Мишель Лебрен - Детектив Франции Выпуск 8 Страница 13

Клюнет ли Череп на эту приманку? Он клюнул:

— Извините, но, если вы не возражаете, я бы предпочел пойти вместе с вами. Это на тот случай, если в другой комнате у вас стоит телефон, по которому можно кое — кого вызвать, кто бы поджидал меня на выходе.

Гастон едва сумел сдержать вздох облегчения.

— Следуйте тогда за мной, но только тихо, на втором этаже все спят.

Вместе с замолчавшим и идущим за ним по пятам Черепом он прошел в вестибюль, удовлетворенно отметив в зеркале безразличное выражение своего лица, и поднялся по лестнице.

Прошествовав на цыпочках мимо комнаты Франсуазы, они вошли в спальню Гастона. Тот осторожно прикрыл дверь и приложил палец к губам. Череп, как всегда иронично, согласно кивнул.

Гастон прошептал:

— Садитесь.

__ Спасибо, — так же шепотом отозвался Череп.

Он устроился на кровати, и Гастон с ненавистью взглянул на этого типа, который хотел разом уничтожить всю его жизнь порядочного человека и принести несчастье в тесно спаянную семью. Гастона ждала тюрьма. Франсуаза с горя умрет. Фредди так и не поступит в «Большие школы». Ни в чем не повинная, несчастная Эвелин не выйдет замуж… О Череп! Как же я тебя ненавижу! Пусть твоя черная душа навеки корчится в аду!

— Ну, — процедил Череп, — так будут сегодня эти шесть миллионов?

— Секундочку, — засуетился Гастон. — Не хотите ли чего — нибудь выпить?

— Нет, спасибо, я плохо переношу мышьяк. Предупреждаю, вот — вот начну кричать.

— Ни в коем случае, ни в коем случае… видите ли, моя жена очень впечатлительна, дочь спит чутко, а сын готовится к экзаменам… Я мигом все сейчас устрою.

Все, время для переговоров миновало, наступил час решительных действий. Больше ни о чем не раздумывая, Га — стон подошел к камину и обеими руками ухватился за часы с маятником эпохи Людовика XV: правой — за статуэтку Амура, левой — Разума. Повернувшись к визитеру, он с придыханием попросил:

— Помогите, деньги спрятаны за часами.

Ничего не подозревавший Череп приблизился — идеальная цель. Дождавшись, когда тот оказался в пределах досягаемости, Гастон с силой обрушил часы на его голову. А те именно в этот момент решили прозвонить одиннадцать раз.

Циферблат припечатался к голове Черепа с легким сухим треском, напоминавшим удар молотком по ореховой скорлупе.

«Дзинь — дзинь — дзинь», — звонили часы эпохи Людовика XV.

«Крак», — хрустнул череп.

«Дзинь — дзинь — дзинь», — заливались часы.

Осев на пол, Череп конвульсивно дернулся и затих.

«Дзинь — дзинь — дзинь — дзинь — дзинь», — завершили часы.

Гастон с облегчением в душе водворил произведение искусства на камин и участливо склонился к нему. Пострадал Циферблат, обезображенный трещиной. Стрелки от недюжинной силы удара буквально вдавились в эмаль.

Гастон поцокал языком: «Скверно. Нелегко будет заменить такой циферблат».

В дверь постучали. Он узнал голос жены.

— Гастон, что случилось? Какой — то шум… Он ринулся к двери, прижался к ней спиной, одновременно откликаясь:

— Ничего, ничего, моя дорогая. Это часы едва не свалились, но я вовремя успел подхватить их.

Задергалась дверная ручка. Франсуаза желала оценить величину понесенного ущерба. Гастон молниеносно повернул ключ в замке, громко воскликнув:

— Минуточку, я надену халат.

Франсуаза ни в коем случае не должна видеть труп Черепа. Его следовало спрятать, и немедленно. Он оглядел кровать в стиле эпохи Людовика XV на высоких ножках — под ней ничего не скроешь. Взгляд остановился на двери, соединявшей его комнату со спальней жены. Он тут же открыл её, схватил Черепа за ноги и выволок его туда. Теперь — быстро закрыть эту и открыть входную дверь. Вошла обеспокоенная Франсуаза:

— Ты наверняка ушибся. Я уверена, что это так, и ты не хочешь мне говорить об этом!

— Да нет, уверяю тебя.

— Но ведь часы упали тебе на ногу!

— Да нет же.

Он был вынужден продемонстрировать добротное состояние своих ног. Успокоившись в отношении мужа, Франсуаза переключилась на часы:

— О! Разбит циферблат. Какая жалость! И стрелки! Теперь часы ходить не будут! Как же ты будешь просыпаться по утрам? Хочешь, я отдам тебе свой будильник?

— Не надо, моя дорогая, благодарю тебя.

— Ну хорошо. Какой же ты неуклюжий. И как это тебя угораздило?

