Приют тайных соблазнов - Татьяна Нильсен Страница 38

– Как можно обращаться к Богу и не отвлекаться на мирское? – удивлялась Наташа. – Здесь так многолюдно, туристы толпами шастают, норовят заглянуть во все щели.

– А разве общение с Богом подразумевает одиночество? А если рядом с тобой единомышленники, такие же, как ты молящиеся?

– Мой разговор с Богом глубоко личный, и публичное одиночество не для меня. Я предпочитаю обращаться к Всевышнему без посредников, напрямую. Хотя в Анталии, где мы живём, есть православный храм Святого Алипия. Я бываю там иногда, – Наташа подумала об Эрине. Каждую пятницу, если позволяла работа, он посещал мечеть, а в другие дни уходил в дальнюю комнату, расстилал коврик для намаза и молился в полголоса. Она посмотрела на Рафаэля. – А у тебя есть вера?

– Вера есть у каждого, даже у самого мерзкого преступника. Мои родители мусульмане, они совершают обряды и чтут традиции, но никогда силой и своим авторитетом не давили на меня в этом вопросе. Предоставляли право выбора.

– И ты выбрал? – допытывалась Наташа.

– Ты знаешь, я выбирал профессию, я выбирал жену, квартиру, которую я хочу купить. А Бога я не выбирал. Для меня достаточно того, что я знаю: Бог есть. Мне с этим знанием и уверенностью легко жить.

Время пролетело быстро. Наташа выразила сожаление, что они не успеют всё осмотреть до шести часов. И самое печальное то, что небо заволокло тучками, и начал накрапывать мелкий дождь, поднялся ветер и зашумел в ветвях деревьев. Неожиданно Ладога, до этого спокойная, забурлила ворчливо волнами. Они как раз подошли к Спасо-Преображенскому собору Валаамского монастыря.

– Сделай фотографию, пожалуйста, пока я совсем не намокла, – Наташа достала из кофра фотоаппарат.

– Ты знаешь, говорят это плохая примета фотографироваться на фоне храма или часовни. А внутри собора делать снимки так же запрещено.

– Странно. Первый раз слышу о такой примете, – пожала плечами женщина и засунула камеру в сумку.

Проходящая мимо девушка улыбнулась:

– Давайте я вас запечатлею на фоне сосен. Получится красиво.

Они пристроились рядом, и Рафик, осмелев окончательно, положил руку на плечо Наташи, а та, в порыве благодарности, повернулась и чмокнула его в щёку.

От чистейшего воздуха и долгих пеших прогулок невероятно захотелось есть. У Монастырской бухты они протиснулись сквозь толпу туристов к небольшой трапезной. Блюда были постными, но с голодухи показались невероятно вкусными. Наташа наблюдала, с каким аппетитом её друг поглощает еду, отрывает куски хлеба и собирает корочкой остатки жареного лука с тарелки. Она невольно сравнила Рафаэля со своим мужем. Эрин всегда ел вяло, даже когда был очень голоден. Её любимую гречневую кашу он считал кормом для собак, запах рыбы не переносил, а пережаренный лук в сочетании с морковью вызывало почти отвращение. Наташа поставила локти на стол, а улыбку спрятала в пальцах.

«Наша невестка всё трескат, да трескат, а мёд так и жрёт! – весело подумала она. – Не умеют турки жить так вкусно, как русские».

Рафаэль увидел её смеющиеся глаза, и догадался, о чём подумала женщина. Он собрал крошки хлеба со стола и забросил в рот, потом вытер рот салфеткой и вдруг стал серьёзным:

– Я поздний ребёнок. Моя мама коренная петербурженка, ей совсем маленькой пришлось пережить Блокаду Ленинграда. И она нас с братом с самого детства приучила беречь еду. Ты не думай, не прятать корочки хлеба под подушкой, а брать ровно столько, сколько сможешь съесть. И я своих пацанов к этому приучаю. Это на каком-то генетическом уровне должно передаваться из поколения в поколение. Совсем не значит, что надо давиться, но доесть кусок – птичкам скорми, рыбкам, кошкам, собакам, но выбрасывать хлеб на помойку большой грех. Мама не любит вспоминать именно это прошлое. Мне кажется в ней жил этот страх, и поэтому она воспитывала нас в строгости, хотела оградить от соблазнов, которые невольно и обязательно принесут страдания.

– И уберегла?

– Соблазн это желание обладать чем-то, деньгами, властью, женщиной и от этого невозможно оградиться, – с какой-то грустью ответил Рафаэль. – У человека нет выбора, когда соблазн овладевает всей сущностью. Он пленён и ничего с этим не может поделать.

Настало время возвращаться к «Метеору». Отправление задерживалось. Они прождали более двух часов, но вода в озере продолжала бурлить как при кипении. Медленно наступала темнота. И вот тут их ждала неприятная новость: пассажирам объявили, что сегодня вернуться никак не получится, потому что на Ладоге разыгрался шторм. Наташа округлила в отчаянии глаза и посмотрела на Рафаэля с немым вопросом:– Не ночевать же нам на улице? Он схватил её за руку, и они бегом, обгоняя таких же желающих, припустили к местной гостинице «Зимняя», которую Наташа заметила, когда гуляли по острову. Суровая администратор только развела руками:

– К сожалению свободных номеров нет.

У Рафика не оставалось другого выхода. Он достал удостоверение, но строгая женщина лишь укоризненно посмотрела на мужчину.

– Да хоть десять корочек. У меня нет номеров. Группа иностранных туристов, группа из Москвы, – женщина затрясла журналом у них перед носом.

– Но вы не выгоните нас, если мы пристроимся на диванчике в холле? – Рафик не спрашивал, а утверждал. На острове имелось ещё несколько отелей, но он подозревал, что и там подобная картина.

А женщина проявила неслыханную милость. Она пошарила рукой за своей конторкой и достала ключ со словами:

– В конце коридора имеется служебное помещение, мы там храним чистое бельё, одеяла, полотенца. Сможете переночевать. Так и быть пущу, не на улице же вам под дождём торчать. Там есть диван-раскладушка, только удобства на этаже.

– Паспорта показать? – обрадовался Рафик.

– Зачем? Оформлять я вас не буду. И так видно, что семейная пара, да и удостоверение я ваше видела.

Комнатушка оказалась маленькой кельей со сводчатыми потолками и небольшим оконцем. Оказавшись в номере наедине с Рафаэлем, Наташа пришла в неописуемое волнение. Заставленная шкафами с бельём комнатка оказалась настолько тесной, что они постоянно сталкивались и прикасались друг к другу. Она не знала, куда деть руки, в какую сторону отвести взгляд. Когда утром она согласилась поехать с этим мужчиной на остров, где-то в глубине души женщина предполагала, что всё закончится именно так. И всё же то, что происходило, оказалось слишком неожиданным. Наташа суетливыми руками заправила диван свежим бельём, а Рафаэль вдруг выключил свет. Они молчали