Николай Леонов - Сынок министра Страница 20

– Значит, не приходилось выяснять чью-то личность? – спросил Гуров.

Милиционер наморщил лоб, вспоминая.

– Практически нет, – сказал он наконец. – Задержали как-то раз парочку навеселе. Вели себя неадекватно, пытались пройти в клуб, на замечания не реагировали. Пришлось задержать, доставить в отделение. Потом разобрались, отпустили. Только это давно было, года полтора назад.

– А в последние недели, значит, ничего такого не было? – продолжал свое Гуров.

– Последнее время, слава богу, спокойно, – ответил сержант. – А у вас имеются какие-то данные?

– Что у нас имеется, это, брат, тебя не касается, – заметил Гуров. – А за информацию спасибо. Если понадобишься, мы к тебе обратимся, не возражаешь?

– Всегда готов помочь, товарищ полковник! – бодро сказал постовой и, козырнув, отправился дальше обходить вверенный ему район.

– Я все больше убеждаюсь, Стас, что двадцатого мая все было заранее подготовлено, – заметил Гуров. – Не в здешних обычаях подкарауливать у дверей клиентов. И все больше склоняюсь к мысли, что за похищением стоит кто-то из тех четверых, что собрались здесь двадцатого мая.

– Четверых? – переспросил Крячко. – Ты не делаешь исключения даже для потерпевшего?

– Пока на руках у нас нет веских доказательств чьей-то вины, не стоит делать исключений ни для кого, – отрезал Гуров. – Виталий Панченко вел себя так глупо, что невольно задумываешься: а не было ли в этом умысла? По-моему, предстоящая свадьба его не очень-то радует. Кто знает, не затеял ли он всю эту возню сам, чтобы расстроить женитьбу?

– Такую идею я бы отнес к числу безумных, – заметил Крячко. – Поделись ею с нашим другом-киношником при следующей встрече. А вот выдвигать ее как официальную версию не советую. Начальство вряд ли оценит ее оригинальность. А что касается глупости, так девяносто девять процентов пьяных мужиков ведут себя глупо. Оставшийся процент просто спит. В этом свете поведение Виталия Панченко мне лично представляется вполне естественным. Он не спал, а, следовательно, вел себя глупо. Лично я ставил бы все-таки на Курносова.

– Ты просто ищешь на поверхности, – заявил Гуров. – Курносов начал устанавливать контакты с бывшим одноклассником гораздо раньше, чем появилось на свет это колье. Не пророк же он Нострадамус, который угадывает будущее!

– А ему и не нужно было ничего угадывать, – возразил Крячко. – Идея похищения родилась сравнительно недавно, в последние три недели. Когда стало ясно, что оно появилось, хранится без особых предосторожностей, старый друг решил рискнуть. Почему бы и нет? По-моему, логично. Может быть, стоило бы поискать колье у Курносова дома, а платиновую блондинку среди его знакомых?

– Что же тогда мы делаем здесь? – поинтересовался Гуров. – Ты ведь не считаешь, что Курносов такой идиот, что пошлет свою знакомую сюда еще раз?

– Да, это было бы крайне неразумно, – кивнул Крячко. – Но я ведь не настаиваю на своей версии как на единственной. Просто фигура Курносова кажется мне сейчас наиболее зловещей. Он прекрасно был осведомлен о колье, он затеял «мальчишник», он привел даму. Этих косвенных доказательств вполне достаточно, чтобы попробовать надеть на него наручники.

– И через семьдесят два часа отпустить, – в тон ему ответил Гуров. – Потому что этого времени нам не хватит даже на то, чтобы проверить всех знакомых ему девиц. У Курносова репутация записного донжуана. Я тебе говорил о веских доказательствах. И все остальные твои доводы не выдерживают никакой критики. Панченко уже сам не помнит, кому из знакомых говорил о колье. Не исключено, что он болтал об этом каждому встречному и поперечному. Кто на самом деле подал идею гульнуть перед свадьбой, тоже невозможно определить – каждый валит на другого. Остается женщина, и этот факт не в пользу Курносова. Но зато его фоторобот совпадает с фотороботом, который составлял Астахов, а это в какой-то степени подтверждает его искренность.

– А если они с Астаховым сговорились? – предположил Крячко.

Гуров немного подумал и заметил:

– А с охранником из дома, где живет Виталий Панченко, они тоже сговорились? Если мы предъявим эту идею начальству, Астахова уж точно вышибут из министерства, невзирая на его действительную виновность или невиновность. Должен напомнить, что у Курносова с Астаховым нет никаких точек соприкосновения – они не учились в одном классе, не работали вместе, не сидели в одной камере и вообще едва знакомы. Астахов на целых пять лет моложе. А за пару месяцев двум незнакомым людям не так-то просто сговориться обчистить третьего, если у них нет криминального прошлого.

