Алексей Яковлев - Пернатый оберег Страница 23

— Увидимся, если жива буду, — не смогла сдержать «оптимизма» покинутая возлюбленная.

— Будешь жива! — уверенно успокоил ее Геннадий. — Никого не бойся: у тебя теперь есть охранная грамота! Кстати, дубликат скоро получишь по почте.

«Ему хорошо выражать такую уверенность, гуляя по Сардиниям да Венециям, там никого крокодилам не скармливают, — с горечью подумала Дуня. — Тысячу раз права Лиза, называя всех свекровей змеями подколодными, а мужиков — бессовестными козлами и врунами записными! Какая охранная грамота? Кто мне ее выдал? Марша и Анжела, правда, пообещали встретиться, но неизвестно когда — в неопределенные года. Никита и такого снисхождения не оказал. Эмоготопанковая Юлия хоть и удостоила номера своего телефона, но охранять и защищать готова только бродячих собак. До меня ей никакого дела нет…»

Окончательно расстроившись от горьких размышлений, Дуня попросила водителя отвезти ее в Разнесенск — у Цаплиных ей искать уже было нечего. Ох, какую кислую рожу скорчил никандровский водила! Этот точно в Космических войсках не служил. О чем и уведомил Дуню не только кислой мимикой, но и надуманными отговорками, только подтверждающими известную истину: вежливые слова служат для того, чтобы скрыть невежливые мысли… Но Дуня его квадратную башку просветила, как рентгеном: ловкач рассчитывал подбросить пассажирку на соседнюю улицу, быстренько освободиться, а потом «побомбить» на хозяйской машине с пользой для своего кармана. Только Дуня за все неприятности, которые претерпела от мужского племени, хоть на нем частично отыгралась:

— Я сейчас позвоню Юлечке. Может, она все же разрешит вам довезти меня до дома?

Нахальный водила сразу поджал хвост. Ишь как перетрусил! С никандровской дочкой, хоть она и чумовая, а может, как раз поэтому, связываться побоялся!

Когда Дуня в подробностях рассказала родителям о своих приключениях, госпожа бывшая Федотова, с одной стороны, пришла в восхищение: ее дочь познакомилась с такими людьми, до которых — как до неба! С другой стороны — в сомнение: верить ли в фанфаронские обещания Геннадия насчет охранной грамоты? С третьей — все федотовско-артюнянцевское семейство в уже привычном ужасе опять обсудило извечный вопрос: что делать? Впрочем, работа по спасению семьи от перспективы адовой была начата раньше и делалась уже, оставалось только продолжать в том же духе. Поставили решетки и на чердачное окно. Дуня с мамой заперлись в доме, а глава семейства решил купить охотничье ружье, а лучше карабин, но в разрешительном отделе полиции ему отказали в лицензии: мол, не хотим, чтобы в городе началась стрельба.

— Хотите, чтобы нас зарезали по-тихому? — с горечью спросил полицейского чина господин Федотов.

— Как можно допускать такие демагогические заявления?! — вскипел благородным негодованием полицейский чин. — Правоохранительные органы всегда стояли и стоят на страже законности! Полиция всегда! И никогда! А вы!..

Господин Федотов плюнул и ушел.

— Нужно было все бросить и добираться до Сингапура хоть пешком! — сказал он жене. — А теперь остается надеяться на ту охранную грамоту, что обещал нам Геннадий Цаплин, защищаться подручными средствами и держаться до последнего.

В это же время господин Табунов получил письмо от неизвестного доброжелателя с фотографией. ДДТ тут же провел экспертизу фото на возможность монтажа. Получив заключение, что фото подлинное, без всяких следов фальсификации, вызвал своего адвоката и долго с ним совещался.

А Додик наконец-то с чистой совестью вернулся из зоны в отчий дом. Шумно отпраздновал свое возвращение и, проспавшись, поделился с окружающими, в том числе и с отцом, своими ближайшими планами в отношении Дуни: употребить ее для сексуального обслуживания своего и всех братанов, после чего поместить в бордель, а после амортизации скормить крокодилу. Чтобы и ей, и всем прочим особам женского и не только женского пола неповадно было в дальнейшем не уважать понятия и его, Додика. Но ДДТ сурово приказал сыну оставить Дуню в покое, а лучше всего вообще забыть о ее существовании. На возмущенный вопрос, точнее, вопль: «Почему, в натуре?!» — ДДТ коротко ответил:

— Она теперь не Федотова и не Подосинкина, а Артюнянц.

— Какая, в натуре, Артюнянц? — запротестовал Додик. — Ее новый паспорт — чисто филькина грамота! Она как бы такая же родственница Артюнянцу, как я, типа, сын правозащитницы Н.

