайся. Не мешало бы пробить, что за антиквар и какие золотые монеты его интересуют, – прикинул Михалюк, доставая из сейфа империал 1915 года выпуска – тот самый, полученный некогда покойным Цацей от малолетней минетчицы Ермошиной. – Вот и пробей, что к чему. Да, заодно поинтересуйся – кому этот барыга в нашем городе платит. И вообще – что это за барыга такой… Пусть заодно и монетку оценит. Хоть будем знать, что к чему.

– Думаешь, этот барыга может иметь какое-то отношение к Жулику?

– Вряд ли. Хотя… на месте и выяснишь. Да, заскочи на базар, там Мурза местовые собирает. С собой возьмешь.

Спустя полчаса раздолбанный «бригадный» джип «Ниссан Патрол» маневрировал узкими двориками в районе улицы Льва Толстого. За рулем сидел Мурза – мрачный круглоголовый пацан с поломанными борцовскими ушками. Мамрин, сидевший рядом, отслеживал нумерацию домов.

Искомый дом отыскали быстро. Унылый подъезд, серая сыплющаяся штукатурка с красными заплатами кирпичей, муаровые разводы плесени…

– Слышь, Мурза, в тачке обожди, я быстро, – бросил Мамрин, выходя из машины.

– Смотри, чтобы никакой подставы не было, – напутствовал Мурза.

– Да ты че – чтобы меня кто-нибудь развел? Лох я тебе, что ли?

Поднявшись на второй этаж, Игорь остановился. На полутемной площадке тускло отсвечивали номерки дверей. Искомая квартира 13а располагалась как раз между 13-й и 14-й. На добротной дубовой двери висел новенький почтовый ящик. Слева белела пуговичка звонка. Из квартиры доносилась легкая музыка.

Нащупав в кармане червонец, Зондер решительно вдавил палец в дверной звонок. Из-за двери донеслось шарканье домашних шлепанцев, в замке провернулся ключ.

Дверь открылась. На пороге стоял какой-то мужчина в домашнем халате, с помазком в руке. Щеки его были густо обмазаны пеной, и это обстоятельство, равно как и полутьма, не позволяли хорошенько рассмотреть его лицо.

– Извините… – пробормотал хозяин. – Вы к кому?

– По объявлению, – сказал Зондер с нажимом. – Вы из салона «Рококо»? Царские червонцы покупаете?

– Мы многое покупаем. Простите, а… можно, я добреюсь? Или вы очень спешите?

– Так, барыга, давай по быструхе, времени нет, – бросил Мамрин, вталкивая хозяина в неосвещенную прихожую.

– Монетка при вас?

Оказавшись в прихожей, Игорь окончательно убедился, что опасения Мурзы беспочвенны: никакой подставой тут и не пахло. Это было обиталище абсолютно безобидного антиквара-старьевщика. Тумбочка с допотопным телефоном, ящик для обуви, потертая куртка на вешалке…

В углу громоздились старые напольные часы без минутной стрелки. На венском стуле возвышалось несколько коробок. Гипсовая статуэтка «Купающаяся колхозница» привлекала внимание совершенством линий и безупречностью форм.

За портьерой, висевшей на двери прихожей, угадывалась комната – по всей вероятности, тоже забитая антикварным товаром.

– Монетка, говорю, при вас? – повторил хозяин, намыливая себе под висками.

– Держи. – Игорь достал из кармана империал. – Слышь, а сколько она может потянуть?

– Я сейчас вашу монетку под лупой посмотрю и назову цену, – обаятельно улыбнулся антиквар. – Если она вас устроит, договоримся…

– А как же… – начал было гость.

Хозяин виновато развел руками.

– Извините, но в квартиру не приглашаю. У меня тут пока и контора, и жилье одновременно. Офис еще не открыли, вот и приходится весь товар дома хранить. Бардак жуткий, аж неудобно… Обождите, пожалуйста, в прихожей, я мигом!

И, не стирая со щек мыльной пены, скрылся за портьерой, отгораживающей прихожую от комнаты.

Зондер закурил и, не закрывая за собой входную дверь, вышел на лестницу.

