Белый Север. 1918 (СИ) - Каляева Яна

Annotation

Обычный парень Максим переносится в 1918 год и сразу оказывается в сердце заговора, направленного на свержение Советской власти в Архангельске — а там, быть может, и по всей стране. Сумеют ли монархисты и эсеры, политики и военные, богачи и бедняки во имя будущего России преодолеть свои разногласия? Иностранные союзники помогут возродить русскую армию или интервенция перейдет в оккупацию? Удастся ли избежать террора и диктатуры?

Изменит ли наш современник историю Гражданской войны? И насколько для этого придется измениться ему самому?

Белый Север. 1918

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Белый Север. 1918

Глава 1

Конспирация, едрить ее налево

Июль 1918 года

— Товарищ Ростиславцев, едрить твою налево! Пошто вылупился, как баран на новые ворота? — орал на Максима незнакомый коротышка. — Кого тут ждешь, чекистов? А они-то тебя как заждались! А ну, давай в дом! Пошевеливайся!

Коротышка выскочил из некрашенного двухэтажного дома, на который Максим действительно уже с минуту тупо смотрел, силясь сообразить, как же он попал на эту грязную деревенскую улицу. Последнее, что удавалось вспомнить — визг тормозов на парковке бизнес-центра… а теперь он здесь.

Суетливо оглянувшись по сторонам, коротышка схватил Максима за плечо и решительно втянул в калитку. Выглядел он перепуганным и совершенно безобидным, потому Максим счел за лучшее последовать за ним. На третьем шаге поскользнулся — обувь была чужая, сапоги совершенно не фиксировали голеностоп. Коротышка успел подхватить Максима под локоть, чем спас от позорного падения в покрывающую двор жирную грязь.

Под возмущенное кудахтанье кур и под презрительным взглядом свиньи они пересекли двор и поднялись на невысокое крыльцо с торца дома. Ржавые дверные петли противно скрипнули. Пришлось изрядно сгорбиться, чтобы не приложиться головой о притолоку. За дверью оказалась обшарпанная комнатушка с деревянной мебелью.

— Вот тут я и квартирую, — энергично жестикулируя, пояснил коротышка. — Обстановка дрянь, зато вход отдельный. Боялся, ты дом по адресу не сыщешь, тут ведь дома нумеровали еще при царе Горохе… А ты дом-то нашел, зато после встал перед ним как вкопанный, нет бы сразу войти… я извелся весь, на тебя глядючи. Ладно хоть товарищи карточку твою показывали, поэтому признал тебя, а так решил бы — баста, засекла Чрезвычайка нашу явку! Хорошо, сенокос в разгаре, соседи все в полях… Так будем знакомы, — коротышка улыбнулся щербатым ртом и протянул грязноватую ладонь. Максим машинально пожал ее и подавил желание вытереть руку о штаны. — Я Бечин, Михаил, можно просто Миха. Сам не местный, архангельский. А ты Максим Ростиславцев, так?

Максим растеряно кивнул. Он действительно всю жизнь был Ростиславцевым, вот только коротышку Миху видел впервые и ни по какому адресу этот дом не искал — просто оказался вдруг напротив него. Какая карточка, какие еще товарищи?

— Да ты сядь, в ногах правды нет!

Миха махнул на скамью и сам бухнулся на топчан, но тут же вскочил и возбужденно забегал по комнате. Максим, чуть поколебавшись, сел. Он и правда чувствовал себя усталым. Ноги гудели, голова шла кругом.

— Давай сразу к делу, а? — выпалил Миха. — Бумаги для консула при тебе? И золото?

Максим на всякий случай кивнул, хотя понятия не имел, о чем речь.

— Аллилуйя! — Миха комично воздел руки к низкому потолку. — Наконец-то Чаплин, Бонапарт наш губернского разлива, сможет легализоваться и в кои-то веки начать действовать! А то он уже сверг власть Советов по всей области и комиссаров на фонарях перевешал — правда, пока только мысленным путем. Потому как без документов ему кирдык, того-этого. От него царским офицером несет за версту, вот он носа на улицу и не кажет. Сам извелся уже от безделья и товарищей всех извел.

