Николай Леонов - Стальной десерт (сборник) Страница 66

– В городе, конечно. Надо же мне за всем проследить.

– Мать, наверное, тоже в городе? – поинтересовался Гуров и сам же ответил: – Да и где ей быть, если дочка только-только родила.

– Так мать дом без присмотра и оставит! – выразительно сказал Смирнов. – Там она. А вот уж как Гальку выписывать будут, тогда и приедет на один день, а потом снова обратно. Вокруг Гальки Федькина мать хороводы водит. Она на нее едва ли не молится. Федька же ради Гальки пить бросил. С помощью Ильи Павловича, конечно.

– Гена, ты свою борсетку опять у нас в комнате оставил? – спросил Гуров.

– Нет, она у меня с собой, но вот мой смартфон… – Мужик многозначительно посмотрел на Щербакова.

– Да никуда он не делся, – отмахнулся тот и позвонил.

Капитан Черкасов мигом принес Смирнову его смартфон.

– Как успехи? – поинтересовался Владимир Николаевич.

– Работаем, товарищ генерал-лейтенант, – кратко ответил тот.

Глава 8

Смирнов, Крячко и Гуров попрощались с Щербаковым и вышли в приемную. Там, несмотря на позднее время, все еще сидела секретарша. Возле лестницы они разделились. Смирнов пошел вниз, к выходу, а Лев Иванович и Стас начали подниматься в свой кабинет.

– Думаешь, я не заметил, как ты Щербакову подмигнул? – ехидно прошептал Крячко на ухо другу.

– Да разве же от тебя куда скроешься, глазастый ты наш. – Гуров вздохнул. – Сейчас заберем из кабинета все документы, отнесем к Щербакову, а потом пулей летим в Березки, в дом Осипова. Нам срочно надо забрать записную книжку, визитки и все бумаги. Придется попросить Щербакова, чтобы он Клавдию предупредил, а то она нам такой бой даст, что весь поселок сбежится, а наши дела любят тишину.

– Я так и понял, что мы в ночь пошли, – грустно констатировал Стас. – А я вот жрать хочу!

– Пусть об этом у Щербакова голова болит. На него ведь пашем, – буркнул Лев Иванович.

– А потом я захочу спать! Об этом тоже у Щербакова должна голова болеть?

– Да что ты бухтишь? – укоризненно спросил Гуров. – И так ведь понятно, что поспать не получится. Привезем все, посмотрим, обсудим. Хорошо, если под утро удастся урвать пару часиков у Орлова на диване.

Сыщики забрали из своего кабинета не только документы, но и необходимые личные вещи, чтобы отправиться в путь. Потом они вернулись в кабинет Щербакова. Компьютер секретарши в приемной работал, лампа на столе горела, но ее самой на месте не было.

– Вы куда собрались? – осведомился, взглянув на них, Владимир Николаевич, выслушал ответ, покачал головой и заявил: – Не надо! Районники из дома Осипова уже все забрали и сейчас везут сюда. Не мальчики вы уже, чтобы самим по ночам гоняться. Для этого молодые найдутся. Пусть учатся.

– Вы приказали? – спросил Крячко.

– И это, и кое-что еще, – подтвердил генерал.

– Поторопились вы, Владимир Николаевич! Да и не то дело выбрали, чтобы молодежь натаскивать, – звенящим от гнева голосом произнес Гуров. – Тут нужно на цыпочках, не дыша работать, а у них еще нашего опыта нет. Напортачат они, а нам со Стасом потом за ними разгребать придется. Счастье великое, если успеем.

– С чего это у тебя такой пессимизм? – возмутился Щербаков.

– С того, товарищ генерал-лейтенант, что охранники, дежурящие на въезде в поселок Березки, работают в ЧОП «Сподвижники». Так написано на их форме. – Гуров едва не выругался от всей души и хлопнул себя по левому предплечью.

– Твою мать! – воскликнул Владимир Николаевич.

– Как только я от Геннадия это слово услышал, тут же понял, что преступник, напавший на Осипова, не проникал в поселок извне, а изначально находился в нем под видом охранника, – продолжал Лев Иванович. – Он потому и шел по дороге совершенно открыто, что это дело насквозь обыденное и ничьего внимания привлечь не может. Или вы думали, что я просто так, от нечего делать разговор быстренько свернул и Геннадию о Девяткиной напомнил, чтобы ему было о чем подумать и чем заняться? Так что информация о том, что в доме Осипова еще раз полиция была, уже прошла, потому что истринские на служебной машине мимо охранников проехать никак не могли. Я хотел вас попросить, чтобы вы Клаву предупредили, и она к нашему приезду все собрала, а мы якобы к Кондрашову на срочную консультацию проехали бы, не светя удостоверениями. Узнать у Смирнова с его слепой верой во фронтовое братство, что к чему, даже легче, чем у ребенка конфетку отнять. Кстати, я так понял, что вы приказали ему в смартфон кое-что вставить, не так ли?

– Да, – буркнул Владимир Николаевич. – Будем теперь знать не только то, с кем он по телефону беседует, но и что вокруг него говорят. Да и всю информацию со смартфона сняли.

