Джордж Хиггинс - Друзья Эдди Койла Страница 11

— Я хочу взять банк, — ответила она.

— Могу сделать тебе пять автоматов к пятнице, — сказал Джеки Браун, — «М-16». Триста пятьдесят — штука. Если нужны патроны, добавишь.

— Сколько добавить?

— Двести пятьдесят за пятьсот.

— То есть всего две тысячи!

— Что-то вроде того.

— Будь здесь в пятницу с товаром.

— Половину гони сейчас, — сказал Джеки Браун, — Автоматы — товар крутой. Штуку вперед.

— Выдай ему тысячу долларов, Пит, — распорядилась Андреа.

Джеки Браун взял конверт с деньгами. Там было двадцать пять пятидесяток.

— В пятницу вечером в половине девятого, — повторила девушка.

— В пятницу днем в половине четвертого, — начал Джеки Браун, — позвонишь вот по этому номеру и попросишь Эстер. Тебе скажут, что Эстер вышла, и спросят, куда тебе можно позвонить. Оставайся в телефонной будке — дашь им номер телефона-автомата. Трубку не вешай, держи у уха. Делай вид, что разговариваешь. Рычаг нажми и жди звонка. Через три минуты телефон зазвонит. Тебе скажут, куда ехать — это будет место, куда можно добраться от центра Бостона за сорок минут. И учти: через сорок пять минут после того, как тебе скажут, куда ехать, автоматы оттуда уплывут и этот твой аванс тоже уйдет.

— Что-то мне это не нравится, — сказал Пит.

— Мне насрать, нравится тебе или нет, — продолжал Джеки Браун. — Когда я толкаю автоматы таким, как вы, у меня всегда возникают две проблемы. Первая — торговля автоматами. В этом штате за такие дела светит «пожизненное». Вторая — то, что их приходится продавать таким, как вы. Вам нельзя верить. Если вам известно, когда и где я буду, всегда есть риск, что остальных денег я не увижу. И есть риск, что у меня отберут мои автоматы. И вот еще что: остаток денег привезете с собой. Не будет бабок, не будет и автоматов. Приедете только вы двое. Это учтите. У меня немножко больше, чем пять автоматов. И те, другие, будут держать вас на прицеле.

— Сволочь! — не выдержала Андреа.

— Жизнь — суровая штука, — сказал Джеки Браун, — Очень суровая штука. Спокойной ночи.

Глава десятая

Коренастый, похоже, торопился и не был расположен к долгой беседе.

— За тобой еще десять «пушек». Нужны срочно. Когда я их получу?

Джеки Браун пожал плечами.

— А я откуда знаю? Я тебе приволок первую партию, когда обещал, а вторую дюжину вообще на неделю раньше срока. Сам видишь, я делаю все, что могу. Иногда на это требуется немало времени.

— Вот со временем у меня как раз и напряг, — вздохнул коренастый, — Я же тебе говорил, с кем я имею дело. Они меня торопят. Завтра я должен встретиться с покупателем. Мне нужны «пушки».

— К завтрашнему вечеру не получится, — ответил Джеки, — Я вряд ли смогу их приволочь раньше конца недели. Ты же должен понимать: с конвейера сходит определенное количество оружия и в определенный срок. А когда у тебя смешанный комплект, то это потому, что ты получаешь часть стволов со склада, а часть прямо с конвейера. Я понятия не имею, что они сейчас там выпускают. Может, они гонят новенькие из нержавейки. Просто не знаю. Мне надо пару дней, чтобы выяснить, что у них есть.

— Мне наплевать, из нержавейки или нет, — вспылил коренастый. — Товар нужен к завтрашнему вечеру. У меня будет дальняя ездка, и мне нужно иметь товар при себе.

— Не выйдет, — спокойно сказал Джеки Браун, — Ничего не выйдет. Не могу. Я же сказал: я достаю качественный товар. На это нужно время. Это же тебе не буханку хлеба купить. У меня налажено дело, все работает, как часы. И мой товар — надежный, из-за которого ни у кого не будет неприятностей. И я не собираюсь все это запороть только потому, что вам, ребята, невтерпеж. Мне же надо о будущем думать. Так что ты им скажи: погодите! Товар в пути. К чему такая спешка?

— Первое, что я когда-то запомнил, парень, это никогда никого не спрашивать, почему такая спешка, — ответил коренастый, — Мне сказали: надо торопиться. А я им уже обещал, что они могут на меня положиться. Ведь ты мне сказал, что я могу положиться на тебя. А теперь все выходит по-другому: и у кого-то из нас двоих могут возникнуть большие проблемы. И вот что я тебе скажу, малыш. Это второй урок, который я выучил. Если у одного из нас будут проблемы, то будут они у тебя, это я тебе говорю точно.

— Э, послушай… — начал Джеки Браун.

