Алексей Яковлев - Пернатый оберег Страница 36

— Еще как озаботили! — встрепенулся Панов.

— Тогда ты поговори с нашим Маратиком, пока мы его не отпустили. Пригрози, что увезешь его в Москву, в Бутырку. Может, он тебе чего по делу о похищении никандровского отпрыска расскажет.

— Я что-то не врубаюсь, — прервал Панов словоохотливого майора. — Вы следили за наркодилером три месяца, потом арестовали — значит, взяли с поличным, с какого бодуна его отпускать?

— Тут вот какое дело… Паренек этот — сын нашей сотрудницы, Ольги Леонидовны Манцуры, подполковник она по званию. Много лет она у нас проработала и жила неподалеку. Хорошим была сотрудником, а личная жизнь не сложилась: с мужем разошлась и осталась, как говорится мать-одиночка. Ни родственников, ни бабок-дедок не осталось, чтобы за ребенком приглядывали. Вот этот Маратик еще совсем маленьким у нас под ногами частенько шмыгал, всех дядями называл… Ласковый был мальчик. А потом вырос — мать-то все время на работе, недоглядела — он и подсел на наркотики. А когда Ольга спохватилась, поздно уже о прическе было думать, когда головы нет! Только мать есть мать, и в отношении своего ребенка никогда не признает даже очевидных фактов, все надеется на лучшее! А сынок разлюбезный сначала воровал дома деньги, пока мать не поняла, в чем дело, и не стала хранить зарплату в сейфе на работе. Тогда парень перешел на вещи и все ценное вынес из дома, что мать не успела спрятать по соседям и на работе. Теплые сапоги, Ольга недавно плакалась, в последний момент едва успела вырвать у сыночка из рук. А то зимой и ходить-то было бы не в чем. Но деньги на хозяйственные расходы приходится держать при себе, в сумочке. Так Ольга дома эту сумочку из рук не выпускает, а на ночь кладет себе под подушку. Даже ночью — встает по нужде, сумочку несет с собой в туалет. А раз забыла взять — и все, денег нет. Хлеба не на что было купить, у меня занимала. Наши сотрудники этого Маратика много раз задерживали за наркотики. Две дозы при нем нашли — уже преступник. Сажаем в КПЗ. Мать примчится: «Миленький, дорогой, ты больше не будешь? Пообещай, что согласишься лечиться». Миленький этот тебе что хочешь пообещает — у наркомана совести нет! Пережрал наркотиков, ему плохо — мать на «скорой» его в больницу. Кровь почистили, полегчало — из больницы сбегал за новой дозой. Вот тебе и все лечение. А последние три месяца Ольга на сына не могла нарадоваться: «Маратик перестал таскать вещи из дома, наконец-то взялся за ум — бросил эту наркоту!» Как же, бросил… Жди! Просто стал торговать наркотой в Малинской и тем зарабатывать на собственную дозу. Докладывали руководству: есть сведения, что Ольгин сынок распространяет наркотики в Малинской. Но Маратика до времени не трогали — Ольгу жалели. Надеялись, что перестанет торговать. Ведь понимает, что это уже не шуточки — с дозой для себя, а серьезное преступление. Потом терпение лопнуло, сегодня его взяли. Нашли несколько доз героина — лет на семь тянет. Позвонили Ольге, она же теперь в главке работает, наше начальство: что делать?

— Напугайте, — попросила, — его посильнее. А вечером я подъеду, его заберу… Вот ты и напугай для пользы дела.

Майор вызвал дежурного и приказал привести из КПЗ задержанного. В кабинет ввели щупловатого парня, вполне на вид благополучного, никогда и не подумаешь, что наркоман.

— Дядя Витя, — жалобным тоном обратился задержанный к майору, — долго я еще буду здесь сидеть? Вы уже маме позвонили? Когда она приедет?

— Звонил, Марат, звонил, только она сейчас приехать никак не может: сильно занята. Да, может, и торопиться ей будет незачем, потому что тебя сейчас могут этапировать в Москву, в Бутырку. Вот капитан Панов из УГРО, — майор указал на Глеба, — расследует дело о похищении сына бизнесмена Никандрова. Про Никандрова слышал? У него имение в Малинской (Марат поспешными кивками подтвердил, что о Никандрове слышал). Так вот, капитан Панов будет задавать тебе вопросы и от того, как ты на них ответишь, зависит — поедешь ты с ним в Бутырку или останешься здесь ждать маму. Извини, у меня тоже дел по горло, поэтому я на всякий случай с тобой попрощаюсь: может, долго теперь не увидимся, — и дядя Витя, сделав Марату ручкой, удалился из кабинета.

— Почему долго не увидимся? — встревоженно спросил Марат у спины уходившего майора.

На его вопрос ответил Панов:

— Потому что светит тебе, парень, как минимум лет семь, если мы не договоримся.

— Договоримся, договоримся, — поспешно уверил его Марат, — спрашивайте, я все скажу.