– Извините, что вмешиваюсь, но я все накрыла, – раздался из дверей, ведущих в комнату отдыха, гневный голос секретарши, прожигавшей Льва Ивановича разъяренным взглядом. – Приятного аппетита.

– Спасибо, Надежда Михайловна, – поблагодарил ее Щербаков. – Только вот аппетит куда-то исчез.

– А поесть все равно надо, Владимир Николаевич, – настойчиво сказала она. – Вы же всю ночь работать собираетесь. Кстати, я вам на диване уже постелила и Люсю предупредила, что вы на работе переночуете.

– Спасительница вы моя! Пропал бы я без вас. Вы возьмите мою машину. Пусть водитель вас домой отвезет. Скажите ему, чтобы отдыхал. Он мне до утра не понадобится.

Секретарша одарила Гурова еще одним гневным взглядом и вышла.

Лев Иванович вздохнул и заявил:

– Опять я впал в немилость!

– Да ладно тебе! – Щербаков поморщился. – У нее характер золотой. Наорать может, но зла не держит. Пошли действительно поедим, потому что потом не до этого будет. Ребята вкалывают как проклятые, и уже должны быть какие-то результаты.

Ужин, приготовленный Надеждой Михайловной, был незатейливым, но сытным: готовые котлеты, разогретые в микроволновке и выложенные на тарелки, салат из овощей, рыбная и мясная нарезка, чай с печеньем. Но и кофеварка была наготове.

– Садитесь! – пригласил Щербаков. – Спиртное не предлагаю. Нам еще работать и работать.

Естественно, за столом разговор шел о деле.

– Значит, ЧОП, – невесело сказал Владимир Николаевич. – Эта сволочь специально организовала его, чтобы спрятать киллеров среди нормальных ребят. Что естественно. Лист прячут в лесу.

– Необязательно, – возразил Гуров. – Может быть, сначала у мужика и не было таких планов, просто хотел денег заработать. А потом кто-то натолкнул его на такую богатую идею. Ведь удобно-то как! Зарегистрировал на родственника или знакомого какую-нибудь фирму, заключил с ней договор на оказание услуг по личной охране хозяина, и можно посылать киллера в любую точку России якобы для сопровождения охраняемого лица. Тут тебе и командировочное удостоверение, и лицензия на ношение оружия, и все остальное. Едва запахло жареным, этот мерзавец на дно залег. Надо будет максимально аккуратно пробить эту контору и всех ее сотрудников по всем базам. Если, бог даст, с истринскими районниками все обойдется, дальше будем работать как на минном поле. Упаси нас бог сделать хоть одно лишнее движение. Тогда мы преступников найдем в самом лучшем случае через много лет, а то и совсем не отыщем.

– Главное, чтобы Генка держал язык за зубами, – сказал Крячко и взмолился: – Господи, сделай так, чтобы он его прикусил посильнее и хотя бы пару дней помолчал!

– Генка чудный парень, добрый, светлый. На его долю столько всего выпало, что другой на весь мир озлобился бы и всех люто возненавидел, а он сумел сохранить в себе человека. – Щербаков вздохнул. – Но он действительно свято верит в то, что люди, вместе прошедшие через ад, не могут предать друг друга.

– Я же ему все объяснил, – сказал Лев Иванович.

– Умом-то он, может, и понимает, а вот в душу эту мерзость впустить не хочет. Ладно, мужики, давайте по кофе, чтобы взбодриться, и пойдем смотреть, что мои орлята нашли. Надо же вас с вашей новой командой познакомить.

– Товарищ генерал-лейтенант, мы не берем учеников, – твердо сказал Гуров.

– Ты, Лева, меня еще «вашим превосходительством» назови, – зло сказал Щербаков. – Речь идет не об учениках, а об офицерах, которые еще солдатами Чечню прошли и обстреляны побольше, чем ты. Они юридический не для корочек закончили, а потому что реально хотят сделать жизнь в стране лучше и чище. У них за плечами непростые раскрытые дела есть. Им пока не хватает опыта и знаний, причем не книжных, а полученных в ходе реальной работы. Вы с Крячко будете передавать им эти опыт и знания. Любой нормальный мужик стремится свой след на земле оставить. У тебя, я знаю, детей нет. Почему – не спрашиваю, не мое дело. Сына, который мог бы достойным офицером стать, я потерял. А дочь мое дело не продолжит. Но я хочу, чтобы, когда меня не станет, кто-то из тех, кого я воспитал, сказал обо мне однажды: «А этому меня Щербаков научил. Хороший был мужик, светлая ему память!» Мне на том свете от этого теплее станет. Наверное, тебе плевать на то, что, когда ты в отставку выйдешь, на твое место придет бестолочь и бездарь. Это в лучшем случае, а в худшем – продажная шкура, которая будет за деньги дела открывать или прекращать. Может, тебе безразлично будущее нашей службы, которой ты большую часть жизни отдал. Ее сейчас только ленивый во всяких ток-шоу и фильмах грязью не поливает. Если так, то подавай рапорт, я его тебе прямо сейчас подпишу! – Щербаков резко поднялся, пошел к кофеварке и включил ее.