Виктория Платова - Ужасные невинные Страница 17

– Ты прелесть, о-о…

– А ты идиот, – Лора отстраняется, я оказался непохож на карабинера.

Или есть другая причина?..

– Теперь ты…

– Я?

– Трахни меня!..

Сиденья в «Порше» раскладываются в течение минуты, «Трахни меня» – еще одна малобюджетная срань, 20 строк в обзоре за декабрь позапрошлого года, французские инди20 намного радикальнее штатовских, пистолетное дуло в заднице как вариант альтернативного секса, разнесенной в клочья задницей все и заканчивается.

– Трахни меня!.. Ну же!..

Спущенные брюки и задранное платье – не слишком романтично для сюжета «парень встречает девушку». Да и когда Гарри встретил Салли, все было совсем иначе. Что ж, ресторанные критики действуют гораздо жестче официанток, никакого рассусоливания, никаких мелодраматических соплей, лобок у Лоры выбрит тщательнее, чем выщипаны брови. Девка. Шлюха. Давненько я не трахал шлюх. Должно быть, итальянский карабинер думал о том же.

Я прилипаю к Лориному лобку – подобно тому, как кретиническая магнитная нашлепка прилипает к холодильнику. Остается выбрать подходящий сюжет нашлепки, Микки Маус made in China, Дональд Дак made in Taiwan, динозавр Рекс, слоненок Бимбо, лимон в ковбойской шляпе, апельсин со звездой шерифа, кукурузный початок с наивным взором Мишель Пфайффер, веселая корова с выменем Памелы Андерсон – «Я занимаюсь любовью лучше, чем готовлю»… Пожалуй, мне лучше всего остановиться на ковбойской шляпе.

Холод внутри Лориного тела обжигает.

Девка. Шлюха.

Ее руки не обвивают мне затылок, глаза ее открыты, но и мои – открыты. С широко открытыми глазами я разряжаюсь в нее, ее спина выгибается дугой, так вот как выглядит родео, не потерять бы шляпу. Ковбойскую.

– Как ты? – задаю я Лоре обычный для таких случаев вопрос.

– Я в порядке.

– Тебе понравилось?

– Техника 4:7, артистичность – 4:1.

Вот что будет написано в долбанутом на всю голову «Live ournal»: «Сегодня перепихнулась с коллегой по работе, и что только на меня нашло? Техника 4:7, артистичность – 4:1. На международные мы не попадаем. Памятка кающимся: не спите, где работаете, не нарушайте заповедей Христовых. Но пасаран, камарадос! Бандьераросса!»

Leave the comments.

– …Слезай с меня. Разлегся.

– Да. Прости.

Некоторое время мы лежим рядом – задранное платье, спущенные брюки.

– У тебя маленькие соски, Лора… – говорю я для того, чтобы хоть что-то сказать. – Совсем детские…

– Ты трогал детские соски? Извращенец.

– Когда ребенок был ребенком…

– Заткнись, милый. Тем более что до тебя это уже сказали.

Действительно, сказали. Я и забыл, но вспомнить не составляет особого труда, Вим Вендерс, педальный конек Парижа и Техаса, я уже не в состоянии отличить кино от реальности, она подкладывается под кадр, как Лора под меня, – и ничего, кроме холода внутри. Когда ребенок был ребенком, он и тогда не видел ангелов, ни в небе над Берлином, ни в любом другом небе. Когда ребенок был ребенком, он мог лицезреть только пьяного папашу и собачий поводок, на котором папаша собирался повеситься. И папашиных шлюх, таких же черно-белых, как и ангелы Вендерса; ангелы, шлюхи – все они толкутся на крохотном пятачке между Лорой и Тинатин, если Лора – шлюха, значит, Тинатин – ангел?.. Вот откуда привкус пластикового стаканчика, ангельские крылья всегда казались мне сомнительной бутафорией.

– Она ангел, Лора…

– Господи, какой же ты мудак!

Лора отворачивается, в этом повороте головы столько презрения и столько муки, что становится ясно: она думает о том же, с той лишь разницей, что шлюха – я. Прекрасный жиголо – несчастный жиголо, как раз в духе престарелого марлен-дитриховского мундштука, хотя у нее, скорее всего, припасен для меня совсем другой эпитет.

С волосами Лоры происходит что-то странное.

Мне кажется, что они растут – прямо у меня на глазах. Вытягиваются в струнку, так будет вернее. Вытягиваются в струнку, становятся на цыпочки, им явно хочется быть длиннее, достигнуть плеч, хоть в чем-то походить на волосы Тинатин.

Бедная Лора. Бедный я.

Жалость к Лоре длится не дольше секунды, потом ей на смену приходит раздражение, не будь этой фальшивой суки, еще неизвестно, чем закончился бы мой вечер с Тинатин. Возможно, не так плачевно, возможно, мне бы удалось удержать ее, а не довольствоваться дешевым и безвкусным, как кофе из автомата, спарринг-сексом с (гы-гы, бу-га-га, нахх!) ресторанным критиком.

– Надеюсь, триппера у тебя нет, – говорит Лора.

– У тебя, надеюсь, тоже.

– Вообще-то, я и не думала спать с тобой.

– Я тоже.

– Это худшее, что могло со мной случиться.

