Оксана Обухова - Пока телефон не зазвонил Страница 39

— Нет.

Сыщик пытливо поглядел на Дмитрия, и тот немного засмущался, взгляд отвел. Вероятно, когда в воскресенье утром к Львовым пришел Мартынов и начал задавать вопросы, Дима чуть не чокнулся от ужаса. Плюс ко всем переживаниям, так сказать, интимного характера, Львов перепугался, что его могут обвинить в смерти горничной. Дима понимал, что скорее всего, находился поблизости от места преступления, очнулся полураздетым, с рукой, измазанной кровью, и потом никому ничего не рассказал о происшествии, все скрыл, избавил одежду от следов.

«Да, — думал сыщик, — Львова вполне могли обвинить в убийстве Ларисы. Даша Селезнева рассказывала бы, что подруга-фантазерка считала, будто хозяин как-то по особенному на нее поглядывает…» И влип бы Дима не по-детски!

Стас стиснул руки, поглядел на отвернувшегося Львова с пылающим лицом… Диме еще придется отбиваться, вопросов к нему будет множество. И если б он сейчас не был выпившим, то Гущин предложил бы ему взять ремень, постиранную одежду и ехать к Мартынову — давать правдивые показания, а после возвращаться.

Обязательно возвращаться! Львов был крайне нужен Стасу здесь. Перед сыщиком возникла проблема: женщин из семейства Львовых нужно срочно вывозить из Игнатово, но сделать это нужно тихо, состряпав хоть какую-то легенду. Водяного нельзя насторожить возникшей суетой и спешкой! У Стаса сердце шло вразнос, когда он думал об опасности, грозившей Яне, но как профессионал майор прекрасно понимал: едва убийца ощутит, что следствие приблизилось вплотную, то затаится или скроется. Что в равной степени не избавит Янину от угрозы и, не исключено, заставит жить в страхе многие годы.

А маньяк продолжит убивать, убивать и убивать… Каждое лето.

И потому, сегодня, по-любому, придется ночевать в Игнатово (Аню без оглушительного скандала с дня рождения Макса не вытащить). Каждая лишняя пара глаз будет на счету.

Гущин собрался уже обсудить с Львовым предстоящий разговор с его женой, попросить совета, как ловчее выстроить беседу. Но не успел. В прихожую вошла Евгения.

— Ого! — сказала от порога, сбрасывая уличную обувь. — Гляжу, вы выпиваете… — Львов перевел на супругу мрачный взгляд исподлобья, и депутатка осеклась: — А что такое? Чего такие кислые? Что-то случилось?

Град вопросов бил по нервам Дмитрия. Покосившись на майора и, вроде бы, как попросив того не посвящать жену в суть проблемы, он переориентировал Евгению вопросом:

— Как там Анфиса, все еще температурит?

Депутатка быстро прошлепала босыми ногами до кухни и, неодобрительно покосившись на натюрморт с коньяком, отмахнулась:

— Да ну ее, честное слово… Ты ж Анфису знаешь: «У меня все в порядке, все хворобы баня вылечит!» — Евгения ловко цапнула со стола бутылку, убрала ее в навесной шкафчик, и продолжила: — Сегодня, говорит, попарюсь, завтра буду как новенькая. — Львова внимательно оглядела мужчин и повторила последний из вопросов: — Что-то случилось?

Ее супруг молчал, и Стас решил свалить вопрос отъезда на отсутствующее руководство:

— Есть мнение, Евгения, что вам с дочками лучше все-таки уехать из Игнатово. Понимаю, что сегодня вы не соберетесь, — как о решенном говорил майор, — но завтра вы — уедете.

— Как это? — растерялась Львова и села, поправляя пластинки сыра, разметанные закусывающим мужем. — Почему? Что случилось, вы мне можете сказать?!

Гущин поджал нижнюю губу, печально посмотрел на взволнованную женщину и подумал о том, что не исключено, он много на себя взял. Мартынов просил не ускорять события, дать фору для незаметных следственных мероприятий. Решимость рассказать Евгении о том, что убийца, не исключено, отреагировал на платье ее старшей дочери, — немножечко померкла. Настойчивость, с которой Гущин собирался разговаривать с Евгенией, остыла.

— Евгения, ничего особенного не произошло, — вкрадчиво заговорил майор. — Но я — прошу, лично прошу вас уехать. Тихо. Обосновать отъезд перед соседями… Может быть, даже сказать, что где-то в провинции скончался близкий родственник. Вы с девочками уезжаете, а Дмитрий остается, у него важные дела на работе…

Говоря все это Гущин думал: «Черт! Мартынов прав, отъезд Янины и родственниц насторожит убийцу!» Но переживания за смешливую художницу, заставляло майора оставить сухой прагматизм и выступить в разрез с оперативной необходимостью. Представить Яну в качестве наживки для убийцы майор никак не мог!

