Хеннинг Манкелль - Пятая женщина Страница 19

— Мартинсон говорит, теперь и Рунфельдт пропал, — начал он. — Ты что-нибудь выяснил?

— Только то, что здесь его нет, — ответил Валландер.

— И что ты на этот счет думаешь?

— Пока ничего. Похоже, он действительно собирался уехать. Но ему что-то помешало.

— Ты думаешь, здесь есть какая-то связь? С Хольгером Эриксоном?

Валландер ответил не сразу. Он не знал, что думать. Так он и сказал Мартинсону:

— Во всяком случае, я не исключаю такой возможности.

Он тут же перевел разговор на другое. Спросил, нет ли каких-нибудь новостей. Их не было. Закончив разговор, Валландер еще раз медленно обошел квартиру. Ему все казалось, что он пропустил что-то важное. Наконец он сдался. Просмотрел в прихожей почту. Письмо из турбюро. Счет за электричество. Уведомление о получении заказа от фирмы в Буросе. Посылка отправлена наложенным платежом. Валландер засунул уведомление в карман.

Отнес ключи в магазин, где его уже ждала Ванья Андерсон. Договорились, что она позвонит, если вдруг вспомнит что-нибудь важное.

Из цветочного магазина Валландер направился в полицию. Отдал уведомление Эббе и попросил ее проследить, чтобы посылку получили.

В час он запер дверь своего кабинета.

Он хотел есть.

Но тревога заглушала голод. Это чувство было хорошо знакомо Валландеру, и ничего хорошего оно не предвещало. Ёсту Рунфельдта им вряд ли удастся найти живым.

8

Около полуночи Ильва Бринк наконец села выпить чашечку кофе. Вдвоем с еще одной акушеркой она работала в ночь с тридцатого сентября на первое октября в Истадском роддоме. Ее напарница, Лена Сёдерстрём, в это время находилась в палате: у одной из женщин начались схватки. Ночь выдалась нелегкой — вроде бы ничего серьезного, но работы много.

Персонала не хватало. Двум акушеркам и двум сестрам приходилось успевать всюду. Был еще врач, но его полагалось звать, только если у кого-нибудь начнется сильное кровотечение или возникнут еще какие-нибудь осложнения. «Хотя, с другой стороны, — думала Ильва Бринк, сидя на диванчике с чашкой кофе в руках, — бывало и хуже». Несколько лет назад ей приходилось всю ночную смену управляться одной. Временами бывало трудно: что делать, когда тебя ждут в двух местах одновременно? Тогда она с большим трудом убедила руководство больницы включить в ночную смену еще одну акушерку.

Сейчас она сидела в дежурке, расположенной посередине огромного отделения. Через стеклянные перегородки ей были видны коридоры. Днем здесь царило оживление. Ночью все было по-другому. Ей нравилось работать ночью. Хотя многие с радостью отказались бы от ночных смен. Но это те, у кого были семьи и кто поэтому не мог позволить себе как следует отоспаться днем. А Ильва Бринк ничего не имела против ночных дежурств — дети выросли, муж работал главным машинистом на танкере, курсировавшем между портами Ближнего Востока и Азии. Ей нравилось работать, когда другие спят.

Она с удовольствием отпила глоток кофе и взяла с подноса сладкое печенье. Тут в комнату вошла медсестра, следом за ней вторая. В углу тихо говорило радио. Они беседовали об осени, о бесконечных дождях. Мать одной из медсестер умела предсказывать погоду и предсказала долгую и холодную зиму. Ильве Бринк вспомнились годы, когда в Сконе выпадал снег. Слава богу, это случается нечасто. Но уж если случится — жди беды. Роженицы не могут добраться до роддома. Однажды Ильва чуть не замерзла — ей пришлось на тракторе преодолевать пургу и заносы, чтобы добраться до одиноко стоящего дома в северном пригороде Истада. У женщины началось сильное кровотечение. В тот раз — единственный за все годы работы акушеркой — Ильва действительно опасалась за жизнь пациентки. Но она не могла допустить, чтобы случилась беда. Ведь всем известно, что в Швеции женщины не умирают в родах.

А пока еще стояла осень. Рябиновая пора. Ильва выросла в северной части страны и до сих пор скучала по грустно-задумчивым лесам Норланда. Она так и не привыкла жить в Сконе, с ее равнинами и вечными ветрами. В свое время она подчинилась желанию мужа: уроженец Треллеборга, он наотрез отказывался переезжать из Сконе. При том, что сам почти не бывал дома.

На этом размышления Ильвы прервались — в комнату вошла Лена Сёдерстрём. Ей было чуть больше тридцати. И Ильва не раз думала, что Лена годится ей в дочери. Ильва была вдвое старше. Шестьдесят два года.

— Она вряд ли родит до завтрашнего утра, — сказала Лена Сёдерстрём. — А там уже не наша смена.

— Значит, ночь будет спокойной, — ответила Ильва. — Если устала, пойди немного поспи.

Бывали дежурства, когда ночь тянулась ужасно долго. Другое дело, если удавалось поспать полчасика, даже пятнадцать минут. Усталость как рукой снимало. Правда, сама Ильва никогда не ложилась. После пятидесяти пяти спать она стала заметно меньше. И видела в этом напоминание о конечности и краткости жизни. О том, что время нужно использовать разумно и не разбазаривать на сон.

