Агата Кристи - Детективные романы и повести Страница 81

— Видимо, им это было необходимо, — спокойно сказал Пуаро.

— Да, но они не имеют права быть такими настырными, — вспылил мистер Райдер. — У каждого человека есть чувство собственного достоинства, наконец, деловая репутация, о которой нельзя забывать.

— Наверно, вы чересчур чувствительны.

— Да, у меня положение, прямо скажем, весьма щекотливое, — сказал мистер Райдер, — Ведь я сидел как раз впереди нее. Но что я мог поделать? У меня был билет именно на это место. Если бы я знал об убийстве заранее, я вообще бы не полетел на этом самолете. Хотя, кто его знает, может, и полетел бы.

Он на минуту задумался.

— Значит, нет худа без добра? — улыбаясь, спросил Пуаро.

— Как странно слышать это от вас! Да, как говорится, всякое бывало. Я очень переволновался, весь извелся. Тут делались какие-то прозрачные намеки. Но я спрашиваю, почему это вдруг намекали на меня? Почему они не идут и не теребят этого доктора Хаббарда, или — как его там? — Брайанта? Ведь врачу куда легче добыть редкостный яд! А откуда мне взять змеиный яд? Подумайте сами!

— Вы упомянули о неприятностях, — начал было Пуаро.

— Ах, да, — перебил его Райдер, — но были не только неприятности. Не скрою, я получил приличную сумму от газет. Рассказ очевидца! Правда, там больше за меня придумали сами репортеры, но это уж я так, к слову.

— Интересно, — сказал Пуаро, — как по-разному отражается преступление на судьбах людей, совершенно к нему непричастных. Вот, например, вы вдруг нежданно-негаданно получаете деньги. И такие деньги, которые, видимо, особенно нужны вам в данный момент.

— Деньги всегда нужны, — сказал мистер Райдер и пристально посмотрел на Пуаро.

— Но иногда нужда в них бывает особенно острая. Поэтому люди и совершают растраты, идут на мошенничество, на подлоги… — Он махнул рукой. — А потом не знают, как выпутаться из тупика.

— Да уж не будем омрачать себе настроение подобными мыслями, — сказал мистер Райдер.

— Верно. Зачем говорить только о темных сторонах дела? Эти деньги были вам очень кстати… Особенно потому, что вам не удалось получить их под проценты в Париже.

— О, черт! Как же вы об этом пронюхали? — злобно спросил мистер Райдер.

Пуаро улыбнулся.

— Во всяком случае, это — правда.

— Да, правда. Но мне бы не хотелось, чтобы об этом много распространялись.

— Да, я вас понимаю.

— Как странно иногда получается, — вслух начал размышлять мистер Райдер, — ничтожная сумма денег ставит человека почти в безвыходное положение. И нужна какая-то малость, чтобы вывести его из кризиса. А уж если он не сумел достать этой мизерной суммы, летит ко всем чертям его доброе имя. Да, все это странно. И деньги, и доброе имя. Чего там говорить, жизнь тоже странная штука!

— Справедливое замечание.

— Кстати, о чем вы хотели меня спросить?

— Это довольно деликатный вопрос. До меня дошли слухи — вы понимаете, у меня ведь такая профессия, — что, несмотря на ваше категорическое отрицание, — вы все же имели дела с этой женщиной, мадам Жизель.

— Кто вам это сказал? Это ло&ь, гнусная ложь! Я ее никогда и в глаза не видел!

— Это очень странно.

— Странно? Да это просто клевета!

Пуаро задумчиво посмотрел на него.

— Да, — сказал он, — тогда придется заняться этим всерьез.

— Что вы имеете в виду? На что это вы намекаете?

— Не надо так волноваться. Возможно, произошла ошибка.

— Наверняка. А вы хотите хитростью поймать меня. Заставить признаться, будто я имел дела с этой модной великосветской ростовщицей? Ну, уж нет, куда мне! Там совсем другая клиентура — дамы из высшего общества, наделавшие долги за карточными столами.

Пуаро встал.

— Я должен извиниться за то, что расстроил вас ложной информацией, — сказал он, направляясь к выходу. — Кстати, ради любопытства, почему это вы назвали доктора Брайанта доктором Хаббардом?

— Будь я проклят, если знаю, почему!.. Хотя, подождите-ка… Мне кажется, это ассоциация с флейтой. Знаете, есть такие детские стишки: «Собачка старой матушки Хаббард…» Когда она вернулась в комнату, собачка играла на флейте. Иногда диву даешься, как все странно преломляется.

— Ах, да, флейта… Понимаете, вот такие вещи очень интересуют меня с психологической точки зрения.

Мистер Райдер засмеялся, услышав о психологии. Он всегда считал психологию самым глупейшим занятием.