– Итак, в Астахова ты не веришь, – заключил Крячко. – Ни в Астахова, ни в Курносова. Значит, Канунников? Объявлять организатором похищения Виталия Панченко при всем моем уважении к тебе язык не поворачивается.

– Повторяю, у нас слишком мало фактов, – сказал Гуров. – А предполагать можно что угодно. Я не удивлюсь, например, если окажется, что все-таки эта женщина действовала в одиночку, а про колье узнала от своей подруги.

– От какой подруги?

– Ну, скажем, от Лидии Степановны Полежаевой, невесты Виталия Панченко. Или ты считаешь, что у нее не может быть подруг? А я как раз думаю, что у нее должны быть очень смышленые подруги. И, наверное, кто-то из них мог видеть фотографию будущей невесты в сверкающем колье…

– А как эта подруга узнала про «мальчишник»? – спросил заинтригованный Крячко.

– Не знаю, – честно ответил Гуров. – Ведь это всего лишь гипотеза, я сразу предупредил. И, честно говоря, для нас такой вариант был бы наихудшим. Потому что тогда нам пришлось бы запустить глаз в окружение маршала и его дочери, что никому не понравилось бы.

– Не думаю, что мы почувствовали бы крутую перемену, – с иронией сказал Крячко.

Он замолчал и быстро поднес к глазам бинокль. Гуров и сам уже увидел подкатившую ко входу в клуб приземистую черную машину и вышедшую из нее даму в темно-красном платье. Гурова невольно охватило волнение, которое ему удавалось скрывать с большим трудом. Издали он не мог многого разглядеть, но кое-что сразу бросилось ему в глаза.

Во-первых, хотя женщина и была блондинкой, но отнюдь не платиновой. И платье на ней, темно-красного оттенка, с большой натяжкой можно было назвать вечерним. Блондинка была одета, скорее, как деловая женщина, и трудно было представить, что она намеревалась провести сегодня веселый вечер.

Однако поведение ее показалось Гурову достаточно любопытным. Прежде всего она отпустила машину, которая тут же умчалась. К досаде Гурова, шофер сдал задним ходом, так что не удалось рассмотреть номер.

– Не журись, – пробормотал Крячко, угадавший мысли шефа. – Через волшебное стекло я отлично видел номер и запомнил до последней цифры. Если он не фальшивый, утром мы будем иметь полное досье на эту тачку. Лично у меня возникают определенные сомнения. Не могу считать себя экспертом по части женской красоты, но пока что в душе моей ничего не шелохнулось. Взгляни сам. У тебя жена-красавица, тебе и карты в руки.

Гуров принял у него бинокль и принялся рассматривать даму. Красавицей ее назвать действительно было трудно, хотя внешностью она обладала далеко не отталкивающей. При вечернем освещении ей можно было дать лет тридцать, не более.

Отпустив машину, она огляделась по сторонам. Гурову показалось, что женщина нервничает, хотя старается и не показывать этого. Не обращая внимания на освещенные двери клуба, она прошлась по тротуару неторопливой, но легкой походкой. Так умеют ходить только уверенные, знающие себе цену женщины.

Однако эта женщина все-таки нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке. В какой-то момент она украдкой посмотрела на наручные часы, пристально оглядела силуэты замерших на стоянке автомобилей, повернулась и пошла обратно.

Гуров с любопытством посмотрел вокруг, ища взглядом постового, наблюдавшего за порядком в переулке. Но того нигде не было видно. Гуров опять переключил внимание на женщину.

Теперь она остановилась и озабоченно наблюдала за очередной подъезжающей к клубу машиной. Сверкая фарами, та остановилась, не доезжая метров трех до крыльца, и на тротуар высыпала компания из трех элегантно одетых мужчин. Обмениваясь негромкими замечаниями, они ждали, пока из машины выберется еще один – необычайно тучный и внушительный мужчина.

Женщина не отрываясь смотрела в их сторону и, кажется, колебалась. Потом она вдруг быстрым шагом подошла к мужчинам, заранее приготовив на лице дежурную улыбку, которую Гуров не рискнул бы назвать обольстительной. Мужчины обернулись. Женщина что-то спросила, глядя исподлобья. Мужчины переглянулись, пожали плечами. Ни с чьей стороны не просматривалось даже намека на игривость.

Тем временем тучный человек выбрался наконец из машины, и вся компания, потеряв к женщине всякий интерес, направилась к дверям клуба. Служащий, вышедший им навстречу, наклонил голову и неодобрительно покосился на женщину в красном. На лице у той появилась гримаса досады. Дама решительно зашагала в ту сторону, где стоял «Пежо» Гурова.