– Со мной тоже.

– Лучше бы я воспользовалась вибратором.

– Лучше бы я воспользовался порнухой с гермафродитами.

– Лучше бы ты воспользовался презервативами.

– У тебя середина цикла? Или все-таки триппер?

– Действительно мудак… Надеюсь, мы благополучно забудем об этом.

– Надеюсь.

Знает ли Лора то, что знаю я? Ничего мы не забудем. Каким бы дешевым и безвкусным ни был наш спарринг-секс, он посвящен ангелочку в черных очках, он случился сразу же после того, как ангелочек нас покинул. И мы всегда будем напоминать друг другу о существовании ангелочка, Лора влюблена – так же отчаянно, как и я, вот и волосы ее вытягиваются в струнку, становятся на цыпочки.

Впечатлительная натура, кто бы мог подумать!

Мы никогда не были особенно близки с Лорой, теперь что-то подсказывает мне – мы не расстанемся. Вряд ли это означает, что мы когда-нибудь снова окажемся в одной постели (в «Порше» или в «Мицубиси Талант», или в массажном салоне Хайяо), нет, – достаточно будет не выпускать друг друга из поля зрения. Только это не даст нам забыть, что сегодняшний вечер был, и что он был правдой. К тому же я несколько раз представлял Лору – задушенной бретельками от лифчика, располосованной кухонным ножом, – а такие воспоминания иначе как интимными не назовешь. Сегодня все – интимно. Даже слишком.

– Верни мне галстук.

– Что?

– Верни мне мой галстук.

– Да, конечно… Может быть, поужинаем где-нибудь?

– Ты это серьезно?

– Почему нет?

– Знаешь, милый… Что-то не хочется.

Узел «кристенсен» стоически сохраняет форму, он наверняка выглядит лучше, чем Брэндон на электрическом стуле.

– Подбросишь меня домой?..

Я готов услышать от Лоры выбирайся из этого зажопья сам, милый, но она неожиданно соглашается. Учитывая дождь – очень гуманно с ее стороны.

…До дома мне добраться не суждено.

Всему виной широкие витрины «Пирелли» – чтобы проехать к моему дому, нужно миновать этот бар, затем перекресток со светофором, нервно мигающим желтым, и только потом свернуть за угол. За витриной «Пирелли» я вижу Жан-Луи, одинокого Жан-Луи с кружкой пива, одинокого – как обычно.

– Останови, – говорю я Лоре.

– Мы приехали?

– Почти. Здесь недалеко.

Дверца за мной захлопывается, но Лора и не думает трогаться с места. Кадр, достойный нуара: красный «Порш» с красоткой под хлябями небесными, дрожащий неон вывески (две буквы из семи не горят), дешевая закусочная напротив, «я не боюсь фараонов, детка. Запомните это». Дождь становится сильнее, снова переходит в ливень, когда Лора выскакивает из машины.

– Что? – Дождь мне все равно не перекричать. – Что случилось?

– Ничего особенного.

Лора приближается ко мне, чуть медленнее, чем следовало бы, всему виной дождь, он путается у нее в ногах, на что я могу рассчитывать?

Прощальный поцелуй?..

Это было бы в стиле сегодняшнего вечера – прощальный поцелуй под хлябями небесными. Прощальный поцелуй не с той девушкой.

– Выпьем?

– Что?

– Пива. – Дождь мне все равно не перекричать.

– Что?

– Тогда – кофе…

Лора дает мне пощечину, а спустя секунду – вторую, ни одна из моих щек не остается без внимания, Лора оказалась еще впечатлительнее, чем я думал.

– Все? – спрашиваю я.

– Теперь все.

– Тогда, может быть, кофе? Или пива?..

Когда «Порш» срывается с места, я думаю о том, что до места назначения он рискует не добраться. Лора близка к тому, чтобы разбить дорогую игрушку и разбиться сама; лучшее, что может с ней случиться, – штраф за превышение скорости и лишение прав за вождение автомобиля в нетрезвом виде, интересно, раздвигала ли она ноги перед сотрудниками автоинспекции?..

…Жан-Луи машет мне рукой.

Жан-Луи, единственный, кто в состоянии меня понять, одинокий Лу, влюбленный в несуществующую Мод, мое положение ничуть не лучше, с сегодняшнего вечера я тоже влюблен. Разница лишь в том, что Тинатин существует, привкус пластикового стаканчика прилип к моим губам намертво, даже если бы мне хотя бы на мгновение показалось, что это не так, – есть еще Лора, она не даст мне забыть. В прошлый раз за стойкой стоял совсем другой бармен, больше смахивающий на байкера из рассказов Жан-Луи. Этот похож не на байкера – на молодого доматричного Киану Ривза, Киану – «прохладный ветер над горами», так это, кажется, звучит по-гавайски, китайская четверть Киану ничего в его имя не привнесла. Я пялюсь на бармена-Киану как последний педик, за это можно и в табло схлопотать. Послематричный Ривз так бы и поступил, а этот – нежный, печальный и потерянный, совсем как в «Айдахо для меня одного» в последней трети. И порочный, как в первой. Меня так и подмывает спросить, позировал ли он для гей-порно. И если да, то где можно ознакомиться с результатами фотосессий.