Пуаро показался ему подозрительным.

Глава девятнадцатая. ЯВЛЕНИЕ МИСТЕРА РОБИНСОНА

Графиня Хорбери, крепко сжав губы, сидела перед туалетным столиком в своей шикарной спальне в доме номер 315 по Гросвенор-сквер. На щеках ее сквозь солидный слой румян выступили совсем не подобающие ее лицу красные пятна.

В четвертый раз она перечитывала это письмо.

«Графине Хорбери. Относительно покойной мадам Жизель.

Уважаемая миссис Хорбери!

В моих руках находятся некоторые документы, принадлежавшие ранее покойной леди. Если вас или мистера Раймонда Барраклуфа они заинтересуют, я буду счастлив заехать к вам и обсудить связанные с этим вопросы. Или, может быть, вам будет угодно, чтобы я обратился с этим делом непосредственно к вашему мужу?

С уважением Джон Робинсон».

Как глупо снова и снова перечитывать одно и то же! Как будто слова могут изменить свой смысл!

Она схватила конверт, вернее, два конверта, на одном из которых стояло «лично», а на другом — «совершенно секретно».

— Лично и совершенно секретно! Ах, негодяй! Какой негодяй!

«А эта лживая француженка еще клялась, что продумала все меры предосторожности, чтобы оградить клиентов от возможных неприятностей в случае своей внезапной кончины!

Черт бы ее побрал! Ну что за проклятая жизнь!

О, господи, мои нервы начинают сдавать! Это несправедливо! Как это все несправедливо!»

Дрожащей рукой она потянулась к бутылочке с золотой пробкой.

— Это меня успокоит, поможет собраться с силами…

Она поднесла бутылочку к носу, понюхала. Ну, вот!

Теперь она может думать! Так что же предпринять? Конечно, встретиться с этим человеком. Хотя где же достать деньги? Может быть, занять у этого ловкого спекулянта с Карлос-стрит?

Да об этом можно подумать и потом, еще есть время. Сейчас нужно увидеться с этим негодяем, выяснить, что он знает.

Она подошла к письменному столу и написала размашистым неровным почерком:

«Графиня Хорбери свидетельствует свое уважение мистеру Джону Робинсону и сможет встретиться с ним завтра в одиннадцать часов утра в своем доме».

— В таком виде я подойду? — спросил Норман, краснея под пристальным взглядом Пуаро.

— Называйте вещи своими именами, — сказал Пуаро. — Какую роль и в какой комедии вы играете?

Норман покраснел еще больше.

— Вы ведь говорили, что можно немного изменить свою внешность, — чуть слышно пробормотал он.

Пуаро вздохнул, взял молодого человека за руку и подвел к зеркалу.

— Да, действительно, я советовал вам подумать о своей внешности, — сказал он. — Но разве я предлагал вам наряжаться Дедом Морозом для забавы детей. Допустим, борода ваша не белая, а черная, как у разбойника с большой дороги. Но ведь это же дешевка, друг мой. И как она приклеена? Тошно смотреть. А брови? Уж нет ли у вас мании к фальшивым волосам? И от вас несет за версту клеем! Если вы думаете обмануть кого-то, приклеив к зубу кусочек пластыря, то вы ошибаетесь. Нет, друг мой, здесь этот номер у вас не пройдет. Решительно не пройдет.

— В свое время я довольно много играл в любительских спектаклях, — сказал Норман Гейл, не теряя мужества.

— Просто не могу этому поверить! Во всяком случае, я думаю, грим вам накладывал кто-нибудь другой, а не вы сами. А сейчас даже в темноте ваша внешность вызовет подозрение. А уж на Гросвенор-сквер, да еще утром…

Пуаро закончил свою мысль, красноречиво пожав плечами.

— Нет, мой друг, — сказал он. — Вы ведь шантажист, а не комедиант, я хочу, чтобы ее милость испугалась вас, а не умерла от смеха. Я вижу, мои слова вам не нравятся. Сожалею, но это такой момент, когда хороша только правда. Вот, возьмите… — Он дал ему в руки какие-то пузырьки. — Идите в ванную и кончайте с этой комедией.

Совершенно подавленный, Норман Гейл повиновался. Когда он через четверть часа вернулся из ванной, лицо у него было кирпичного цвета. Пуаро посмотрел на него и одобрительно кивнул головой.

— Прекрасно. Фарс окончен. Теперь начинается серьезное дело. Я могу разрешить вам иметь небольшие усы. Только уж позвольте мне самому их вам приклеить. А теперь нужно по-другому зачесать волосы, вот таким образом. Достаточно. И, наконец, давайте проверим, хорошо ли вы знаете свою роль.

Он внимательно выслушал Нормана и снова качнул головой.