Приют тайных соблазнов - Татьяна Нильсен Страница 29

– Здесь, конечно. Иначе бы предупредили об изменении в своих планах, – Рафик посмотрел на часы. – Время одиннадцать. Я могу позвонить и пригласить.

– Нет. Лучше встреться там, где им будет удобнее. Ты Рафик татарин, он турок, оба вы одной веры мусульманской и очень быстро договоритесь! – Шапошников заёрзал на стуле. – Этот же турок служит в полиции. Скажи, что пара свободна в своих передвижениях и может возвращаться на родину. А мы, его коллеги, попросим о небольшом одолжении – пусть пройдёт по пути Новоскворецкого. Поговорит с горничными в отеле, поспрашивать официантов в ресторанах, торгашей на улицах. Они должны хоть что-то вспомнить. Покойный был блондином, по любому на фоне турков выделялся. Дай ему фотографии Новоскворецкого, всю информацию, которая у нас имеется, в рамках необходимого, конечно, – полицейский потёр подбородок. – Как думаешь, согласиться?

– Не знаю, – честно ответил Рафик. – Но поговорить можно. Кстати на турецком языке слово уголь «комюр» почти также, как на татарском «кумер». Мы не только верим в одного бога и читаем одну книгу Коран, наши языки очень похожи, потому что берут начало от арабского, – он поднялся. – Как только появятся новости, сразу дам знать.

– Ну а мы с тобой, – Серёга повернулся к Петрищеву, – поехали в квартиру Вельямнова. Эти два дела связаны, надо понять в каком месте.

– Не думал, что корреспонденты весьма скромного и не первостепенного канала зарабатывают такие деньги, чтобы позволить себе элитную квартиру, в уютном районе почти в центре города, – пробормотал Шапошников, открывая ключами дверь.

Они прошли по квартире, и Петрищев подхватил мысль коллеги:

– Да, не хило и внутри обставился. Дорогой ремонт, техника – последний писк. Не удивлюсь если и автомобиль последней модели.

Просторная квартира состояла только из двух комнат, но хитро и ловко, мебелью и ширмами разбита на уютные и комфортные зоны. Отдельно за дверями, находились спальня и кухня. По всему было видно, что хозяин живёт один и не так давно. Ещё стоял запах новой мебели, паркетного лака и кожи. Внутри царил беспорядок, по всему было видно, что что-то искали. Мужчины разбились, натянули перчатки и принялись за работу. Вскоре, в кухонных шкафах Сергей Николаевич обнаружил первую находку. Это были свёрнутые в тугой рулон доллары. Шапошников вышел из кухни, показывая пачку:

– Смотри, спрятал в банке с рисом. Совсем фантазии нет. Всё, как в голливудских фильмах, даже купюры сложил на американский манер. Если здесь что-то искали, то уж точно не деньги. По всей видимости, нашли, что хотели.

– Скорее всего, это ноутбук. Видишь, – указал рукой Петрищев, – стола для компьютера нет, значит, журналист имел только ноутбук, вон провода торчат. Видно его и забрали, – Он прошёл, внимательно осмотрел полки. – Похоже, и диски унесли, коробки все пустые.

Шапошников перешёл в спальню и громко комментировал то, что видел:

– Вельяминов особо за порядком не следил. Грязные носки валяются, полотенца. А женщин он сюда приводил. Пока не ясно одну или были разные. Пока вижу на подушке волосы блондинки. А вот и ещё кое-что, – кряхтел полицейский.

Он вышел, держа в руках пыльную фотографию.

– Под кроватью нашёл. Похоже, Захар Вельяминов в спешке спрятал и забыл.

Они уткнулись в снимок.

– И что ты видишь здесь занятного? – скептически спросил Петрищев.

– Пока ничего. Но зачем это прятать?

– Почему ты решил, что из этого делали тайну? Может просто фотка случайно упала.

– Ага, и закатилась. Ты видишь, деревянная планка плотно закрывает пространство между кроватью и полом. Случайно туда ничего не закатится, даже фантик из-под конфет. Чтобы что-то спрятать, надо матрас поднять, – Шапошников плюхнулся в кресло.– Давай будем исходить из того, что убийца и вор один и тот же человек. Сначала он приходит в студию, убивает корреспондента, забирает ключи от этой квартиры, электронные мозги и диски из кабинета, потом приезжает сюда и быстренько делает то же самое. По чистой случайности пришелец не находит этот снимок.

Петрищев уселся в кресло напротив и забрал из рук товарища фото:

– Мы предполагаем, что убили Вельяминова из-за съёмки в ресторане? А здесь вообще что-то непонятное.

На фотографии и, правда, ничего интересного не наблюдалось. Камера запечатлела с верхнего ракурса небольшую комнату, похожую на номер в дорогом отеле. Большая кровать, тумбочка, круглый обеденный стол с двумя стульями. Тяжёлые, тёмные шторы слегка раздвинуты и за окном виднелась яркая, неоновая реклама из короткого слова «Свет».

– Ты знаешь, где это? – Шапошников достал из кармана сигареты. Хотелось смачно закурить, но он сдержался и затолкал пачку обратно в карман.

– Кажется, догадываюсь. Я могу съездить на место, – Петрищев поднялся. Настроен он был скептически.

«Если по каждой ерунде будем распыляться, то до сути никогда не доберёмся», – мысленно ворчал полицейский, а вслух спросил. – А что с квартирой?

– Ничего. Сейчас найдём понятых и оформим находки. А недвижимость заберут родственники. Родителям сообщили, они скоро приедут. Да, и ещё, мне нужны распечатки телефонных переговоров Вельяминова.

Мужчины понимали, что в спешке и ещё потому, что не надеялись обнаружить хоть что-то полезное для следствия, нарушили правила проведения обыска. Придётся исправлять ошибки и приглашать понятых.

Когда все процессуальные нормы были соблюдены, товарищи решили разделиться. Шапошников отправился на студию «Питер ТВ», а Петрищев на ту улицу, где находится магазин «Свет».

Последние дни Наташа и Эрин ругались по любому поводу. Ему уже обрыдла русская еда, перекусы на ходу, отель и каждодневная беготня по музеям. Надоело выражать щенячий восторг, впадать в экстаз и пускать слюну умиления, стоя возле какой-нибудь архи знаменитой картины. Он считал, что насыщение прекрасным происходит в первые три дня, а потом мозг отказывается воспринимать что-то возвышенное, а желает старый, голливудский фильм по телевизору, бутылку пива и удобный диван. Он, как мог, сдерживал себя, но это не всегда получалось. А Наташа была неутомима, хоть в душе и понимала мужа. Она упрямо решила довести до конца те планы, которые замыслила ещё в Турции. На каждый новый день имелось своё расписание, и когда Эрин начинал ворчать, жена в ответ укоряла:

– Ты, как и все турки не подвержен синдрому Стендаля. В обморок не грохнешься от изобилия чувств и не заплачешь возле шедевра. Это я знала, когда выходила за тебя замуж. Но ты можешь, хотя бы потерпеть! Скоро поедем в Тамбов к родителям, там тебе будет пиво и не только.

– Ради чего терпеть? В голове всё перемешалось, и твоя культурная программа уже в печёнках сидит, – ему ещё хотелось добавить – и твои родители