Прошло две минуты. Антиквар почему-то не спешил с оценкой червонца. Прошло еще три минуты. Простучали по двору шаги, взвыла автомобильная сигнализация, где-то хлопнула форточка, и Мамрин ощутил первые признаки беспокойства. Растоптав окурок, он уже собрался войти в квартиру, но дубовая дверь неожиданно захлопнулась перед самым его носом. Щелкнул язычок замка, и музыка в квартире внезапно стихла.

– Эй, ты, не балуй! – повысил голос Зондер, и меж век его появился узкий бойцовский проблеск. – Слышь, козел, дверь открой, хуже будет!..

Ответа не последовало.

– Ну, сука… – пробормотал Игорь, предчувствуя недоброе, и со всего размаху ударил кулаком в почтовый ящик.

В этот момент с треском раскрылась соседняя дверь. На пороге стояла высокая женщина в бигуди. Лицо коммунальной склочницы лоснилось от жирных кремов.

– Ты чего это безобразишь, а? – вызверилась она. – Щас милицию вызову, хулиган!

– Заткнись, лоханка! – властно приказал Мамрин, продолжая колотить кулаком в квартиру 13а. – Что это у вас за сосед тут живет?

– Какой сосед?

– Антиквар! Старьевщик! Из этой вот квартиры! – Кулак Зондера со всего размаху въехал в почтовый ящик.

– Обожди… – Баба в бигуди непонятливо уставилась на дверь с номером 13а. – Какая еще квартира? Это дворницкая с выходом на черную лестницу.

– Куда-а-а? – не поверил Зондер.

– На лестницу, во двор. Что-то я ничего не понимаю… – соседка удивленно таращилась на дверь. – Что за маскарад?! Ящик какой-то почтовый, номер, звонок… Дверь тут всегда стояла, за ней дворничиха метлы хранит. Я в этом подъезде тридцать два года живу, и отродясь тут никаких антикваров не было!

Навалившись гуттаперчевым плечом на дверь, Мамрин наконец выдавил ее и, шагнув внутрь, остановился в полном замешательстве.

Баба в бигуди оказалась права: это действительно была лестница, уставленная никому не нужным старьем, наверняка подобранным на ближайшей мусорке. Сорвав штору, висевшую на двери «комнаты», Зондер печально выругался: за дверью действительно была лестница черного хода. Он бросился по ступенькам, но тут же неловко растянулся на каком-то тряпье.

Это был тот самый домашний халат, который пять минут назад он видел на «антикваре». На изнанке халата белела подсыхающая бритвенная пена. Тут же валялись помазок и стоптанные домашние шлепанцы.

– Твою мать… – только и сумел вымолвить Зондер.

Только теперь до него дошло, в клещи какого убийственного плана угодил он, купившись на туфтовое объявление. Понял и другое: на такую аферу, элегантную по задумке и блестящую по исполнению, был способен только один человек – Алексей Константинович Сазонов, более известный как Жулик.

Спустя полчаса Мамрин, краснея и тужась, рассказывал о случившемся Дяде Ване. «Смотрящий» не сразу поверил рассказчику, а поверив, высказал Зондеру и попавшему под раздачу Мурзе множество самых неприличных слов и нелестных характеристик.

Впрочем, Михалюк успокоился довольно быстро. Потеря царского червонца обернулась неожиданным плюсом: теперь стало понятно, что за человек интересуется золотыми монетами бывшего опера Голенкова…

…А человек, организовавший эту изящную комбинацию, в этот самый момент пересказывал Пиле и Тане подробности.

– Дядя Ваня прислал Зондера… Я его сразу узнал. Значит, мои опасения подтвердились, – заключил Сазонов.

– А Зондер тебя не узнал? – спросила Рита.

– Лампочку на лестнице я еще ночью вывернул. Плюс бритвенная пена и театральный грим. Так что если и узнал, то только по почерку работы… Ладно, все это мелочи. Монета, как вы видите, 1915 года выпуска. А ну-ка… – Достав из выдвижного ящика дозиметр, Жулик включил его и поднес червонец к дозиметру.