Неуловимая блондинка - Олег Сергеевич Агранянц Страница 15

* * *

— Как ты думаешь, он сказал мне правду? — спросила я отца.

— Правду. Правду. Потому что он беседовал с тобой не как с полицейским, а как с молодой девушкой. Латиноамериканец — прежде всего мужчина, а потом уже государственный деятель.

— Что теперь делать?

— Попроси Билла сделать запрос канадцам. Пусть всё разузнают про этого Карлоса Эрнандеса.

18. Канада на проводе

Ответ из Канады пришел через неделю.

Да, Карлос Эрнандес действительно существовал. Во время сухого закона в США он нелегально поставлял туда ром. Разбогател. После отмены закона продолжал торговать ромом уже легально. Потом расширил бизнес, стал продавать кубинские сигары. Жил в городе Квебеке. Был женат на Мари Леклер. Детей у них не было. Поддерживал знакомство с канадцами Арманом Пети, Фредом Клозелем, Джоном Тувье, поставлявшими в США крепкие напитки во время сухого закона. Был знаком с Рихардом Риббентропом, отцом немецкого министра, который во время сухого закона нелегально перевозил в США шампанское. После войны был, по всей видимости, одним из организаторов переправки скрывающихся от союзников немцев в Латинскую Америку. В шестидесятые годы отошел от дел. Следы его и его супруги затерялись.

— Очевидно, блондинку интересовали люди, которых он переправил в Латинскую Америку, — предположила я.

Билл со мной согласился:

— У твоего отца хорошие связи в Квебеке, позвони ему.

Я позвонила, все рассказала. Спросила:

— Мы можем найти его родственников?

— Найти в Квебеке Мари Леклер невозможно. Все равно что в России Галю Иванову.

— Что будем делать? Ждать?

— Попробуем найти.

— Попросим канадскую службу?

— Есть вещи, с которыми частные ищейки справляются лучше, чем официальные детективы. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что им больше платят.

* * *

А тем временем дела шли своим чередом.

Пришло сообщение от медиков. Человек в пенсне был отравлен тем же ядом, что Колмогоров и француженка.

Билл протянул мне заключение:

— Я так и знал.

Я тоже так и знала.

А еще через два дня пришло сообщение о том, что бежавшего из Вашингтона бразильца Мануэла Родригеса задержать не удалось.

— Ты не поверишь, — удивлялся Билл, — допросили почти две тысячи Мануэлов Родригесов. Но тот, кто нам нужен, испарился.

— Много в Штатах Мануэлов Родригесов, — констатировала я.

Билл согласился:

— Много.

А потом позвонил отец:

— Иногда бывают совпадения. Не часто, но бывают. Когда Игорь попросил частного детектива, с которым он знаком несколько лет, найти родственников Карлоса Эрнандеса, тот сказал, что сделает это очень быстро, потому как за последнее время с подобной просьбой к нему уже обращались двое.

— Что это за люди?

— Он беседовал с ними по телефону. Один раз это была женщина, другой раз — мужчина. Деньги за работу он получил по Western Union.

— И кого он нашел?

— Некую Изабелл Кутю. Ей лет восемьдесят, но еще соображает. Утверждает, что она двоюродная племянница этой Мари Леклер.

— Это точно?

— Ты и проверишь.

— Ладно. Не густо, но всё-таки. Кто оплатит командировку?

— Я позвоню Биллу.

— Когда лететь?

— Во вторник. Игорь встретит тебя в аэропорту Квебека.

* * *

В аэропорту Квебека ко мне подскочила Тамара:

— У тебя есть багаж?

Багажа у меня не было:

— Я на два дня.

Подошел Игорь. На нем были костюм и тёмный галстук. В таком виде обычно встречают официальные делегации:

— Как долетела?

— Хорошо. Я хотела бы снять машину.

Тамара замахала руками:

— Зачем! Мы тебя будем возить на нашем «мерседесе». Мы его специально пригнали из Монреаля. Это ничего, что на ты? Мы ведь старые знакомые.

Игорь хотел было взять мой чемодан. Тамара запротестовала:

— Тебе нельзя носить тяжелое.

Она подхватила чемодан, и мы направились к выходу.

— Сейчас в отель, — распорядилась Тамара. — «Бест Вестерн».

— Мы хотели заказать «Фронтенак», — начал было Игорь, но Тамара перебила его:

— «Фронтенак» — это очень дорого. Я даже не поверила сначала. Шестьсот долларов ночь. Наших канадских долларов.

Шестьсот долларов за одну ночь — это действительно дорого.

По дороге Игорь рассказывал про «Фронтенак»:

— В 1943 году здесь состоялись переговоры Черчилля с Рузвельтом, во время которых было принято решение о создании Организации Объединенных наций. Теперь там гостиница и большой концертный зал. В этом зале выступают самые лучшие оперные коллективы.

Рассказывал он интересно. Тамара слушала с восхищением, иногда показывая мне глазами: какой он у меня умный.

Номер в «Бест Вестерн» оказался вполне удобным.

На следующий день после завтрака Тамара повезла нас к родственнику кубинца.

19. Канадский вариант старухи Шапокляк

Мы остановились около трехэтажного дома, выкрашенного в ярко-малиновый цвет. Дама в строгом сером платье ждала нас около лестницы. Довольно странной лестницы, потому что прямо с тротуара она вела на второй этаж. Вокруг были такие же разноцветные ярко покрашенные трехэтажные дома с такими же, на мой взгляд, неудобными лестницами.

— Изабелл Кутю, — представилась дама. — English? Français?

— English, — ответила я.

— Прошу.

И она быстро побежала по лестнице.

Я последовала за ней. Супруги Семицветовы задержались.

— Держись одной рукой за перила, другой — за меня, — командовала Тамара, и они начали медленно подниматься.

Дама открыла дверь. Мы вошли в большой холл, уставленный коробками и чемоданами.

— Еще выше, — распорядилась дама.

По небольшой очень крутой лестнице она шустро вбежала на третий этаж. Я за ней. Супругов снова пришлось ждать.

— У вас дома нет лестниц? — спросила Игоря дама.

Ответил Тамара:

— Нет. А нам это и не надо. Я не люблю лестницы.

— Вам надо. Особенно вашему супругу. Ничто так не укрепляет здоровье, как ежедневные пробежки по лестнице.

Мы оказались в странной комнате. С трех сторон она была совершенно круглой, как по циркулю; зато четвертая, выходящая на улицу, была плоской с большим окном до потолка.

— Вы хотите, чтобы я вам рассказала о моем прадеде?

— Да.

— Вы прибыли только за этим?

Голос у нее был скрипучий, как у той противной старухи из русского мультфильма про Чебурашку, который мне в детстве показывала мама.

Не дожидаясь ответа, дама продолжила:

— Я вам ничего не могу рассказать. Я его ни разу не видела, а моя бабушка мне о нем ничего не рассказывала. Впрочем, вы, наверное, об этом уже знаете.

— Знаю, — ответила я.

— Сейчас вы будете спрашивать о каких-нибудь глупостях и потом поинтересуетесь, не осталось ли у меня каких-нибудь сувениров.

— Вы меня опередили.

— У меня не осталось никаких сувениров.

— Этот дом принадлежал ему?

Этот вопрос почему-то поставил ее в тупик.

— Вас это интересует?

— Да.

— Почему?

— Вы же сказали, что я буду спрашивать о всяких глупостях.

— Это действительно глупость. Потому что вы совершенно не понимаете, кем