Генри Кейн - Кровавый триптих Страница 14

Я подумал. Я ходил кругами и думал. А повернувшись к нему лицом, увидел, что он тянет ко мне руку, и в ладони у него две бумажки по тысяче долларов каждая.

— Это что? — поинтересовался я.

— Твой гонорар.

— За что?

— За то, чтобы ты меня вытащил из этого дерьма.

Деньги я положил в карман и сказал:

— Ладно, я берусь. И играть буду по-честному. Но если выяснится, что это ты его пришил, деньги я тебе все равно не верну.

— По рукам.

— Ладно. У тебя есть пушка?

— Есть.

— Где?

— У меня. — Он отдернул полу пиджака и вытащил из-за пояса револьвер. — Лицензия на ношение имеется.

— Покажи.

Я изучил револьвер. Барабан был полный. Я его понюхал. Им давно не пользовались. Я вернул ему револьвер со словами:

— Пуля в теле покойного мистера Кларка, конечно же, не от твоего ствола?

— Ясно, нет.

— Хорошо, мистер Слотер. Теперь когда вы стали моим клиентом, я бы хотел выслушать ваши показания.

— Разумеется. Как тебе известно, я здесь не живу. Это мой городской дом…

— А где ты живешь?

— У меня особняк в Вестпорте.

— Тогда что ты тут делаешь — в воскресенье-то?

— Я конец недели провел в Нью-Йорке. Решил сегодня сюда заглянуть, просмотреть почту, проехаться по городу. Ну, приехал. Около трех. Почитал накопившиеся письма, кое-что поделал, а в четыре мне позвонили.

— Кто?

— Хаббел Уэйн.

— Владелец клуба «Шестьдесят девять»?

— Он самый. У нас с ним кое-какие общие дела. Он попросил меня принять его здесь. Я согласился. Он назначил встречу на пять. Меня это устраивало. Потом я вспомнил, что мне ещё надо было заехать в пару мест. Но я сказал Хаббелу, чтобы он приезжал, а на тот случай, если я не успею вернуться к его приходу, я оставлю дверь незапертой. На том мы и порешили.

— И ты выезжал в город?

— Да.

— В котором часу?

— Примерно в половине пятого. Но мне надо было переделать массу дел, и я понял, что на это уйдет много времени — часа два-три. Я перезвонил Хаббелу, но его уже не было. Тогда я оставил ему записку.

— Где?

— Вон там на столе.

Я пошел к столу и обнаружил нацарапанную карандашом записку. «Буду не раньше 7:30. Если хочешь, дождись.»

— Именно в это время я и вернулся. В пол-восьмого, — сказал Слотер.

— Хаббел Уэйн был здесь?

— Никого не было. Только этот парень лежал на полу.

Такие вот дела. Я спросил:

— А что Пэтси?

— Я сам заехал за ним и он все время был со мной. Мы обнаружили… мм… Кларка вместе. И я тут же послал Пэтси за тобой. Я понял, что влип в неприятную историю, и решил посоветоваться со специалистом, а потом уж вызывать полицию. Вот и вся история, Чемберс, от первого до последнего слова.

— Ты Уэйну не звонил?

— Никому я не звонил. Я послал за тобой Пэтси, а сам остался здесь. И скажу тебе откровенно, брат, я очень рад, что он тебя привел.

Наступила тишина. А на полу лежал мертвый окружной прокурор и известный гангстер сидел в кресле с озадаченным лицом.

— Да, похоже на подставку, — произнес наконец я. — Не такой же ты осел, чтобы убить прокурора у себя в доме. Какие-нибудь соображения есть?

— А то!

— И кто же?

— Уэйн — кто же еще!

— Но почему он?

— Две причины. Уэйн мне задолжал двадцать пять «кусков», которых у него нет. Об этом-то он и хотел со мной поговорить. Плюс у него есть личные счеты с Кларком, что-то там связанное с девчонкой. Словом, такой вот подставкой… он разом избавляется от Кларка и от меня. И спасает свои двадцать пять… Правда…

— Что?

— Буду с тобой откровенен. Ты же сам спросил, какие у меня на этот счет соображения. Вот это мое соображение. Но тут есть одна неувязочка.

— Какая?

— Я забыл оставить дверь незапертой для Хаббела Уэйна!

— Повтори-ка, приятель!

— Пойдем, я покажу. — Он повел меня к входной двери, открыл её и указал на дополнительную личинку замка. — Вот. Если её перед уходом утопить внутрь, дверь останется незапертой. Так вот я забыл её утопить. И дверь оставалась все время закрытой снаружи.

Тут я заметил, что дверные ручки на внешней и внутренней стороне двери разные: на внутренней стороне ручка была медной, внешняя — стеклянной.

— А почему ручки разные? — спросил я.

— А, — усмехнулся он. — Авария. Когда я вернулся, внешняя ручка сломалась. Пока тебя ждал, я вызвал менеджера и попросил его заменить ручку хотя бы времянкой. Стеклянная — это времянка и есть, пока не найдут медную. А вам, сыскарям, до всего есть дело — все замечаете!