На это ДДТ молча выложил на стол проверенное на подлинность фото. На фото Анжела пожимала руку Дуне, а рядом с ними на фоне никандровского особняка с ехидной улыбочкой стоял Никита.

— Ну и что? — пожал плечами Додик, — Дунька с какой-то телкой и фраером. Мне их обоих тоже на очередь поставить?

— Это не фраер, — резко возразил ДДТ, — а сын известного бизнесмена Никандрова Никита. А вот эта, — Табунов указал пальцем, — дочка господина Артюнянца Анжела. И запомни: никогда тебе не удастся осуществить свою самую светлую и заветную мечту — заделаться наркобароном, пока ты принимаешь детей таких могущественных и влиятельных лиц за обычных фраеров и телок! Потому что не сносить тебе головы еще по пути к своей вожделенной цели, если ты по неведению подсадишь на наркотики или вообще как-нибудь навредишь хоть одной из этих неприкасаемых персон!

— Я дочку Артюнянца трогать не собираюсь. А с Дунькой все равно разберусь, зуб даю. И на тот случай, если ее знакомые Артюнянцы начнут писать заявления в полицию о бесследном исчезновении. Дуньки с ее липовым артюнянцевским паспортом, у нас есть адвокат! Он меня живо отмажет от всех подозрений и обвинений.

Господин Табунов тяжело вздохнул и горько покачал головой: у него, который весь в авторитете, и такой придурочный сын. Корешам рассказать — не поверят. Стыдобища!

— Да и не посмеет Артюнянц и его присные на нас, в натуре, наезжать! — стоял на своем непокорный сын. — Кто мы и что они?! Мы — в авторитете, живем по понятиям, чтим понятия, понятия за нами и мы за понятиями как за каменной стеной! А что у этих бизнесменов, даже таких богатых, как Артюнянц?! На что они опираются? На самую гуманную в мире юстицию! За чем прячутся-скрываются? За законом, как за гнилым дырявым забором! Мы грозно передвигаемся на понятиях, как древнеиндийский раджа на боевом слоне. Слон бежит — земля дрожит! Бивни торчат, глаза горят, и в испуге посторониваются всякие разные сословия и целые государства. Кто не успел увернуться, тех слон затоптал. А фраера, бизнесменишки и обывателишки, трясутся на трухлявой колымаге закона. Там и сидеть-то негде: одни прорехи в законодательстве. Если какой дорожный конфликт между этими двумя средствами передвижения на житейской или деловой почве, так пока лохи еще только заявление в полицию напишут, конкретные пацаны их десять раз взорвут, застрелят, зарежут и в землю закопают!

«Сынок-то мой — дурак дураком, а суть российской действительности оценивает правильно! — удовлетворенно подумал господин. Табунов. — Сказывается мое воспитание! Жаль только, ума ему не хватает понять, что и российская бизнес-действительность, чрезвычайно разнообразная в своих проявлениях, тоже измеряется одним общим аршином».

— Не будет Артюнянц писать на тебя никаких заявлений в полицию! — назидательным тоном продолжил вразумлять ДДТ своего отпрыска. — Может, еще скажешь, что он на тебя в суд захочет подать?! Не надейся! Потому что на полицию и юстицию у нас надеется только тот, кому не на что больше надеяться! А Артюнянц в законе и строго чтит понятия, иначе он давно бы был покойником, а не ныне процветающим олигархом. И он должен будет разобраться с обидчиками Дуни по понятиям, родственница она ему или не родственница. Дуня общается с его дочерью и носит ту же фамилию. Если он оставит безнаказанными ее обидчиков или затеет против них жалкую тяжбу, в бизнес-сообществе подумают: «Артюнянц ослабел, на Артюнянца можно смело наезжать. Подходи, кто хочешь, и рви у него из горла его бизнес». Разве Артюнянц допустит такое поругание и подрыв своего авторитета?! Никогда! Если ты только тронешь Дуню, меня взорвут в моей собственной машине, если, конечно, Артюнянц не разорится на снайпера. А что с тобой сделают, даже страшно подумать… Чтобы стало страшно всем, кто задумал бы посягнуть на интересы господина Артюнянца!

— Да я, в натуре, сам с этими Артюнянцами и Никандровыми первый разберусь по понятиям! — усугубил свою криминально-маниакальную идею Додик.

Господин Табунов понял, что словами сына не пронять, и предъявил свой самый весомый аргумент… Додик скатился по лестнице с третьего этажа до первого, сам Табунов спустился за ним, поднял его с пола за шиворот, как следует потряс и прорычал:

— Я уже сомневаюсь, я ли тебя породил, но если ты подойдешь к этой Дуне ближе, чем на пятьдесят метров, я тебя и убью! Может, хоть свою жизнь тогда удастся сохранить.