— Попытаюсь тебе поверить, — Панов пронзил сжавшегося на стуле Марата грозным взглядом. — Кому в Малинской ты продавал наркотики?

— Знакомым пацанам. Мы на дискотеке в Разнесенске познакомились. Они спросили: «Можешь дурь достать? Мы заплатим». Вот им и продавал.

— А вот этому пацану ты дурь не продавал? — Панов показал Марату фото Дэна.

Марат замялся, но потом ответил отрицательно. Панов опять пронзил подследственного взглядом, на этот раз не только грозным, но и уничтожающим, спрятал фото и сделал вид, что собирается закончить бесполезный разговор: мол, изображенный на фото парень — наркоман, живет в Малинской, значит, покупал наркотики у тебя. Мы договаривались, что ты не только отвечаешь на все вопросы, но и говоришь правду. А если врешь, зачем и спрашивать? Продолжим разговор в Бутырке!

— Нет, нет, я правда ему не продавал, — окончательно перепугался Марат. — Я его в Малинской и не видел никогда. Может, для него покупал дозу кто-нибудь другой. Или он мог покупать партию побольше в Разнесенске, если не хотел мелочиться из-за одной-двух доз. Были бы деньги, могут обеспечить хоть на целый месяц. Дайте мне еще посмотреть фотографию, — Марат внимательно рассмотрел фото Дэна и уверенно заявил: — Ну точно! Я видел его в Разнесенске, он там как раз дурь брал. Конечно, зачем ему покупать у меня, если он с самим Додиком тусуется запросто. Да что Додик! С этим пацаном общаются крутые парни из Москвы!

— Значит, этот пацан покупал наркотики у Додика?

— У кого он покупал дурь, я не знаю. Не видел. А что он с Додиком и с еще одним деловым, но не нашим, разговаривал, видел собственными глазами. Потом они вместе все и уехали по Московскому шоссе, может, в Малинское, а может, и в Москву.

— И как давно ты этот отъезд наблюдал? — недоверчиво спросил Панов.

Марат задумался, потом не очень уверенно предположил, что это случилось чуть больше месяца назад или около того. Тут пришел черед задумываться Панову. Если Марат говорил правду, выходило, что он видел в Разнесенске уже похищенного Дэна! Ведь со дня похищения прошло больше двух месяцев! Впрочем, адекватность работы прогероиненных мозгов Марата вызывала большие сомнения. Если Дэн посетил Разнесенск до своего похищения, деловой мог быть его охранником, а о чем Дэн разговаривал с Додиком, ежу понятно. Панов стал дотошно расспрашивать Марата, пытаясь более достоверно определить, когда же все-таки произошла достопамятная встреча. Марат объяснил, что для себя проверяет точность той или иной датировки по более памятным для него датам, можно сказать, красным дням его личного календаря. Когда судьба подарила ему эти краснокалендарные дни, он помнит очень четко. Первый памятный день случился три месяца назад, и это было задолго до интересующей Панова встречи. А второй счастливый день запечатлелся в его сердце три недели назад. И он уверенно может сказать, что это было уже после того, как он видел пацана с фотографии, беседующим с Додиком и деловым, возможно, москвичом.

Поскольку все мысли, чаяния, надежды и стремления наркомана обычно связаны исключительно с наркотиками, Панов предположил, что первый памятный красный день календаря Марата совпал с началом его торговли наркотиками в Малинской, три недели назад — с удачной продажей более крупной партии «дури», что позволило дилеру затариться наркотой для собственного потребления. Такая радость действительно должна была запомниться как праздник души и сердца! Но когда до правоохранителей дошло, что Марат начал работать по-крупному, соблюдать политес в отношении его мамы стало слишком опасно, и юного наркодилера задержали. Таким образом, Марат твердо убежден, что видел Дэна не раньше трех месяцев назад и не позже, чем три недели назад. Если отбросить обоснованное подозрение, что он просто выдумал встречу Дэна с Табуновым, чтобы не ехать в Бутырку, выходило, что Дэн мог быть еще жив, а к его похищению причастен Додик. С помощью Марата Панову удалось еще составить приблизительный словесный портрет «крутого» собеседника Дэна Никандрова и Дональда Табунова, известного под именем Додик. Приблизительный потому, что Марат не осмеливался приблизиться к столь могущественному и авторитетному лицу, как Додик, без его высокого на то соизволения, а раз «крутой» держался с Додиком вольно, получалось, что и он в авторитете. Вот Марат и смотрел на двух авторитетов из почтительного далёка и потому смог описать приезжего авторитета лишь в общих чертах: высокий, нормального телосложения, скорее шатен, чем брюнет, со славянским типом лица. На вид лет под тридцать. Отчасти этот словесный портрет совпадал с тем, как описывала Додикова дружка Серого Анюта Рассадина-Титикака. Возможно, это был он. Но следовало бы проверить на сходство с составленным портретом и охранников, сопровождавших Дэна до похищения. Ну а самого Додика Панов хорошо рассмотрел на рынке.