По коридору быстро прошла медсестра. Еще двое сидели, склонившись над кроссвордом. Лена Сёдерстрём пила чай. Четверть первого. «Вот и октябрь наступил, — подумала Ильва. — Середина осени. Скоро зима. В декабре Харри приедет в отпуск. На месяц. Тогда мы займемся кухней. Не потому, что это нужно, а чтобы ему было чем заняться. Отпуск для него — настоящее мучение. Не знает, куда себя деть». Зазвонил звонок — вызов в палату. Одна из медсестер пошла узнать, в чем дело, и вернулась через несколько минут.

— У Марии из третьей палаты болит голова, — объяснила она и снова принялась за кроссворд. Ильва продолжала пить кофе. Вдруг она поймала себя на мысли: что-то неладно. Она не сразу поняла, что именно.

Медсестра, которая прошла по коридору.

Все, кто работает в отделении, сейчас находятся в дежурке. Из приемного покоя звонков не было.

Она покачала головой, отгоняя эту мысль. Ерунда какая-то.

Однако она была уверена, что не ошиблась. Откуда взялась в коридоре эта медсестра?

— Кто проходил по коридору? — осторожно спросила она.

Все с удивлением посмотрели на Ильву.

— Вы о ком? — спросила Лена Сёдерстрём.

— Несколько минут назад по коридору прошла медсестра. Пока мы здесь сидели.

Они все еще не понимали, о чем она говорит. Она и сама не могла объяснить, что ее беспокоит. Снова зазвонил звонок. Ильва быстро отставила чашку.

— Я схожу, — сказала она.

Роженице в третьей палате стало плохо. Она ждала третьего ребенка. И Ильва подозревала, что эта беременность была незапланированной. Она дала женщине попить и вышла в коридор. Огляделась по сторонам. Все двери были закрыты. Но ведь она видела ту медсестру. Не могло же ей показаться! Ильве стало не по себе. Она постояла в коридоре, присматриваясь. Из дежурки слышался приглушенный звук радио. Ильва вернулась туда и взяла свою чашку.

— Ничего серьезного, — сказала она.

В тот же миг в коридоре появилась незнакомая медсестра. На сей раз ее заметила и Лена Сёдерстрём. Но все произошло очень быстро. Они только услышали, как хлопнула дверь, ведущая в центральный коридор.

— Кто это был? — спросила Лена Сёдерстрём.

Ильва Бринк отрицательно покачала головой. Медсестры подняли головы от кроссворда.

— О ком вы говорите? — спросила одна из них.

— Только что мимо прошла какая-то медсестра.

Тут сестра, сидевшая с карандашом в руке, отвлеклась от кроссворда и засмеялась:

— Мы здесь. Обе.

Ильва поспешно встала. Подошла к двери, за которой начинался коридор, связывающий родильное отделение с остальной больницей, — там никого не оказалось. Она прислушалась. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Ильва вернулась в дежурку. Покачала головой. Она никого не увидела.

— Что здесь делать сестре из другого отделения? — спросила Лена Сёдерстрём. — Да еще ни «здрасьте», ни «до свидания».

Ильва Брик не знала, что ответить. Но ночная гостья им явно не примерещилась.

— Давайте проверим палаты, — сказала она. — Убедимся, что все в порядке.

Лена Сёдерстрём внимательно посмотрела на нее.

— А что может быть не «в порядке»?

— Так, на всякий случай. Больше ни для чего.

Они обошли палаты. Все было в порядке. В час у одной женщины началось кровотечение. Остаток ночи они провели на ногах. В семь Ильва сдала смену и отправилась домой. Но и дома ей не давали покоя мысли о незнакомой медсестре, прошмыгнувшей по коридору. Вдруг ей пришло в голову, что это вовсе не медсестра. Хоть на ней и был надет белый халат… Медсестра не зашла бы в родильное отделение ночью, не заглянув в дежурку, не объяснив в чем дело.

Ильва Бринк снова и снова вспоминала случившееся. Ночное происшествие беспокоило ее. Зачем приходила эта женщина? Она пробыла в отделении десять минут. Потом исчезла. Десять минут. Она заходила в палату, кого-то навещала. Кого? Зачем? Ильва легла и попыталась уснуть, но не смогла. Мысли неотвязно крутились вокруг ночной посетительницы. В одиннадцать она не выдержала. Встала, приготовила кофе. Решила, что нужно с кем-нибудь поделиться своими мыслями. «Позвоню-ка брату, он полицейский и скажет мне, если я зря беспокоюсь». Ильва взяла телефон и позвонила брату домой. Автоответчик сообщил, что хозяин квартиры на работе. До полиции было недалеко, Ильва собралась и пошла. По небу неслись рваные облака. Она вдруг подумала, что по субботам в полиции могут не принимать посетителей. К тому же в газетах писали об ужасном происшествии неподалеку от Лёдинге — про торговца машинами, которого убили и бросили в канаву. Наверно, сейчас полиции не до нее. И брату ее тоже.