— Я не понимаю, я не понимаю, — бормотала Львова. — Дима, ты-то что молчишь?! Ты можешь мне объяснить?! Вы… что-то от меня скрываете, да?

Муж потерянно разглядывал полупустой стакан, жена все больше горячилась. Стас, по сути, ожидал подобного всплеска эмоций, но разговор с Дмитрием дал столько новой информации, что не поговорив с Мартыновым, майор не мог самостоятельно принять окончательное решение. Все как-то уж больно лихо закручивалось, появились новые данные и осмыслить их Станислав не успевал.

— Так, хорошо. — Майор прервал пылкие восклицания хозяйки дома легким хлопком ладони по столешнице. — Евгения, вы услышали мою просьбу. Обдумайте ее как следует и…

— Это все из-за Редькина?! — выпалила женщина.

— Да, — слукавил Гущин. — В окрестностях разыскивают опасного вооруженного преступника…

— Да какой он, к лешему, «опасный»! — перебила Львова. — Натворил дел по пьянке и сидит сейчас где-то в мокрых штанах…

— Евгения! — неожиданно прикрикнул на супругу Дмитрий. — Цыц. Тебе сказали — надо уезжать, значит завтра вы уедете и все!

Львова плаксиво сморщилась:

— А что я скажу девочкам? Что скажу Анфисе? Янина, кстати, сейчас там, бульон и кашу варит…

— А Владислав где?

— Он пошел провожать Нюру на день рождения и еще не вернулся. — Львова пожала плечами: — Наверное его уговорили остаться и посидеть со старшими гостями.

Стас поднялся из-за стола:

— Ну, будем считать, что мы договорились.

Гущину еще предстояло как-то оправдать свое решение перед Мартыновым, но майор почти не сомневался, что коллега все-таки его поддержит и согласится на отъезд Янины и родственниц. Ведь если Львовой станет известно, что ее дочь служила приманкой для серийного убийцы и Янину преднамеренно не удалили из деревни, так как осторожничали и боялись спугнуть маньяка, то нагорит в первую очередь — Окуню.

Стас вышел на веранду, опоясывающую дом, проковылял до лавки с видом на реку. Сев на скамейку, поработал с телефоном и отправил Игорю запись разговора с Львовым.

Только после этого набрал вызов его номера и приступил без экивоков:

— Игорь, даже если ты сейчас очень занят, то вставь наушник в ухо и прослушай разговор, который я сейчас тебе отправил. Это важно. Как только прослушаешь, перезвони, я жду.

Стас не захотел оправдываться перед Игорем, объяснять, почему ослушался приказа и вошел в прямой контакт с одним из подозреваемых. Мартынов профессионал, как только он прослушает беседу со Львовым и вникнет, все лишние вопросы отпадут сами собой без надобности.

Майор убрал мобильник в нагрудный карман рубашки с коротким рукавом, поглядел на реку и прибрежные кусты, откуда его обстреляли позапрошлой ночью… И внезапно мысль ошпарила: «А что если стреляли не по мне, а по Владиславу?! Что если убийца думал, будто в окне спальни гостевого дома появился помощник Жени?!» Стас вспомнил: в тот вечер он был одет в белую футболку, а за день до этого Влад, прежде ночующий на первом этаже, доставал из прикроватной тумбочки комплект белья для сна — белую майку и шорты… Из темноты был виден только поясной силуэт мужчины в белом…

Черт! Гущин машинально забросил руку вверх, провел над своей макушкой: «Влад выше меня сантиметров на пятнадцать. Если бы к окну подошел он, то получил бы… заряд дроби в лицо! — Мысль, что стрелять могли по сыну замминистра, заставила следователя заерзать. — Докладывать Мартынову о новой версии или нет? Нам, ко всем прочим прелестям, только версии о покушении на министерского сына не хватало!»

Пару минут назад Стас не знал, как пережить томительное ожидание ответа Игоря. Время, как известно, в подобном состоянии влачится с черепашьей скоростью. Со всеми погружениями в прошлое разговор со Львовым занял чуть более получаса, но капитану еще понадобится время, чтоб все обмозговать…

Но сейчас Стас уже молил время задержаться! Ему самому необходимо все обдумать, обглодать до косточки возможный поворот в расследовании. Требовалось прикинуть, что меняется в связи с его предположением о покушении на Владислава.

Все меняется? Или же вещественные доказательства, добытые в доме Редькина, продолжают вести следствие к убийствам девушек? Ведь буклет, как ни крути, никуда не делся.

«А что — буклет? Рекламка, пустячок… Стерилизатор вообще обычный для дома медика предмет… — Стас просунул руку под рубашку, потер вздымающуюся грудь. День сегодня выдался насыщенным, сплошь состоящим из кульбитов-перевертышей. — Что если присутствие в деревне Водяного мы, в принципе, за уши притянули?! Приняли желаемое за действительное, вцепились и подогнали факты?!»