Гастон с тревогой увидел, как его жена направилась к двери, соединявшей их спальни, и взялась за ручку. Он выпалил:

— Я всего лишь хотел их завести. Кстати, иди — ка сюда, посмотри, как это получилось.

Она вслед за мужем подошла к камину. Он взялся за часы и наклонил их на себя.

— Видишь? Я хотел достать из кармана ключ, сделал неловкое движение, и они шлепнулись. К счастью…

Франсуазе этого было достаточно. Она уже снова очутилась у входа в свою спальню, где покоился Череп. Замешкавшись с часами, Гастон потерял драгоценную секунду, и Франсуаза, воспользовавшись ею, уже приоткрывала дверь. Он рванулся к ней:

— Неужели ты не поцелуешь меня на ночь? Жена отпустила ручку двери, и он, сжимая супругу в объятиях, подтолкнул её к выходу в коридор. Вдруг она с любопытством спросила:

— А что стало с тем молодым человеком?

— С каким ещё молодым человеком?

Он уже давно воспринимал своего врага только как Череп и с удивлением обнаружил, что определение жены тоже к нему подходило.

— Ах, тот!

— Да, такой лысый молодой человек, с которым ты остался беседовать в столовой. Он что, ушел?

— Да — да, — не без удовольствия подтвердил Гастон. — Он действительно покинул нас.

— А что ему было надо?

— Да как тебе сказать… Это коллега, торговец шляпами

из Лиона. Он просто нанес мне дружеский визит. Хотел, чтобы я вошел с ним в долю.

— Да? — удивилась Франсуаза. — А я думала, что он учитель пения.

— Да, и это тоже. Понимаешь, он из лионского хора, это у него хобби такое!

— До чего симпатичный молодой человек, тебе следовало бы пригласить его к нам как — нибудь на днях отобедать!

Уже десять минут нервы шляпника тянуло и дергало во все стороны, но он мужественно этому сопротивлялся. Совладав наконец с собой, он ласково подтолкнул жену к двери в коридор, заверяя ее:

— Ну конечно, как только увижу его опять, непременно передам твое приглашение. Спокойной ночи.

— Тебе тоже, дорогой.

Он захлопнул дверь номер один, ринулся к двери номер два, мгновенно открыл её, схватил под руки Черепа и в каком — то сверхчеловеческом рывке успел втянуть его к себе в комнату как раз в то мгновение, когда Франсуаза включала свет. Увидев мужа у себя в спальне, зачем — то склонившегося над ковром, она удивилась:

— Ты что тут делаешь?

Гастон, лягнув высунувшуюся было в дверную щель руку Черепа, поспешил ответить:

— Сегодня утром я потерял запонку и решил посмотреть, не закатилась ли она к тебе.

— Хочешь, помогу, — предложила она, не замечая всей странности того факта, что муж искал запонку в темной до — этой минуты комнате.

Она подошла к нему. Он же прикрыл дверь, воскликнув:

— Ну вот, совсем рехнулся! Я вспомнил, куда она делась! Еще раз всего доброго, дорогая!

— Спокойной ночи.

Теперь он не спеша запер на ключ сначала одну, а затем другую дверь и присел на кровать. Нащупывая в ящике ночного столика сигару, он прошептал:

— Ну и вечерок! И тем не менее все прошло не так уж и плохо.

Он с гневом взглянул на труп. В суматохе он так и не успел сделать этого раньше.

— Негодяй!

Тело после двух переездов с квартиры на квартиру скрючилось на полу, напоминая скорее груду тряпья на лотке торговца, нежели порядочный труп. Даже череп, и тот был прикрыт завернувшимся костюмом. Гастон закурил, поднялся и перевернул труп на спину, придав ему позу, более приличествовавшую его состоянию. Он бросил взгляд на сиявший череп и выругался.

Крови не было, но от страшной силы удара циферблат и рельефные стрелки часов глубоко вдавились в белую кожу, оставив отпечаток в зеркальном отображении.

Череп показывал одиннадцать часов.

ГЛАВА 7

ПРЕСТУПЛЕНИЕ (от лат. crimen) — любое тяжкое нарушение моральных, религиозных или гражданских законов. Напр.: преступные элементы, рост преступности.

Гастон стал звонить на виллу в Сюси — ан — Бри. Проявляя бдительность, он говорил очень тихо, и телефонистка вынудила его повторить номер телефона несколько раз. Наконец на том конце провода послышался голос шурина.

— Это Гастон. Немедленно выезжай в Сен — Клу.

— Зачем? — взорвался Филипп. — Я тут кисну уже два часа, а теперь ты ломаешь весь наш план! Что все это значит?

— Это значит, что дела плохи и что тебе нужно сейчас же явиться сюда. Оставь машину на некотором расстоянии от дома, чтобы никто не слышал, как ты подъехал. Не звони у решетки — двери будут открыты. Жду тебя в столовой.