— Ничего не послушаю! — прервал его коренастый, — Я старше тебя. Всю свою жизнь я просиживал штаны то в одной забегаловке, то в другой и вел дела с такой же вот, как ты, шантрапой, пил себе кофе, жрал какую-то дрянь и смотрел, как другие отправляются загорать во Флориду, а я в это время вкалываю, как сволочь, чтобы было чем на следующей неделе расплатиться со слесарем. И в тюряге я сидел, но больше рисковать мне нельзя. Ты можешь мне сколько угодно гнать туфту, вешать лапшу на уши и мозги канифолить. Ты еще сопляк, а туда же: хвост распускаешь передо мной: «Да я такой, да я сякой, да я дела делаю, да ты все получишь, вот увидишь. Все будет полный порядок!» Но и ты тоже заруби себе кое-что на носу, малыш. Я тебе советую: лучше запомни это сейчас, потому как, коли ты это обещал и коли ты меня подставил на своих обещаниях, то, парень, ты уж будь добр, не подводи меня и обещания выполняй. Потому что, коли ты сказал: будет так-то, то и должно быть так-то, а не иначе, а коли этого не происходит, то уж будь добр, бери ноги в руки и суетись, суетись! Так что кончай мне гнать эту туфту. Добывай мне к завтрашнему дню десять «пушек», деньги у меня приготовлены, и они мне не нужны завтра к вечеру. Встречаемся на том же месте, что и раньше: я туда подъеду, и ты подъезжай с этими своими «пушками». А если не приедешь, то я тебя начну искать и найду, найду обязательно, потому что искать тебя буду не я один. А мы знаем, как отыскивать людей.

— Сегодня я уезжаю в Род-Айленд, — сказал Джеки Браун, — Вернусь поздно. А завтра, ближе к вечеру, мне надо кое с кем повидаться. Можем встретиться завтра где-нибудь пораньше? Я смогу освободиться, скажем, к трем. Потому что ты появился чуть раньше, чем мы договаривались, понимаешь, а у меня на завтра уже назначена встреча. Я же тебе говорю!

— Завтра днем — хорошо, — согласился коренастый, — Увидимся завтра днем на том же месте, что и раньше. У тебя все тот же «плимут»?

— Да. Но меня место не устраивает. Слишком далеко. Мне надо быть здесь к четырем. Я не успею. Я не хочу… не могу так рисковать. Мне надо еще в одно место поспеть.

— Знаешь, где находится торговый центр «Фреш понд»? — спросил коренастый. — В Кеймбридже.

— Ну, — сказал Джеки Браун.

— Там есть бакалея и «Вулворт». Я буду в одном из этих магазинов завтра в три. Встанешь на стоянке. Я тебя увижу. Если все будет чисто, если я решу, что все чисто, я выйду и мы с этим делом закончим. Жди не больше десяти минут. Если я не выйду, значит, что-то не так. Сваливай и отправляйся к тому самому автомату, который ты знаешь. Я тебе туда позвоню, и мы передоговоримся.

— За тобой хвост? — спросил Джеки Браун.

— В следующем месяце мне выносят приговор в Нью-Хэмпшире, — сказал коренастый. — Мне сейчас ни в коем случае нельзя засветиться. Надо быть очень осторожным.

— Ясно, — сказал Джеки, — Но если у нас там сорвется, я не вернусь туда, где мы раньше встречались. Я просто не смогу. Если завтра днем не выгорит, тогда давай встретимся завтра же вечером. Позвони и скажи время, оставь мне номер или адрес, и я буду там, где скажешь.

— Ладно, — сказал коренастый, — Завтра я тебя разыщу.

— Не забудь бабки, — напомнил Джеки Браун, — Шестьсот. Возьми с собой. Я это дельце проверну быстро, и мне понадобятся бабки.

— Не дрейфь, — сказал коренастый. — Будут бабки.

Глава одиннадцатая

Фоли извинился за опоздание.

— Мне передали, что ты звонил в контору. А я выбегал в кафетерий. Торопился, как мог. Ну, что случилось?

На площади Лафайетт уличные фонари разогнали сумрак осеннего вечера. У входа в метро пели и танцевали бритоголовые кришнаиты. На них были шафранные одеяния, потрепанные серые свитера и тапки на босу ногу.

— Ничего страшного, — сказал Диллон, — Я не тороплюсь. Но только я подумал, может, тебе это покажется важным. Знаешь, я тут пока сидел, все глядел на этих болванов с косичками и размалеванными рожами, как они тут скачут — да еще приволокли ребенка — смотри: похож на немца или шведа, а вон видишь, его мама и папа скачут, как сумасшедшие, точно в индейцев играют. Ох, бедный малыш. И что он будет делать, когда вырастет? На его месте я бы, наверное, кого-нибудь грохнул. А начал бы с мамочки и папочки, для затравки.

— Э, послушай, — успокоил его Фоли, — Они же никому не мешают.

— Ну и что, — сказал Диллон, — Сам знаю, что никому не мешают, да только я же вижу, как они кидаются на прохожих, на полном серьезе, понимаешь? Прямо-таки уговаривают тебя! Они считают, что все мы должны снять штаны, надеть эти дурацкие халаты, пойти с ними вскачь да еще в барабаны бить. Они же уверены, что рано или поздно все такими будут. Это же бред какой-то, а? Я видел, как они подъехали на своем новеньком «олдсе» — куплен, надо думать, на деньги остолопов, которым они морочат голову, — и вот я думаю: так кто же глупее? Они, которые заставляют этих простофиль с ними отплясывать, или я? У меня вот нет новенького «олдса», а есть у меня в кармане только лотерейная карточка на следующий матч, из которой явствует, что я, дурак, опять поставил на «Пэте», сам не знаю, почему. Ничему-то меня жизнь не учит.