Валериан Скворцов - Шпион по найму Страница 19

Тень Ге-Пе легла из-за моей спины на аквариум.

— Впечатляет?

— Сейчас, наверное, эта команда вопит «ура», — сказал я, ткнув пальцем в сторожевичок, разбрасывающий глубинные бомбы, которые выдавливали на поверхность аквариума пузыри-взрывчики. — Решили, что их работа…

Возле умывальника на белом комоде лежала стопка бумажных полотенец. В зеркале, покрытое белыми катышками клочков, оставленных полотенцем, отразилось осунувшееся лицо замученного Шемякина с мешками под глазами. Но голова посвежела.

— Опять скрепит потертое седло, и ветер холодит былую рану, — спел я потихоньку отражению. — Куда вас, сударь, к черту занесло? Ужели вам покой не по карману? Пора-пора-порадуемся…

Меня корежило от зависти. Такого великолепия в Замамбасове не создать на шлайновские гонорары. Не предложить ли услуги конторе братцев Рэй?

Старший, упершись лбом в аквариум, выставлял непомерный зад, с которого распадались фалды кителя, имевшего, оказывается, два фасонных шлица длиною почти до жирных лопаток. Локти братца дергались, он сосредоточенно нажимал на кнопки, манипулируя подводной битвой.

— А!? — воскликнул он. — А!? Смотрите-ка!

— На что? — спросил я.

— Вот эта грузовая У-сто-пятьдесят-один — германская «Дойчланд» везет каучук, никель и другую сырьевую экзотику из Америки в Первую мировую войну. Так? Вот эта, другая грузовая подлодка, итальянская «Энрико Таццоли», везет товары из Японии в Италию во время Второй мировой войны. Так? Преодолевая блокады, так? А вот эта… видите, рыскает, моторчик слабоват или контакты окислились… британская «Эр-один», субмарина атакующего класса времен Первой мировой войны. Значит, так… Транспортник «Дойчланд» добирается нормально домой. Итальянская грузовая подлодка гибнет… потонет в Бискайском заливе на пути из Токио. Британская испытывает трудности с запуском торпед. А это… это идет русский подводный эсминец «Варшавянка», проект восемьсот-семьдесят-семь «Палтус», американское обозначение «Кило», из семидесятых годов. Он всех сокрушит. Скорость страшная — каплевидная форма! Британской сейчас наступит капут…

— А рельеф дна и география подлинные? — спросил я.

Ге-Пе самодовольно хохотнул.

— Совершенно. Из ленинградского гидрографического института привозили яйцеголового. Построил абсолютную реплику шельфов и дна от Таллинна до Питера и от Стокгольма до Калининграда, вся Балтика… Территория, на которой границ нет!

— Стало быть, — дернуло меня за язык, — в этом хрустальном корыте можно и реальные подводные перемещения вне границ планировать?

Толстяк насупился.

— Нет. Конечно, нет. Всего лишь дорогая игрушка. Блажь, если хотите.

Он надавил красную клавишу на пульте. В аквариуме воцарился мир. Надводные и подводные суда застыли. Трупики отложили всплывание. Господь скомандовал времени остановиться.

Мы вернулись за деревенский стол.

— Давайте поторгуемся, — предложил я.

— Сомневаетесь в качественности информации?

— Нет, я верю вам. Но пока у меня складывается впечатление, что, возможно, не вам с меня, а мне следует взять с вас гонорар за пользование этой информацией… А? Вам ведь не терпится её сбросить. Вы человек практический, внешне легальный и предприниматель. Мокрушничество для вас способ ведения дел только при его полнейшей технологической обоснованности. То есть, когда иных средств и возможностей решить проблему нет. Сбрасывая информацию о человеке, которого я преследую, именно мне, вы тем самым признаете, что он действительно мешает вашим делам. Этот человек настолько крут, что подстроить ему безвременную кончину в результате случайного попадания окурка в бензобак его «мерса» ваша группировка…

— Сообщество, — поправил бандит.

Оказывается, меня принимал генерал, которого я посчитал за майора. Сообщество, насколько я был осведомлен, состоит из пяти группировок, группировка — из двух-четырех групп, группа — из трех звеньев, звено — из нескольких бригад от пяти до десяти человек каждая. Толстяк Ге-Пе мог в одно прекрасное утро захватить столицу этой страны. Если уже не захватил.

— Ваше превосходительство, — сказал я, слегка приподнялся и снова сел с достоинством, вполне обеспечиваемым спинкой и подлокотниками кресла.

— Пять тысяч, — повторил Ге-Пе. — Скидка уже учтена.

— Поладили. — Я лицемерно вздохнул. Серьезный человек обязан стенать из-за растущей дороговизны. — Кто?

— Чико Тургенев. С ним четыре человека. Обычная его свита. Прибыли московским утренним. Плюс двое новых на «мерсе» со стороны Риги.

— Кто такие?

— Имена известны.

— Назвать можете?