— Угу, — кивнул я, щелкая личинкой. — А ты уверен, что дверь была заперта?

— Абсолютно. Я же ключом её отпирал.

— Тогда что же нам делать с твоей великой версией?

— Не знаю. Я думаю вот что. Уэйн приехал, вошел в квартиру, прочитал мою записку, понял, что меня не будет ещё часа два, воспользовался каким-то предлогом чтобы заманить сюда Кларка, тут он его грохнул и сбежал, предоставив мне расхлебывать эту кашу. А если учесть все эти слухи насчет моего желания прищучить Кларка — отличная подставка!

— Но как же он смог сюда проникнуть — если дверь была заперта?

— Это ты мне сам скажи!

Мы вернулись в квартиру.

— А он мог попасть сюда каким-то иным путем?

— Нет. Тут у меня есть пожарная лестница. Но на окне колючая проволока и его можно открыть только изнутри. Я, конечно, считаю, что это мог быть только Уэйн, но сказать по правде, я не мог взять в толк, как же он умудрился попасть сюда… если попал.

— Сколько здесь комнат?

— Шесть. Две спальни, гостевая, гостиная, столовая и кухня.

— А кладовка?

— Само собой.

Он повел меня по коридору, и я тут же ударился обо что-то локтем.

— Черт! — взвыл я, потирая ушибленное место. — Это ещё что за штука? — и указал на торчащую из стены железяку.

— Мусоропровод. Извини, забыл тебя предупредить. Я сам вечно на него натыкаюсь.

Я внимательно обследовал его квартиру. Симпатичное было гнездышко: красивые спальни, увитая колючей проволокой сетка на окне гостевой комнаты, выходящем на пожарную лестницу, просторная терраса. Завершив осмотр, я заявил:

— Нет, решительно утверждаю, что сюда кроме как через входную дверь попасть невозможно.

— Верно.

— И ты уверен, что дверь была заперта?

— Хотел бы я думать иначе.

— Но тогда ты главный подозреваемый.

— Сам понимаю. Но зачем мне тебе врать? Ну и что мы будем делать?

— Дай мне сорок пять минут, от силы час.

— А потом?

— Вызови полицию.

— Надо ли?

— А у тебя есть другое предложение?

— Да вроде нет.

— Расскажи им все как было. Только правду и ничего кроме правды. Все, что ты мне рассказал. Они устроят проверку и, скажу тебе, парень, будет лучше, если все твои показания подтвердятся!

— Подтвердятся-подтвердятся! — торопливо подхватил он и, когда я уже был у двери, спросил: — А ты сам куда сейчас?

— К Уэйну Хаббелу, куда же еще…

Клуб «Шестьдесят девять» находился на углу Шестьдесят девятой улицы и Парк-авеню. Это было тихое уютное местечко, имевшее среди завсегдатаев репутацию «приюта обманщиков» — заведения, где женатые мужчины снимают девчонок, замужние дамы — мужиков, мужья — чужих жен и т. д. — такая публика составляла основную клиентуру. Прочие же были ребята из шоу-бизнеса, или ценители хорошей кухни, или любители тихой спокойной атмосферы, да ещё те кто жаждал отдохновения от роскошных варьете, шумливых комиков и джаз-бандов, состоящих из духовых инструментов. Клуб «Шестьдесят девять» себя почти не рекламировал, администрация не держала в штате пресс-агентов и своей популярностью он был обязан исключительно молве. Владельцем клуба был Уэйн Хаббел, совмещавший обязанности метрдотеля, которому помогала восхитительная леди по имени Марта Льюис. Я знал Марту ещё с тех давних пор, когда она не была хозяйкой столь фешенебельного заведения и зарабатывала себе на жизнь экзотическими танцами в старом кабаре «Фламинго». Уэйна Хаббела я не имел чести знать. Я встречал его несколько раз в разных местах, но лично с ним знаком не был.

Добравшись на такси до Шестьдесят девятой, я прошел квартал до клуба. Сдал шляпу в гардеробе и сел на высокий табурет к стойке бара. Я заказал виски с водой. За стойкой стоял Джерри Карас, который последние двадцать лет подавал спиртное в лучших барах города.

— Как жизнь, мистер Чемберс? — поинтересовался он.

— Все отлично, Джерри. Просто замечательно.

— Давненько вас не видно.

— Да дела, понимаешь, совсем замотался.

— Смешать, мистер Чемберс?

— Да, пожалуйста.

Я отпил из стакана, развернулся на табурете и стал рассматривать помещение. Клуб был разделен на два зала. В одном помещался коктейль-холл с барной стойкой — небольшое квадратное помещение с розовыми лампами, маленькими черными столиками и тонкими черными стульями, у входа помещался гардероб, пол был устлан толстым золотистым ковром, а в алькове у дальней стены виднелись две телефонные будки. И все.