Семь дней на любовь, предательство и революцию - Игорь Озеров Страница 12

том, как обустроить Африку для африканцев, а о том, сколько людей должно остаться во всём мире. Это главный приоритет. Единственное, что нам мешает создать новый мир, это полуфеодальные государства со своими князьями. А хозяин должен быть один. Поэтому я и предлагаю вам сотрудничество. Лично вам, — подчеркнул Генри. — Миром должны управлять такие как мы, а не свора глупых и жадных диктаторов.

Генри заметил, как изменился Владлен, когда речь пошла о новых возможностях лично для него.

«Надо присмотреться к этому парню, — подумал он. — Не такой уж он и «крепкий орешек», как написано в докладах наших спецслужб. Скорее всего, есть и у него ниточки, за которые можно подёргать».

— Выбор простой. Вы можете быть в числе избранных и вместе с нами пасти народы мира, или раствориться в стаде тех безвольных народов, которым уготовано неизбежное исчезновение, — Генри встал и протянул руку. — Давайте на сегодня закончим. Я устал. Через пару дней жду от вас ответ. Скажу вам по секрету: два месяца назад я был в Пекине. Китайцы с огромной радостью приняли моё предложение сделать из их страны мировую фабрику… И согласились серьёзно ограничить рождаемость.

Глава 11

Для подготовки теоретической базы, обосновывающей действия мировой элиты в семидесятых годах двадцатого века, был сформирован Римский клуб. РК — международная общественная организация (аналитический центр), созданная итальянским промышленником Аурелио Печчеи и британским учёным Александром Кингом.

С советской стороны в создании Римского клуба активное участие принимал Джермен Михайлович Гвишиани — советский философ, социолог, специалист в области управления. Сын генерала НКВД М.М. Гвишиани и зять А.Н. Косыгина — Председателя Совета министров СССР (1964–1980).

Будучи созданным как научная организация для изучения глобальных проблем, Римский клуб стал структурой, служащей политическим силам, пытающимся навязать человечеству новый мировой порядок.

Римский клуб положил начало исследовательским работам по проблемам, названным «Глобальной проблематикой». Для ответа на поставленные клубом вопросы, ряд учёных создали серию «Докладов Римскому клубу» под общим названием «Трудности человечества». Прогнозы составлялись по компьютерным моделям. Полученные результаты обсуждались во всём мире.

Из доклада Римского клуба «Пределы роста», 1972 год:

«Главное препятствие на пути к более справедливому распределению мировых ресурсов — растущая численность населения. По мере того, как увеличивается число людей, среди которых должен распределяться фиксированный объём ресурса, увеличивается и неравенство в его распределении. Равное распределение становится самоубийством для общества в тот момент, когда средняя величина, приходящаяся на человека, становится недостаточной для поддержания жизни.

…Как только общество осознает, что оно не может делать всё для всех, ему придётся делать выбор: следует ли иметь больше людей или больше богатства, больше дикой природы или больше автомобилей, больше пищи для бедных или больше услуг для богатых.

…Если не предпринимать никаких мер для решения этих проблем, то это неизбежно приведёт к краху всей системы. Если общество дождётся, когда эти проблемы станут явными, будет уже поздно принимать какие-либо меры…»

Вместо поиска вариантов гармоничного и справедливого экономического, политического и социального развития планеты, Римский клуб занялся изданием псевдонаучных докладов преследующую главную цель, поставленную его спонсорами: обосновать необходимость сокращения населения и экономического развития в слабо развитых регионах.

Естественно, выводы Римского клуба не касались США и стран НАТО, а распространялись лишь на так называемые развивающиеся страны Африки, Азии и Латинской Америки.

В двадцать первом веке идеи Римского клуба получили развитие в работах ставленников Генри Киссинджера Клауса Шваба «Четвертая промышленная революция», Жака Аттали «Краткая история будущего» и других ангажированных деятелей глобализма. Идеи смешивания и унификации народов, с превращением людей в однородную массу под управлением никем не выбранного мирового правительства.

Глава 12

Если накануне больших дел Павел Иванович Судохватов просыпался с хорошим аппетитом, то считал это добрым знаком. Он был уверен, что и ночью голова продолжает свою работу, а если утром есть аппетит, значит работа сделана хорошо.

Судохватов, в отличии от Владлена, не продумывал все детали своих планов. Не потому, что не умел или не хотел, а потому, что знал, что на деле всё происходит не так, как планируется заранее. Всё учесть невозможно. Чтобы принять правильное решение, необходимо находиться в гуще событий, видеть и контролировать изменение ситуации, смотреть в лица людей и быстро вносить коррективы.

После того, что он пережил на фронте и в плену, после Победы, которая зимой 1941 казалось невозможной, Павел Иванович поверил, что в каждом большом деле непременно присутствует что-то необъяснимое, что нельзя понять и оценить человеческим сознанием. То, для чего и определения толкового нет. Он никогда не пытался разобраться в своём чувстве, но, безусловно, доверял ему, называя то «врождённым знанием», то «советом бога». Судохватов никому не рассказывал об этом. Да и какой смысл — никто бы его не понял. Научиться слушать свои чувства человек может только сам, не надеясь найти готовые рецепты в умных книжках.

С хорошим настроением Павел Иванович спустился на первый этаж Дома дружбы, где можно было позавтракать. Никто не запрещал ходить в уличные кафе, но там пришлось бы тратить лиры, а их в командировку выписывали мало. Он быстро поставил на поднос тарелку с омлетом, чашку чая, взял апельсин и подсел к Брахмину, который пил кофе за столиком у окна.

— Вчера гулял по городу, везде брусчатка, — вместо приветствия весело произнёс Судохватов. — Значит не пуганные ещё. Брусчатка — лучшее оружие рабочего класса, — усмехнулся он. — Ну ничего… Скоро они это узнают.

Брахмин ничего не знал о планах Павла Ивановича, но понимал, что старичок может испортить ему всю игру.

— Вчера зашёл в детский магазин купить внуку подарок, — продолжал делиться новостями Судохватов. — Только одних Буратино штук двадцать и все разные. У меня в детстве одна игрушка была — ивовый прутик, чтобы овец пасти.

— А дудочка была? — явно с насмешкой бросил Владлен и поставил чашку на стол. — Обычно пастухи с дудочкой ходят.

— Нет, не было, — невозмутимо ответил Павел Иванович и, заметив, что его собеседник собирается уходить, быстро добавил: — Посиди минутку со мной. Я тебе кое-что хотел рассказать

— Про овец? — раздраженно спросил Брахмин, догадываясь о теме разговора. Он знал, что такие люди свою точку зрения не меняют. А выслушивать всё ещё раз ему не хотелось. — Может, за обедом расскажете? Пока не жарко хотел пройтись по городу, — он обреченно посмотрел в окно, понимая, что Судохватов не отстанет.

— Я слышал, ты вчера встречался с Генри Киссеном, — Павел Иванович перешёл сразу к делу, — и догадываюсь, о чём он тебе говорил.

Желание