— Одинай Махмадов и Вали Вайсиддинов. Азерики…

— Откуда информация?

— Дорожная полиция тормознула. Прочитали в паспортах.

— Какие паспорта?

— Российские. С московской регистрацией.

Мне послышались тревожные нотки в его голосе. Может быть, потому, что раньше толстяк ничего не слышал об этой парочке. При его-то воровской или бандитской сети осведомителей…

Тревога — заразная вещь. Я почувствовал, как она передается и мне. В моей базе данных, я точно помнил, азербайджанцы с такими именами не значились. И, наверное, поэтому я излишне поспешно спросил:

— Больше никого?

— А кого бы вы, господин Шемякин, могли ещё ожидать в этих краях?

— Мало ли… Скажем, папашу Дусита. Или Гошу Байкальского. В Киеве ностальгирует питерский Витек Гостиный Двор, лишенный комаровских просторов. Еще Вельчик-с-Бананом мог получить приглашение. Казик Варшава…

Из перечисленных, наверное, только Гоша Байкальский не вполне соответствовал моей идеологии покушения на генерала Бахметьева. Гоша считался аристократом, коллекционировал чучела. Виделись мы в девяносто первом, когда обломился тройной гонорар за теневую, как я называл эту работу, опеку таиландских паломников, привозивших единоверцам в Бурятию позолоченную фигуру Будды. На прогулочном катере, катавшем гостей по залитому мягким солнцем осеннему Байкалу, в пестрой толчее выделялся худой женственный паренек с неподвижными зрачками. Он числился телохранителем Бандакова, авторитета из Улан-Удэ, пребывавшего в состоянии алкогольной отключки в утробе теплоходика. Гоша коротал время, сбивая из снайперки подброшенные монетки. Бандаков хвастался, что павших от своей руки Гоша потрошит, делает в соответствии с ламаистской традицией мумии-чучела и ставит в строй подобных в подвале бандаковского дворца-заимки в непролазной тайге, куда добираются вертолетом.

Бандакова через год утопили, взорвав в рыбачьей лодке. Потрясенный Гоша — он и хозяин считались «семейной парой» — гастролировал на Дальнем Востоке с разбитым сердцем. Его пригласили в Бангкок те самые паломники, пораженные снайперским искусством бурята и единоверца. Может, там и остался. Я исключил бы Гошу из списка все же не потому, что он обретался за бугром. Причина иная: Гоша не работал с взрывчаткой.

Витек Гостиный Двор, будучи питерским, тоже вряд ли получил бы ангажемент. Питерские, чухонские и рижские рыбоеды считаются теперь бандитами лишь теоретически. Они что есть мочи косят под цивилизованных людей. Считают, что пришла пора нового, легального прикида. Все и везде схвачено. А потому приглушили последних отвязанных, носившихся на импортных тачках и пугавших газовыми стволами палаточников. Да и палаточники исчезают. Новое поколение бандитов, в особенности прибалты, в восторге от перемен. После рабочих часов они желают быть обывателями. Витек же, при своем высоком профессионализме, все же срывался в отвязанные. Бычок бесноватый. Непредсказуемый исполнитель клиентам не нужен.

Эстонец Дусит подошел бы. Устроил бы, скажем, радиоуправляемое падение сосульки с крыши на темечко. Или нежное мягкое затяжное заболевание после покупки мороженого. Взрыв телевизора «Самсунг» в квартире одинокой женщины, принимающей гостя. Падение кариатиды, наконец, у подъезда Эрмитажа или люстры в Исаакиевском соборе. Лучшей его операцией, мне кажется, была психологическая дестабилизация ростовского отделения «Инкомбанка», впавшего в паралич после взлома неким хакером банковской базы данных. Хакера нашли потом повесившимся. Улики свидетельствовали, что с хакером в доле был один из директоров. Собственно, от Дусита именно это и требовалось, как говорится, доказать. И директора завалили — невинного, как потом выяснилось.

Вельчик-с-Бананом и Казик Варшава считались невидимками высочайшего класса. Они представляли особый клан. На них выводили за высокие комиссионные. Залегендированы оба волшебно — манерами, одеждой, всем обыденным обликом внешней суперсерости и суперсовковости.

Вельчик первым в России завел снайперку с лазерным прицелом. С ним в группе работали две-три «куклы» — подставники с дешевыми «ижевками» для отвлечения внимания. Маленькая пулька калибра пять и шесть десятых миллиметра влетает в раскрытый рот, к которому подносится кружка бочкового под зонтиком уличного кафе. Что ж, бывает, что у человека, в особенности тучного и озабоченного, лопается в мозгу сосуд, начинается кровотечение. А когда приезжает «скорая», искать по крышам бесполезно. Винтовка с глушителем валяется на чердаке, перчатки рядом. Вельчик уносил только «банан». Прицел укладывался в пластмассовый чехол, искусно выполненный в виде этого овоща. Или фрукта?