Максим глубоко вздохнул. Болтовня суетливого Михи начала изрядно утомлять. Да и одет он странно — молодой вроде мужик, а шмот дедовский какой-то… Наверно, сельский алкаш, словил белочку и бредит. Хотя перегаром не пахнет вроде. Может, шизофреник? Зря Максим вообще к нему зашел, как бы драться не полез, мало ли чего ему сейчас примерещится…

Вот только откуда этот псих знает его фамилию? И почему на самом Максиме почти такой же шмот? Кто-то его переодел и вывез в богом забытую деревню, пока он в отключке валялся? Максим хлопнул себя по левому нагрудному карману, где всегда носил смартфон. Смартфона там не оказалось, зато лежали какие-то бумаги… Ну допустим, ограбили, но еще и подбросили что-то? Пора валить из этой дыры, найти транспорт, или даже сразу полицию…

— Не обессудь, братец, мне на работу надо бежать, — продолжал тараторить Миха. — Я тут на лесопильный завод пристроился. Так пока тебя ждал, три дня там не появлялся. Изоврался весь, столько придуманных тетушек перехоронил, сколько у человека и не бывает. Если сегодня не появлюсь, точно кого другого примут на мое место. Свергнуть кровавых большевиков — оно, конечно, дивно и прелестно, ну да это еще когда, а жрать охота каждый божий день.

Максим открыл было рот, чтобы сказать, что большевиков уже благополучно свергли в девяносто первом. Закрыл рот. Дурное это дело — спорить с психом. Хорошо, тот вроде сам уходить собрался…

Миха извлек из древнего шкафа щетку и принялся очищать засаленный пиджак — готовился, видать, к выходу. Нести взахлеб свою бредятину он при этом не переставал:

— А к нашему, того-этого, военному вождю, уже какой ни есть, в ночи выдвинемся. Конспирация, едрить ее налево… Хорошо, тут на Вологодчине темно ночами, у нас-то в Архангельске сейчас не темнеет толком, так, хмарь одна. А ты отдохни пока с дороги. Вот, поспать можно на моем топчанчике, ежели не побрезгуешь. Хлеба с колбасой я для тебя припас, — Миха махнул в сторону полки. — Можешь самовар взбодрить, вода вон в ведре… Только со двора не выходи, неровен час кто стуканет в Чеку, мало ли… Нужник, того-этого, за домом справа, звиняй, водопровода с электричеством нету тут. Все, побёг я. Бывай, товарищ Ростиславцев!

Когда за добродушным психом закрылась дверь, Максим выдохнул с облегчением. Подумал было сразу покинуть халупу, но пересекаться с Михой на улице не хотелось. И еще накатила усталость, словно после дневного перехода по горам. Зверски хотелось есть, а ведь вроде обедал в офисной столовой сегодня… да вот, не похоже, что это было сегодня. Сколько же прошло времени? Ногти словно обгрызены, под ними черные полоски грязи. Да и волосы отросли до шеи… Так, а сколько приемов таблеток он пропустил? Только синдрома отмены еще не хватало…

Объедать явно нищего и при том, похоже, все-таки безобидного Миху было неловко, и Максим обещал себе, что найдет способ перевести ему денег. С дровяным ретро-самоваром возиться не стал, просто попил воды. Хлеб и колбаса с голодухи показались невероятно вкусными, вот только купили их явно не в сельпо… Бывшая жена Максима была помешана на здоровом питании, она постоянно заказывала за бешеные деньги натуральные продукты — и снедь сельского дурачка Михи оказалась на удивление на них похожа.

Из единственного маленького окна открывался вид на долгий ряд бревенчатых домиков, окруженных куцыми огородами. Не такая уж маленькая деревня. По улице проковылял бородатый старик в ватнике, за ним — статная женщина в длинной юбке и с ведрами на, господи, настоящем коромысле. И ни одной машины, да что там — ни единой антенны. Староверы или еще какие сектанты? Час от часу не легче…